Рейнбоу Рауэлл - Фанатка

Лишь спустя неделю с небольшим она вновь встретилась с Ливаем. Вернувшись после занятия позже обычного, она увидела его на кровати Рейган. Соседка печатала на ноутбуке.

– Кэтер, – расплылся в улыбке Ливай, снимая наушники.

Теперь Кэт знала, что он слушал лекцию. Рейган сказала, что он делал это постоянно и даже сохранял понравившиеся записи.

– Эй! – воскликнул он. – За мной кофе. Выбирай: горячий или ферментированный. Я одолел контрольную по «Изгоям». Рейган тебе сказала? Я получил «А».

– Здорово, – ответила Кэт, скрывая, как сильно ей хотелось поцеловать Ливая и в то же время убить.

Она думала, что сегодня вечером Рейган работает, только поэтому и вернулась домой. Но торчать в общаге ей было не обязательно, она уже договорилась встретиться в библиотеке с Ником…

Кэт сделала вид, что ей нужно взять кое-что из ящика стола. Пачку жвачки.

– Ладно, – сказала она, – я пошла.

– Ты ведь только пришла, – удивился Ливай. – Не хочешь остаться и поговорить о символизме в отношениях Джонни и Понибоя? И о борьбе между «Газом» и Дэрри? Как думаешь, пишут ли фанфики по «Изгоям»?

– Мне пора, – произнесла Кэт, обращаясь к Рейган. – Кое с кем встречаюсь.

– С кем ты встречаешься? – спросил Ливай.

– С Ником. Моим соавтором по учебному проекту.

– А-а… Понятно. Хочешь, я позже провожу тебя домой?

– Наверное, меня проводит Ник, – сказала она.

– А-а… – вновь произнес Ливай и свел брови, но улыбка не исчезла с его лица. – Отлично. До скорого.

Кэт ушла не так быстро, как хотела бы, а когда добралась до библиотеки, написала тысячу слов по «Так держать!» до прихода Ника.

– Закрой эту штуковину, – сказал Ник. – Статическое электричество разрушает мои творческие импульсы.

– Плохому танцору… – напомнила ему Кэт, закрывая ноутбук.

Ник с сомнением посмотрел на нее.

– В метафизическом отношении, конечно, – добавила она.

– Ясно. – Он опустил рюкзак и достал оттуда тетрадь. – Работаешь над итоговым проектом?

– Косвенно – да, – отозвалась Кэт.

– В каком смысле?

– Может, ты слышал: скульпторы говорят, что создают изваяние, отсекая все лишнее.

– Не слышал.

Ник опустился на стул.

– Что ж, – вздохнула она, – я пишу все, что не относится к итоговому проекту, а когда наконец возьмусь за него, то в голове у меня не останется ничего лишнего.

– Умно, – сказал Ник, придвигая к ней тетрадь.

Кэт перелистала страницы – с последней встречи Ник исписал целых пять.

– А что с твоим проектом? – спросила она.

– Не знаю. Может, я сдам рассказ, над которым работал летом.

– Разве это не обман?

– Не думаю. Скорее, этот рассказ родился раньше срока… Но сейчас у меня в мыслях лишь эта история. – Ник вновь пододвинул тетрадь. – Прочти, что я написал.

Эта история… Их история. Ник называл ее «антилюбовной».

– Но она вовсе не «антилюбовная»! – возмущалась Кэт.

– Все в ней противоречит обычной любовной истории. Томные взгляды и фразы вроде «ты меня дополняешь».

– «Ты меня дополняешь» – отличная фраза, – сказала Кэт. – До этой фразы еще надо дорасти.

Она не призналась Нику, что пишет любовные истории – точнее, переписывает одну и ту же изо дня в день на протяжении уже пяти лет. Она писала о томных взорах и их отсутствии, о любви с первого взгляда и задолго до первого взгляда, о любви, граничащей с ненавистью…

Она даже не намекнула ему, что любовные истории – ее конек. Единственное, что было по-настоящему дорого ей. Его «антилюбовная» история выглядела не более чем написанный впервые фанфик – Мэри Сью, [21]усиленная десятикратно. Главный герой напоминал Ника, а девушка – Вайнону Райдер, Натали Портман и Селену Гомез, вместе взятых.

Вместо этого Кэт отредактировала отрывок Ника. Переписала диалог. Она была асом по части игры слов.

– Почему ты это вычеркнула? – склонившись над ее левым плечом, спросил Ник.

От него так приятно пахло. Экстренный выпуск: от парней приятно пахнет!

– Мне нравилось, – сказал он.

– Наша героиня заехала на стоянку, чтобы загадать желание и подуть на одуванчик?

– Свежо. И романтично.

– Она похожа на идиотку, – заявила Кэт и покачала головой, касаясь шеи Ника завязанными в хвост волосами.

– Ты что-то имеешь против одуванчиков? – не понял он.

– Скорее против двадцатидвухлетней девушки, загадывающей желание на одуванчик, которая для этого паркуется на стоянке. Да и сама машина… Нет! Только не винтажный «вольво».

– Но это характеристика персонажа.

– Это штамп. Могу поклясться, что все «вольво», выпущенные между семидесятым и восемьдесят пятым, принадлежат эксцентричным вымышленным девицам.

– Ты все вычеркиваешь, – надул губы Ник, уткнувшись в тетрадь.

– Не все.

– И что же ты оставила?

Парень склонился ниже, наблюдая, как она пишет.

– Ритм, – сказала Кэт. – Ритм очень хороший.

– Да? – улыбнулся он.

– Да. Словно вальс читаешь.

– Завидуешь?

Ник снова улыбнулся. Его верхние клыки были чуть неровными, но в скобах он не нуждался.

– Определенно, – ответила Кэт. – Я бы никогда не написала вальс.

В такие моменты ей казалось, что они флиртуют. Но как только тетрадь закрывалась, глаза Ника тускнели. Он, как всегда, растворялся в полночной темноте – может, шел выпить пива, обнять за талию какую-нибудь блондинку и поцеловать ее, сверкнув неровным клыком.

Кэт увлеченно работала над отрывком: на полях появился новый диалог. Когда она подняла глаза, Ник все еще улыбался ей.

– Что? – спросила она.

– Ничего, – усмехнулся он.

– Что?

– Ничего. Просто… Потрясающе, как все это работает. Между мной и тобой. Как мы пишем вместе. Будто вместе думаем.

– Здорово, – искренне проговорила Кэт. – Писательство – дело одинокое.

– Кто бы мог подумать, что мы окажемся на одной волне? Мы такие разные.

– Не такие уж и разные.

– Совершенно разные! Посмотри на нас.

– Мы оба выбрали английский язык, – заметила Кэт. – Мы оба белые. Живем в Небраске. Слушаем одинаковую музыку, смотрим одни и те же телешоу, у нас даже есть одинаковые кеды «Чак Тэйлорз»…

– Да, но представь, что Джон Леннон пишет с… Тейлор Свифт, а не с Полом Маккартни.

– Не зазнавайся, – поддела его Кэт. – Тебе далеко до Тейлор Свифт.

– Ты понимаешь, о чем я, – ткнул он ее ручкой.

– Все же здорово, – снова сказала она, глядя на него и не понимая, флиртуют ли они, сейчас бы ей этого не хотелось. – Повторю: писательство – дело одинокое.

В итоге Кэт не успела написать в тетради положенную ей страницу. Остаток вечера они перекраивали отрывок Ника. «Вольво» превратился в ржавый «неон», а одуванчик и вовсе исчез.

Без четверти двенадцать они собрались на выход. На ступеньках библиотеки Ник уткнулся в телефон.