Гера Фотич - Собачья сага

Лето всегда приносило с собой радость и веселье. Втроем они носились по траве, играя в мяч. Спотыкаясь, падали в изнеможении. Лежали в поле, ощущая единение с природой и любовь друг к другу. Казалось, что это будет вечно.

В один из теплых дней приехали в гости бывшие однополчане. Привезли с собой мясо, овощи. Делали шашлык, веселились. Рассказывали о своих проблемах. О смене руководства, о повальном сокращении опытных сотрудников и продолжающейся коррупции и мздоимстве. Как всегда, споры закончились далеко за полночь. Утром Павел не мог найти Клепу.

— Никто моего Сильвера одноглазого не видел? — спрашивал он проснувшихся к обеду сотрудников. Но все пожимали плечами.

И только когда на мангал поставили разогревать шашлык, и по участку стал растекаться ароматный вкус жаренного мяса, все услышали громкий храп, раздающийся из сарая. Открыв дверь, с изумлением увидели две физиономии, выглядывающие из-под старой милицейской шинели. Как отражения, повернутые друг к другу, они шлепали во сне губами, периодически пуская пузыри и белые, стекающие на общую подушку слюни. Фырчали носами, немного различающимися по форме и цвету. Черный и широкий принадлежал Клепе. Белый, немного поуже, с растопыренными под ним усами — оперуполномоченному Разгуляеву.

На скрип двери Клепа приоткрыл свой единственный глаз и посмотрел на стоящих в проеме. Потянулся под шинелью так, что недовольно лязгнула его колесница. Не обнаружив для себя ничего интересного, зажмурившись, снова захрапел.

Днем все пошли на карьер купаться. Здесь уже было много приезжих. Дети бегали вдоль берега, весело крича, поливая друг друга водой. Уставшие от ночных споров сотрудники, немного побултыхавшись в воде, растянулись на травяном пригорке. Веня с Клепой лежали под кустом, лениво глядя на плескающихся в воде ребятишек.

Павел закрыл глаза. Солнышко припекало, казалось, насквозь прожигая тело своими лучами. Рядом расположились бывшие коллеги, и от этой близости, от звуков их знакомых голосов казалось, что он, как и раньше, в строю. Что еще много дел впереди, где можно почувствовать себя необходимым. Кому-то помочь. Кому-то подсказать. Жить дальше, с каждым днем продолжая ощущать важность продолжающегося пути. И ставить вешки на пройденных участках, чтобы уже никогда не вернуться назад.

Неожиданно Павел почувствовал суету там, где по колено в воде плескалась детвора, услышал вскрики детей и тревожные возгласы взрослых. Он приподнял голову и заметил, что собак нет под кустом, и в то же мгновение увидел Веню, бегущего к берегу и шарахающихся от него детей. Некоторые, увидев рядом огромного пса, заплакали. К ним устремились взрослые, готовые грудью встать на защиту дитя. Они хватали в охапку своих чад и бежали, вздыбливая воду, а затем, увязая ногами в песке, взбегали на высокий берег. Но Веня пробегал мимо них, не обращая внимания на встречный человеческий поток, будто наметил конкретную жертву для нападения. Павел вскочил на ноги, ожидая увидеть чужую собаку или кошку. Но Веня неожиданно остановился на берегу. Затем побежал по узкой полоске пляжа, глядя в сторону водной поверхности, отражающей яркое солнце. Через несколько секунд развернулся и, войдя по живот в воду, стал принюхиваться, вытягивая свою рыжую пасть вперед, словно хотел вырваться из меховой шкуры. И снова побежал вдоль берега, но уже по воде, взболомученной людьми и ставшей грязно-коричневой. Раздвигая ее своей широкой грудью, создавая волну. И затем Павел услышал издаваемые им необычные звуки, похожие на стон. Пес раскрывал пасть, нервно зевая, протяжно и прерывисто воя, мотал головой, словно пытался сбросить с себя дремоту, и затем снова устремлял взгляд на середину озера. Когда уже никого не осталось в воде и тревожные крики людей затихли, на успокоившейся глади в пятнадцати метрах от берега остался плавать четырехцветный резиновый мячик, каким играют детишки на улице и в детских садах. Павлу вдруг стало смешно, что Веня, устремившись за мячом, распугал всех отдыхающих. Он хотел извиниться перед уже успокоившимися людьми, которые стояли невдалеке и только озабоченно переговаривались, наставляя малышей.

— Собака бежала за мячиком, — крикнул им Павел и тут же осекся, потому что само понятие «мячик» всегда ассоциировалось у него совершенно с другим. И он снова повторил про себя: «Мячик, мячик!»

В ту же секунду это слово выстрелило в его сознание. «Мячик, мячик», — застучало в голове. Зашумело, качнуло вперед к воде. Перекрыло собой все звуки, затмило людей на берегу и все, что происходило вокруг.

— Клепа! Клепа! — закричал он, поворачиваясь в разные стороны.

Не веря в то, что могло произойти, он инстинктивно бросился вниз к берегу, забежал в воду по пояс. И оттуда стал внимательно осматривать берег, ища знакомые до боли очертания его четвероногого друга на колеснице. Все сотрудники поднялись и, оглядываясь вокруг, стали с тревогой звать Клепу.

— Клепа! — закричал Павел в сторону берега, туда, где, успокоившись, стряхивали с подстилок налетевший песок отдыхающие.

Прислушался, представив, как он сейчас услышит металлический лязг колес, перемалывающих попавшие в ступицу зерна песка, как бросится Клепе навстречу и подхватит его. Как раньше, прижмет к себе черное гладкое упругое тело. Услышит над ухом знакомое сопение, немного похожее на хрюканье, почувствует шершавый собачий язык на своем лице….

Но мысли оборвались ощущением устремляющегося к животу холода, проникшего через одежду. Все мысли, звуки и недоуменные лица вокруг соединились воедино, образовав одну единственную догадку — Клепы нет!

Не выходя из воды, он снова стал внимательно осматривать берег. Остановился взглядом на столпившихся у кромки воды отдыхающих, затем перевел глаза на преданно глядящего ему в глаза, застывшего, как изваяние, Веню. Наступила тишина. Все смотрели на Павла, стоящего по пояс в воде. Словно ждали от него какой-то команды, а он не знал, что ему делать, и все казалось каким-то нереальным, потому, что этого не должно было быть.

В наступившей тишине неожиданно заплакала маленькая девочка.

— Черная собачка поплыла за моим мячиком, — залепетала она сквозь слезы, — где черная собачка? Где собачка…?

Глядя на нее, заплакал еще один ребенок, потом еще один. И уже под хор детского плача родители растаскивали своих детей в разные стороны, подальше от воды, отвлекая обещаниями и разнообразными посулами.

Это привело Павла в чувство. Он стал ходить по пояс в воде зигзагами, параллельно берегу. То приближаясь к мелководью, то уходя в воду по шею. К нему присоединились все сотрудники. Они, словно бурлаки, в наклон преодолевали водное препятствие, раздвигая его животом, разгребая руками. Старались глядеть сквозь воду на каменистое дно.