Array Амритрай - Современная индийская новелла

Бхола упрямо карабкался по склону горной гряды. Взобравшись на каменистый гребень, он посмотрел вниз, на долину, и не увидел ни огонька… Ему показалось, что не только Деви ушла из этого мира, утонула и вся деревня. Погас светлый луч красоты, и все вокруг накрыла мгла. Черный полог туч окутал «Святой уголок», снизу, где была деревня, поднимался густой туман. Бхола еще раз осмотрелся и бросился бежать. У самого берега он споткнулся о камень и остановился — из раны на большом пальце ноги обильно струилась кровь. Он в сердцах выворотил камень, о который поранил ногу. Ощупав руками его острые края, Бхола пришел в ярость — теперь для него не только река, но и этот камень стали воплощением жестокости, зла. Оба — убийцы, оба жаждут крови, и он хочет отомстить обоим. Река надменно катила свои воды среди крутых берегов, и ему казалось, что ангелы уносят ее на своих крыльях вдаль, в неведомые миры. Но ведь ангелы — символы мира и покоя… Разве могут нести они зло на своих крыльях?

— Стой! Стой! — яростно закричал Бхола и на какой-то миг поверил, что вот сейчас река остановит свой бег или берега сомкнутся и преградят путь потоку. Но река не остановилась; поток, как и прежде, мчался все дальше и дальше…

— Остановись! Слышишь! Ты покоришься! Придет время — и мы усмирим тебя!

Бхола размахнулся и изо всех сил швырнул в середину потока камень, о который разбил ногу. И сразу ощутил легкость — он отомстил камню, забросив его в воду, и отомстил реке, ударив ее камнем. Вода на мгновение расступилась, по ней побежали круги, затем она вновь сомкнулась, и на ее поверхности не осталось и следа. Река продолжала свой бег. Тогда он начал сбрасывать в воду камень за камнем, но поток по-прежнему со стремительной быстротой несся мимо. Если бы у него хватило сил, он сдвинул бы гору и столкнул ее в воду. Но такой силы человеку не дано… Бхоле пришлось признать, что он не смог отомстить реке за смерть Махмали Деви, но он не хотел сдаваться…

Устав от бесплодных усилий, Бхола побрел по мокрой зеленой траве к большой скале, до блеска отполированной дождем и ветром. Он сел, прислонившись спиной к ее гладкой поверхности, и холодок камня остудил его гнев. Бхола задумался. Камень, одно прикосновение к которому несет прохладу и покой… Но почему же все камни такие разные, почему один наносит раны, другой умиротворяет душу?

Долго еще сидел Бхола, вслушиваясь в печальный перезвон ручьев, и отрешенно смотрел вдаль, словно пытаясь увидеть те другие миры, в которые река уносила свои воды. Свежий ветер раскачивал деревья, полчища туч плясали воинственный танец, но и ветер не мог унять стремительного движения реки, не мог отомстить за смерть Махмали Деви. Глядя вокруг, Бхола видел сквозь слезы только разноцветные пятна, они казались ему прозрачным сари утонувшей девушки. Махмали была украшением земли, в ней было что-то от многоцветья радуги, и вот теперь без нее весна лишилась своего пьянящего благоухания, бегущая вода утратила свою песенность, капли дождя, которые обычно падали с веселым шумом, казалось, высекали искры гнева. Радостные мелодии ручьев утонули вместе с Махмали Деви. И снова в нем разгорелась ярость. Он хотел отнять у реки девушку, с ее чарующей улыбкой, с ее пленительной юностью, он хотел отомстить реке, растоптать ее кичливую жестокость. Чем провинилась перед рекой Махмали Деви, когда, возвращаясь с поля домой, переплывала ее вместе со своими буйволами? За что река убила ее?..

Темнота сгущалась, туман поднимался выше. Теперь Бхола видел только небо и тучи, несущиеся в полном безмолвии. Ему казалось, что тучи стянули все свои силы для решительной атаки на Гималаи, что они хотят разнести на куски эту могучую крепость, стоящую на их пути. Но кто знает, с каких времен продолжаются эти бесплодные попытки, сколько раз, разбившись о горные вершины, тучи возвращались восвояси, а Гималаи стоят, как стояли века, гордо расправив плечи.

Бхола наконец поднялся и, тяжело ступая, пошел в деревню, ориентируясь по едва различимому, трепещущему огоньку. Он остановился на окраине деревни у высокого дома, в котором жила Махмали Деви. Стены дома как бы растворялись во мраке, темно было и за оградой — ни проблеска света.

— Махмали! — громко крикнул Бхола. Приглушенное эхо затерялось в темноте. Дождь снова усилился, Бхола промок до костей, но пламя гнева в его груди не затухало. Теперь оно угаснет не скоро. Не дождавшись ответа на свой призыв, он побрел домой. Дом встретил его непривычной пустотой и безмолвием. В погасшем очаге мокли дрова, казалось, обитатели покинули его. Мать сидела не зажигая огня, низко опустив голову. Горе ее было так велико, словно она потеряла родную дочь, да разве Махмали Деви не была любимой дочерью всей деревни?

— Мама, ты ничего не варила?

— Сегодня никто не готовит, даже очаг зажигать нельзя, — она смотрела на сына влажными от слез глазами.

— Почему же нельзя?

— Разве ты не знаешь? Махмали умерла.

— Ну и что? — спросил он с вызывом.

— Она была лучом света в нашей деревне, и пока ее не похоронят, никто не зажжет огня в своем доме. Завтра на ее свадьбе все женщины деревни пели бы ей песни, и я бы спела… Скольких девушек я провожала песней «бабуль» [36] «Бабуль» — название свадебной обрядовой песни, которой провожают невесту из родительского дома. .

— Спой эту песню и сегодня, мама! Махмали уже обручилась с потоком.

Старая женщина горько расплакалась и ничего не могла ответить. Только спустя некоторое время она заговорила снова.

— Девочка возвращалась с поля, она была на середине реки, когда поток унес ее прочь. Тело нашли среди корней прибрежных деревьев. Как все это тяжело, как тяжело…

— Наши люди только и могут, что отыскивать трупы. Почему бы им не объединиться и не обуздать реку? Не так уж и трудно всем вместе…

— Нет, Бхола, трудно. Где уж нам справиться с такой большой рекой! Даже если все горы сбросить в воду, то и тогда не остановить поток.

— Что же, так и будут каждый год тонуть Махмали Деви?

— Кто знает, сын мой, с каких пор это повелось, то тонет Махмали Деви, то ее брат Мохан, то Лила. Я могу назвать тебе всех парней и девушек, которые стали жертвой реки. Этот коварный поток, пожалуй, пострашней любой ядовитой змеи.

На другой день Бхола вновь ушел к знакомой скале и, задумавшись, долго смотрел на реку. Тучи уже не закрывали небо сплошным пологом, тут и там виднелись голубые просветы. Ветер постепенно стихал, казалось, он перестал сердиться на деревья и больше не трепал их ветви. Река текла спокойно, словно бы радовалась тому, что отняла жизнь у Махмали Деви, волны ее мягко бились о берег. Он снова набрал камней и стал бросать их в воду. И опять ничего… Только сердце все больше наливалось гневом.