Вирджиния Эндрюс - Руби

– Знаешь что? – Она сжала мою руку. – Скажи мне, где остановишься, и я, как только получу контракт, приглашу тебя к себе в ночной клуб. Хочешь послушать, как я пою?

– Конечно! Но я пока не знаю, где остановлюсь, – призналась я.

Ликование, сиявшее в глазах Энни, немного померкло. Откинувшись на спинку сиденья, она вперила в меня любопытный взгляд.

– Как это так? – наконец спросила она. – Ты ж сказала, у тебя родня!

– Так и есть… Просто я не знаю их адреса, – пробормотала я и, избегая смотреть на Энни, уставилась в темноту за окном.

Вдоль шоссе неслись черные тени да изредка мелькало освещенное окно одинокого дома.

– А как ты намерена их искать, дорогуша? – спросила Энни. – Новый Орлеан малость побольше твоей Хоумы! Хоть телефон-то у тебя имеется?

Я повернулась и покачала головой. Пальцы у меня на руках занемели – наверное, от постоянного напряжения.

Недоверчиво прищурив прекрасные бирюзовые глаза, Энни смотрела то на меня, то на мою небольшую дорожную сумку. Через несколько секунд она удовлетворенно кивнула, как видно найдя ответ на занимавший ее вопрос.

– Сбежала из дома, верно?

Я прикусила губу, но не смогла сдержать слез, предательски хлынувших из глаз. Отрицать очевидное не имело смысла, и я кивнула.

– Почему? – спросила моя попутчица. – Смело доверься Энни Грей, детка. Энни Грей хранит тайны лучше, чем банковский сейф!

Я вытерла слезы, сглотнула подступивший к горлу ком и выложила все о бабушке Кэтрин, ее смерти, жизни под одной крышей с дедушкой и его планах выдать меня за пожилого противного плантатора. Энни слушала, не проронив ни слова, глаза ее лучились сочувствием. Когда дело дошло до сговора дедушки и Бастера, лицо Энни исказилось от негодования.

– Надо же, что придумал, старый хрыч! – воскликнула она. – Да он просто Papa La Bas!

– Кто-кто? – не поняла я.

– Дьявол! – пояснила Энни. – У тебя есть с собой какая-нибудь его вещь?

– Нет. Зачем мне?

– Жаль, – вздохнула Энни. – А то бы я его проучила – навела бы порчу. Моя прабабка была самой настоящей колдуньей. Ее привезли сюда как рабыню, но она была королевой вуду. Я знаю кучу всяких секретов и премудростей, – прошептала Энни, почти касаясь губами моего уха. – Ya, ye, ye li konin tou, gris-gris! – пропела она.

Сердце мое испуганно сжалось.

– Что это значит?

– Часть заклинания вуду. Вот бы у тебя был клочок волос твоего деда, хотя бы старый его носок, узнал бы он, как торговать внучкой!

– Не надо ему мстить! – прошептала я. – Теперь он ничего мне не сделает!

Энни буравила меня взглядом, словно хотела прожечь насквозь. Глаза ее так сверкали, что казалось, в каждом зрачке полыхает по маленькому костру. Мгновение спустя она удовлетворенно кивнула, погладила меня по руке и откинулась на спинку кресла.

– Да, дед теперь не причинит вреда! – изрекла она. – И никто другой тоже. Только всегда держи при себе кошачью кость!

– Никогда с ней не расстанусь, – пообещала я.

Автобус совершил поворот, и перед нами открылся новый, куда более оживленный участок дороги. Впереди сверкали огни большого города, манящие, как чудное видение.

– Я знаю, как поступить! – заявила Энни. – Как приедем, иди в телефонную будку. Найдешь там адрес и телефон своих родственничков. Как их фамилия?

– Дюма.

– Дюма. Боюсь, дорогуша, людей с такой фамилией в телефонной книге сотня, не меньше. Имена какие-нибудь знаешь?

– Пьер Дюма.

– А Пьеров не меньше десятка, – покачала головой Энни. – Как его второе имя?

– Не знаю.

Энни погрузилась в задумчивость.

– А что ты вообще о них знаешь-то, дорогуша?

– У них большой дом. Роскошный особняк.

Глаза моей попутчицы довольно вспыхнули.

– Тогда, скорее всего, надо искать их в Садовом квартале. А чем этот твой Пьер занимается?

Я пожала плечами. Энни удивленно вскинула брови:

– Да кто он тебе? Дядя? Двоюродный брат?

– Он мой отец, – прошептала я.

Энни открыла рот от удивления.

– Папаша? И вы с ним ни разу не виделись?

Я молча кивнула. Посвящать ее во все подробности этой неприглядной истории у меня не было ни малейшего желания. К счастью, Энни воздержалась от расспросов.

Она перекрестилась, пробормотала какую-то молитву и заявила:

– Попробую помочь. Бабушка говорила, у меня дар ясновидения. Наверняка я почувствую, кто из Дюма в телефонной книге – твой отец. Так что не переживай. – Она снова погладила меня по руке. – Но чтобы все получилось, есть одно условие…

– Какое?

– Ты должна дать мне какую-то ценную вещь. Не для меня, нет, – торопливо добавила Энни. – Это святым, в благодарность за помощь. Я отнесу его в церковь.

– Но у меня нет ничего ценного!

– И денег тоже?

– Совсем немного. То, что я получила за картины.

– Отлично, – кивнула она. – В телефонной будке дашь мне десять долларов. И тогда я точно отыщу адрес твоего папаши. Удачно, что ты встретила меня, дорогуша. Иначе таскалась бы по городу несколько дней. Но судьба помогла и устроила нашу встречу.

Энни рассмеялась и вновь принялась описывать прелести жизни в Новом Орлеане и ослепительные возможности, которые откроются перед ней в этом замечательном городе.

Когда автобус оказался на городских улицах, я мысленно признала правоту Энни Грей. Мне действительно повезло, что я встретила ее. Дома вокруг так сверкали огнями, что мне казалось, я лечу по звездному небу. В лабиринте улиц, забитых людьми и машинами, ничего не стоило потеряться. Открыв рот от изумления, я смотрела на толпы гуляющих – в ярких маскарадных костюмах и самых невероятных масках, в шляпах с разноцветными перьями, с пестрыми бумажными зонтиками в руках. Лица у некоторых, даже у женщин, были размалеваны, как у клоунов. Отовсюду неслись звуки труб и тромбонов, барабанов и флейт. На каждом перекрестке автобусу приходилось подолгу стоять, пропуская пешеходов. Наконец мы прибыли на автостанцию. Гуляющие сразу обступили автобус, приветствуя вновь прибывших. Со всех сторон нам протягивали маски, бросали в нас спирали серпантина, посыпали конфетти, обмахивали бумажными опахалами. Людям, которые не собирались праздновать Марди-Гра, явно было нечего делать в Новом Орлеане.

– Давай скорее, – сказала Энни.

Но не успела я сделать и нескольких шагов, как кто-то сунул мне в руку бумажный зонтик, кто-то схватил меня за другую руку, увлекая в карнавальную процессию. Энни присоединилась ко мне. Вместе со все ми мы приплясывали и подпрыгивали вокруг автобуса. Но как только Энни увидела, что водитель уже выгрузил багаж, она вырвалась из хоровода и, увлекая меня за собой, пошла на станцию. Весь город, казалось, превратился в огромный танцевальный зал, со всех сторон неслись звуки джаза.

– Вон будка! – сквозь шум донесся до меня голос Энни.