Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

У противоположной стены битком набитой залы, выстроившись в ряд, сидят бок о бок старшие женщины, одетые в более скромные платья расцветками потемнее. Некоторые так и не сняли платки. Они наблюдают за танцами в основном молча, иногда обмениваясь парой слов с серьезным выражением на лицах. Начинается игра в этакий «испорченный телефон», когда одна женщина кивает молодой танцующей девушке и задает вопрос, который передается по ряду от одной женщины к другой, а потом тем же манером обратно приходит ответ. Эти женщины заняты делом: ищут жен для своих сыновей и время от времени отпускают комментарии по поводу идущего перед ними представления:

– Не особенно красива. Ее сестра лучше.

– Да, этой бедняжке придется несладко. Темная кожа – она уже старуха. Да. Ей придется подождать.

Происходит также обмен сведениями о семейной чести девушки, ее чистоте и месте в обществе:

– Вы знаете, ее мать работает!

– Неужели?

Перевод: очень уж прогрессивная семья. Эта девушка может стать проблемой.

Все сводится к вопросу о том, действительно ли объект их наблюдения – приличная девушка:

– Она сущее пламя, вот эта вот. Поглядите, как она пляшет.

– Да. Лучше поостеречься. И в этом животе слишком много тортиков!

Другая женщина не соглашается:

– Немножко больше мяса на костях означает, что у ее мужа будет больше детей.

То и дело какую-нибудь девочку-подростка вызывают вперед, всегда через посредницу, для более тщательного собеседования:

– Молишься ли ты?

– Как часто?

– Какие блюда умеешь готовить?

Этот разговор может изменить всю жизнь. И такая версия «мисс Вселенной», в ходе которой внешность, характер и процент жира в теле девушки оцениваются в коротких, четких предложениях, проходит в Афганистане каждый день. Так женщины подкрепляют и поддерживают собственное угнетение.

Для Сетарех, которую, как и других незамужних девушек, часто пристально изучают другие женщины, это привычная рутина.

– Она подглядывает за тобой и смотрит, как ты одеваешься и как двигаешься. Другие женщины расскажут ей все слухи о тебе – плохая ли у тебя репутация или ты приличная девушка. Если это не родственница, она попросит у кого-нибудь твой адрес. А потом будет шпионить за домом, и, может быть, парень придет взглянуть на девушку. Если она ему понравится, родители пойдут к отцу девушки. Но парню не будет позволено выбирать, если мать и отец уже нашли хорошую девушку и сделали выбор за него.

Как только молодую девушку выбрали для брака, свекровь станет контролировать ее в новой семье, так же как некогда свекровь Азиты контролировала ее. В Афганистане, как и во многих других странах, насилие обучает насилию, и старшие женщины передают свой собственный опыт тем, кто приходит после них. Истории о пытках или убийствах чести регулярно выплывают на поверхность по всей стране, и обычно их исполнителями являются не мужчины, а женщины. Свекрови не просто соучаствуют, но и сами совершают акты жестокости против невесток, которые им не повинуются.Афганки не терпят проступков других женщин, в особенности младших. Как и в любой подавляемой группе, попытка одного человека добиться свободы может быть серьезным оскорблением для страдающих других.

И все же и мужчины, и женщины порой придерживаются идеи о том, что между женщинами существует сестринство – лояльность, которая возникает между теми, кто принадлежит к более нежному, доброму и сердечному полу. Что они заботятся друг о друге в некоей вселенской солидарности. Однако у афганского прокурора Марии Башир {82}(международные неправительственные организации и госдепартамент США ее прославили как защитницу женских прав) есть длинный список безжалостно преследуемых женщин, которые бегут от жестоких мужей или родителей, желающих принудить их к браку. Этих женщин нередко преследуют по обвинениям в адюльтере, чтобы однозначно заклеймить их в обществе как распутниц.

То, что произойдет позднее на этой свадьбе, после того как невеста и жених, наконец, встретятся в присутствии своих родителей и скажут друг другу самые первые слова, а потом останутся вдвоем, покрыто тайной для подростков из числа гостей свадьбы.

Большинство матерей не рассказывают об этом ничего; они не рискуют запятнать образ мыслей незамужней дочери. Вместо этого юные девушки обмениваются творческими фантазиями происхождения жизни. Одной рассказывали, что во младенчестве родители выторговали ее на рынке; другой – что есть такой специальный человек, который раздает детишек, разъезжая на ослике. Те, у кого есть замужние сестры, имеют более четкое представление, поскольку те делятся крайне субъективной информацией об особенностях строения мужского тела и событиях первой брачной ночи.

Мысль о том, что придется снять одежду перед мужчиной, как рассказывали одной девушке, – лишь первый ужас в этом списке. Ни одна девушка не рискует сообщить о своей осведомленности сверх этого этапа, так что по кругу передаются лишь очень скудные подробности – и нередко искаженные. Девушек предостерегают: чересчур обширные знания могут быть губительны для первой брачной ночи. Муж может подумать, что у них есть опыт . Еще один красноречивый признак искушенности – если девушка проявит в постели какие бы то ни было чувства, кроме дискомфорта и боли. Если уж этому суждено случиться – а в идеале ни в коем случае не должно, – молодой невесте следует позаботиться о том, чтобы не дать об этом знать мужу.

Более щедро делятся историями о катастрофах – о новобрачных, которые на следующий день оказывались в больнице из-за ошибок, совершенных при попытке консумировать свой брак. Но если у жениха есть первая жена, или ему случалось ездить к проституткам в Таджикистан (популярное развлечение по выходным для обеспеченных кабульцев), или у него есть доступ к онлайн-порнографии, то ситуация может немножко исправиться, как рассказывали некоторым из этих незамужних девушек.

Вскоре после свадьбы, если не наступает беременность, нужда в скрытности отпадает. К тому времени родственники могут начать задавать детальные вопросы о частоте и способах соития супругов и заваливать молодых советами. Если по-прежнему ничего не происходит, могут призвать на помощь доктора Фарейбу и ее коллег-чудотворцев для получения результатов. В смысле, результатов нужного сорта.

Когда я возвращаюсь в гостевой домик, где снимаю свободную комнату (с онемевшими ногами – от многих часов скромного сидения на собственных ступнях на полу), я обнаруживаю двух подруг – сотрудниц гуманитарной миссии, охающих и ахающих перед древним телевизором еще советской эпохи. На зернистом экране с лица Кейт Миддлтон поднимают белую вуаль – символ девственности, – когда она переходит от отца к будущему мужу, принцу английской королевской семьи. Вступает хор, и молодые соединяются в брачных узах, благословленных архиепископом.