Рейнбоу Рауэлл - Фанатка

– То есть окружающий мир опустошает тебя, лишая слов? – спросил Ник.

– Не опустошает. Пока еще нет. Но слова так быстро вылетают из меня, что я даже не понимаю, откуда они берутся.

– Может, их слишком много, – мрачно сказал он, – и теперь они сотканы из плоти и крови.

– Теперь они сотканы из дыхания, – откликнулась Кэт.

Ник посмотрел на нее сверху вниз, сдвинув густые брови. Такого цвета глаз не найти в радуге. Индиго.

– Нет, – сказал он. – У меня этого чувства не возникало.

Она засмеялась и покачала головой.

– Слова вылетают из меня, как паутина Человека-Паука. – Ник вытянул руки и прижал средние пальцы к ладоням. – Пшик-пшик.

Кэт собиралась усмехнуться, но вместо этого зевнула.

– Идем, – сказал Ник, – уже полночь.

Она забрала свои учебники. Ник, как всегда, взял тетрадь. В конце концов, это была его тетрадь, к тому же он работал над рассказом в перерывах между их библиотечными свиданиями. Или встречами, чем бы это ни было.

Когда они вышли на улицу, там оказалось намного холоднее.

– До завтра, – сказал Ник, уходя. – Может, Пайпер проверит наши работы.

Кэт кивнула и вынула мобильник, чтобы позвонить к себе в комнату.

– Привет, – тихо произнес кто-то рядом.

От неожиданности Кэт подпрыгнула. Но это оказался лишь Ливай. Он прислонился к фонарному столбу – эдакий архетип парня, прислонившегося к фонарному столбу.

– Ты всегда заканчиваешь в полночь, – улыбнулся он. – Решил опередить тебя. Слишком холодно, чтобы ждать на улице.

– Спасибо, – сказала Кэт, направляясь мимо него в общежитие.

Сегодня Ливай был необычайно тихим.

– Значит, это твой сокурсник? – спросил он на полпути в Паунд-Холл.

– Ага, – буркнула Кэт, уткнувшись в шарф. Шерстяные нити намокли от ее дыхания и тут же замерзли. – Ты его знаешь?

– Видел как-то.

Кэт тоже притихла. Мороз мешал разговаривать, к тому же она сильно устала.

– Он когда-нибудь предлагал проводить тебя домой?

– Я не просила, – слишком поспешно ответила Кэт. – И тебя тоже не просила.

– Верно, – согласился Ливай.

Снова тишина. И холод.

Когда Кэт открыла рот, ледяной воздух обжег ей горло.

– Может, тебе и не стоит приходить, – сказала она.

– Не говори глупостей, – вздохнул Ливай. – Я имел в виду совсем не это.

Когда Кэт впервые за эту неделю встретила Рен, за обедом вместе с Кортни, она подумала лишь об одном: «Вот, значит, как ты выглядишь, скрывая от меня большущий секрет, – как ни в чем не бывало».

Собирается ли вообще Рен поговорить с ней о… о том, что сказал отец, подумала Кэт. Интересно, сколько еще важного утаивает Рен. И когда это началось? Когда Рен стала фильтровать, что говорить ей, а что нет?

«Я тоже так смогу, – решила Кэт. – Смогу хранить от нее секреты».

Но беда в том, что у Кэт не было секретов, да и утаивать от Рен она ничего не хотела. Так здорово и так легко знать, что при сестре не надо выбирать слова.

Кэт ждала, когда появится шанс поговорить с Рен без Кортни, но та постоянно маячила рядом. И несла полнейшую чушь. Например, что ее жизнь вроде пробы на реалити-шоу MTV.

Через несколько дней Кэт решилась пройти вместе с Рен после обеда до ее учебного корпуса, хотя сама могла опоздать.

– Что случилось? – спросила Рен, когда Кортни жизнерадостно упорхнула на экономику.

Пошел мокрый снег.

– Ты ведь знаешь, на прошлых выходных я ездила домой… – начала Кэт.

– Да. Как там папа?

– В порядке… все хорошо. Он занят проектом для «Гравиоли».

– «Гравиоли»? Ничего себе.

– Да уж. Кажется, он ушел в работу с головой. А в остальном вроде бы порядок.

– Я же говорила, что мы ему не нужны, – сказала Рен.

– Конечно нужны, – фыркнула Кэт. – Ему еще кота не хватало, тогда до «Серых садов» [13]остался бы один страшный шаг. Думаю, отец питается исключительно в «Быстром пути», а спит на диване.

– Кажется, ты сказала, что у папы все хорошо.

– Для него все так и есть. В следующий раз тебе стоит поехать со мной.

– Будет День благодарения. Думаю, я приеду.

Кэт остановилась. Они уже почти подошли к корпусу Рен, а Кэт даже не заикнулась о самом тяжелом.

– Папа сказал мне… что уже сказал тебе…

Рен выдохнула, будто знала, что последует дальше:

– Да.

– Он сказал, что ты решила подумать.

– Так и есть.

– Почему? – Кэт постаралась скрыть скулящие нотки в голосе.

– Потому что, – сказала Рен и поправила рюкзак на спине. – Потому что она наша мама. И я еще думаю.

– Но…

Кэт, конечно же, могла придумать контраргумент. Но их было слишком много. Мысли в ее голове напоминали людей, бегущих из горящего здания и застревающих в проходе.

– Она просто все испортит! – выпалила Кэт.

– Уже все испортила, – сказала Рен. – Вряд ли она может опять нас бросить.

– Почему же, может.

Рен покачала головой и добавила:

– Я пока думаю, и только.

– Ты скажешь мне, если что-то решишь?

– Нет, если тебя это огорчит, – ответила Рен, нахмурившись.

– У меня есть право огорчаться из-за того, что способно меня огорчить.

– Не хочу об этом говорить, – закончила беседу Рен, отворачиваясь от сестры и направляясь к двери. – Я опаздываю.

Кэт тоже стоило поторопиться.

– Мы и так соседи по комнате, – возмутился Баз. – Почему я еще обязан быть его партнером по лабораторке? То, о чем вы меня просите, выходит далеко за рамки разумного взаимодействия с этим розовощеким героем.

Все девчонки в лаборатории сползли на краешек стульев, приготовившись в любую секунду занять место База.

– Хватит уже о моих щеках, – пробормотал Сноу, героически покрываясь румянцем.

– Ну правда, профессор, – сказал Баз, махнув палочкой в сторону Сноу, словно говоря: «Вы только посмотрите на него!»

Сноу перехватил конец палочки и направил в пол.

Профессор Чилиблейнз был непреклонен.

– Сядьте на место, мистер Питч. Вы тратите наше драгоценное лабораторное время.

Баз хлопнул учебниками по столу Сноу. Тот надел защитные очки – правда, его голубые глаза не стали тусклее, как и высокомерный взгляд.

– Для заметки, – проворчал Сноу, – я тоже не желаю общаться с тобой больше, чем требуется.

«Глупый мальчишка… – вздохнул про себя Баз, окидывая взглядом напряженные плечи Сноу, шею, залитую краской из-за гнева, и густые бронзовые волосы, частично попавшие за очки. – Да что ты знаешь о желании?»

В коридоре царила полнейшая тишина. Все обитатели Паунд-Холла разошлись, очевидно, чтобы повеселиться.

Голос профессора Пайпер до сих пор звучал в ушах Кэт. Она уставилась в экран компьютера, пытаясь вспомнить весь разговор, снова мысленно прокрутить его, вызывая в памяти рвотный рефлекс.