Рейнбоу Рауэлл - Фанатка

Она просто посмотрела на отца, сидевшего рядом и барабанившего пальцами по рулю. Хотя Кэт до ужаса боялась оставить папу, больше ее пугало подвести его.

– Еще один семестр, – сказала она, рыдая, так тяжело ей было говорить это.

– Да? – вздернул подбородок отец.

– Я попытаюсь.

– Я тоже, – сказал он.

– Обещаешь?

– Да, Кэт, да. Я обещаю… Хочешь, поднимусь с тобой?

– Нет. Будет лишь хуже.

Он засмеялся.

– Что? – не поняла Кэт.

– Ничего. Просто вспомнил твой первый день в садике. Ты плакала. И твоя мама плакала. Будто мы прощались на веки вечные.

– А где была Рен?

– Даже не знаю, возможно, докучала своему первому бойфренду.

– Мама плакала?

Папа вновь загрустил и печально улыбнулся:

– Ага…

– Я ее ненавижу, – выдохнула Кэт, покачав головой.

Она пыталась представить, что за мать плачет в первый день в детском садике, а потом уходит из дома посреди третьего класса.

– Ага… – кивнул отец.

– Отвечай на телефон, – сказала Кэт.

– Хорошо.

– Смотри, кто-то получил на Рождество угги, – сказала Рейган, глядя, как уменьшается очередь перед столовой. – Будь у нас виски, то сейчас самый момент выпить по рюмочке.

– Мне кажется, угги очень уютные, – заметила Кэт.

– Почему? Потому что они теплые?

– Нет. Просто напоминают, что мы живем в тех краях, где носят угги и даже ими восхищаются. В фешенебельных районах пришлось бы притворяться, что ты выше этого и всегда их ненавидел. Но в Небраске можно радоваться новым угги. Это классно. Да здравствует простота.

– Ты такая чуднушка… – сказала Рейган. – Я по тебе скучала.

– Я просто не хочу, – сказал Саймон.

– Не хочешь чего? – спросил Баз.

Он сидел на парте и жевал яблоко. Зажав его зубами, он принялся завязывать зелено-лиловый галстук. Саймон же до сих пор делал это перед зеркалом. Даже спустя семь лет.

– Ничего! – сказал Саймон, вжимая голову в подушку. – Не хочу ничего делать! Даже не хочу начинать этот день, потому что тогда придется его завершить.

Баз почти разделался с виндзорским узлом и откусил яблоко.

– Но-но, Сноу, не похоже на слова «самого могущественного волшебника за сотню лет».

– Это фигня, – сказал Саймон. – Кто вообще стал меня так называть?

– Возможно, Маг. Он не замолкает, когда говорит о тебе. «Тот, о ком сказано в пророчестве», «герой, которого все ждали» и трали-вали.

– Я не хочу быть героем.

– Лжец.

Серые глаза База были холодными и серьезными.

– Сегодня, – поправил себя Саймон. – Я не хочу быть героем сегодня.

Баз глянул на огрызок и бросил его Саймону на стол со словами:

– Ты пытаешься подговорить меня прогулять политологию?

– Да.

– Заметано, – сказал Баз. – А теперь вставай.

Саймон широко улыбнулся и выпрыгнул из постели.

– Что означает «незак.»? – спросила Кэт.

Рейган взглянула на нее со своей кровати. Соседка составляла карточки (она обожала метод карточек для запоминания материала) с незажженной сигаретой во рту. Пыталась бросить курить.

– Задай свой вопрос еще раз, только понятно.

– Не-зак, – по слогам повторила Кэт. – Я получила ведомость с оценками, но вместо «А» или «В» по предмету там написано «незак.».

– Незаконченный, – сказала Рейган. – Значит, пока не выставили оценку.

– Кто именно?

– Не знаю, твой профессор.

– Почему?

– Не знаю! Обычно так поступают в особых случаях – дают дополнительное время что-то завершить.

Кэт уставилась на ведомость. В первую учебную неделю она «закрыла» психологию, поэтому предполагала увидеть отметку «А». Из-за высокой оценки за семестр практически не пришлось сдавать экзамен. А вот с литературным мастерством все обстояло иначе. Без итогового проекта Кэт не ожидала ничего выше «С», скорее всего, «D».

Ее такой расклад устраивал, она смирилась с «D». Такую цену она решила заплатить за свой последний семестр. За Ника. И Ливая. За плагиат. Цену за осознание того, что она не хочет писать книги об упадке и разложении в провинциальной Америке, как, впрочем, и обо всем остальном.

Кэт морально приготовилась к оценке «D», собираясь двинуться дальше.

Но «незак.»?

– И что мне теперь делать? – спросила она у Рейган.

– Черт, Кэт. Да не знаю я. Поговори со своим профессором. От тебя у меня будет рак легких.

В Эндрюс-Холле Кэт появилась в третий раз после того, как забрала ведомость с оценками.

В первые два она заходила в здание с одной стороны и шла прямиком к двери в противоположном конце.

На этот раз намечался прогресс. Кэт остановилась, чтобы заглянуть в туалет.

Когда она вошла в здание, как раз закончилась четырехчасовая пара – навстречу ей хлынул яркий поток девчонок со стильными прическами и парней, похожих на Ника. Кэт успела нырнуть в туалет и теперь сидела в деревянной кабинке, ожидая, когда на горизонте прояснится. Кто-то потратил уйму времени, чтобы выцарапать на дверце почти все строки из песни «Stairway to Heaven», а это внушительное количество слов. Специализация – английский язык, как-никак.

В этом семестре у Кэт не было пар по английскому, и она подумывала сменить специализацию. Или просто переключиться с литературного мастерства на литературу Ренессанса. Это, конечно же, пригодится в реальной жизни: в голове одни лишь сонеты и художественные образы Христа.

«Если изучать что-то, до чего никому нет дела, может, тогда тебя оставят в покое?»

Она медленно открыла дверцу кабинки, для виду нажав на смыв, потом включила воду в раковине (горячую одним краном, холодную другим) и сполоснула лицо. Ей всего лишь нужно найти секретариат, затем узнать, где находится кабинет профессора Пайпер. Преподавательницы, может, там и не окажется.

Коридор почти опустел. Кэт нашла лестницу и, следуя указателям, направилась в главный кабинет. По коридору, за угол. Может, если она просто пройдет мимо секретариата, то для одного дня этого будет достаточно. Она шла медленно, прикасаясь к каждой деревянной двери.

– Кэт?

Голос принадлежал женщине, но в голову Кэт ворвалась паническая мысль: «Ник!»

– Кэт!

Она обернулась на голос и в кабинете через коридор увидела профессора Пайпер, стоявшую за столом. Та жестом позвала Кэт подойти ближе.

– Я как раз думала о тебе, – сказала преподавательница, дружелюбно улыбаясь. – Ты просто испарилась. Заходи, поговорим.

Она указала на стул, Кэт села. Очевидно, профессор Пайпер могла управлять Кэт одними жестами. Как заклинатель собак.

Профессор обошла стол и присела на него, такова была ее привычка.

– Что с тобой случилось? Куда ты ездила? – спросила она.