Инга Киркиж - Орша

ЛЕНА — 14 лет, старшая приемная дочь Ольги. Жизнерадостная оторва со склонностью к клептомании. Внешности не примечательной, она интересна характером, в котором органично совмещается доброта и мстительность, сентиментальность и цинизм, лень и безудержное трудолюбие, щедрость и жадность до чужого добра. Увлекается всем, что встречается ей в жизни: оригами, фортепьянной игрой, аэробикой, но главное, конечно же, романами и романчиками. Лена всегда в кого-то влюблена и всегда с кем-то расстается. Но во всех стадиях своей бурной личной жизни хранит верность Джастину Биберу. Жить не может без того, чтобы что-то не стырить. К этому у нее ярко-выраженный и безусловный талант. Спрятать что-либо от Лены невозможно, она или чует, где что лежит, или видит во сне. При этом ее ни разу никому не удалось поймать за руку. При попытках вывести на чистую воду, распахивает чистые синие глаза на пол-лица и верещит тонким речитативом о своей невиновности. Ее вороватость компенсируется безотказностью — Лена всегда готова примчаться по любому требованию и помочь. Но если Лена за что-то берется, расслабляться рано, нужно контролировать. В противном случае, она, несмотря на все инструкции, сделает все таким образом, чтобы больше не просили. В школе держится в середняках, табель штурмует зубрежкой.

ЖЕНЯ — 12 лет, средняя приемная дочь Ольги. Симпатичная хохотушка со стальным характером. При этом же обожает жаловаться на жизнь, стонать и охать. Любую болячку или проблему склонна рассматривать гипертрофированно. Тяжело и долго переживает неприятности. Упряма до отключки инстинкта самосохранения. Сама от этого страдает, но совладать с собой не может. Умна и гордится этим. Быстро схватывает любую информацию и единственная из детей Лапезо хорошо учится. Была бы отличницей, но ленится. Любит читать, но исключительно переводные романы о любви. Аккуратна и бережлива. В ее ящике всегда все разложено по красивым коробочкам и кошелечкам. Увлекается бисером и поразительно хорошо готовит. Очень зависима от чужого мнения. Прежде, чем что-то надеть, сто раз подумает, что по этому поводу кто скажет. Одеваться предпочитает, как все, — чтобы не хуже других, но и не выделяться лишний раз.

Я — просто я, тетка с шилом в заднице, голос за кадром и массовик-затейник. О себе я уже все в принципе рассказала. А о жизни в Теремке записала в ЖЖ. Хорошо, что ни дети Лапезо, ни дядя Оля мой ЖЖ не читают, а то устроили бы мне темную. Но все же, Ольга мне тетка, а истина дороже. Поэтому я ничего не стала править в старых записях, оставив их такими, как они родились — то смешными, то истеричными, а то и вовсе с настроениями, перемешанными в густой коктейль. Словом, такими, как и сама жизнь.

Чтобы наш дом всегда был полной чашей, бабушкой и ее предками был введен ряд религиозных культов, которые соблюдаются по сей день. Их не так много, но без них наш быт описать невозможно.

Культ первый: вещи. Культ одежды в нашем роду передается от матери к дочери чем раньше — тем лучше и поддерживается одним-единственным правилом: шмотки должны быть. И все, больше шмотки ничего никому не должны. Их целостность, актуальность, размер и половая принадлежность значения не имеют. В бабушкиных запасниках хранятся кримпленовые костюмы, школьные платья с передниками, туфли на расклешенном каблуке и легендарные войлочные ботинки «Прощай, молодость!». Эти музейные экспонаты никому на свете не подходят по размеру и специфике колодки. Но даже если бы подходили, вы понимаете… Но вещь есть вещь. Или даже так ВЕЩЬ! Вещи выбрасывать нельзя. Так заведено еще бабушкой. А до нее — ее бабушкой и т. д. в глубь веков. Мотивация бессмысленного хранения уходит корнями в такое далекое прошлое, что сегодня уже и не разглядеть. Поэтому у Ольги на этот счет есть свои соображения. Она уверена, что именно благодаря запасливости наш род пережил царя, революцию, войну и перестройку. А значит, и нам, того и гляди, все, что есть, пригодится. Взятые под охрану вещи ведут себя в доме по-хозяйски. Они давно выползли из шкафов, заполонили углы и окружили плотными кольцами кровати. Из-за вещей дядя Оля постоянно вступает в конфликт с детьми Лапезо, которые рождены только для того, чтобы рвать, ломать, резать и крушить вещи.

Помимо тотального вещизма, в нашем роду принят культ еды. Он посложнее вещевого, правил несколько. Первое: еда должна быть. Второе: еды должно быть много. Третье: еду нельзя выбрасывать, даже если банки с ней превращаются в осколочные гранаты. Питательные и вкусовые качества еды значения не имеют. Самым популярным блюдом нашего рода является борщ. Летом борщ варят из крапивы, яблок, подорожника и свекольной ботвы, зимой — из того, что прокисло. Рецепт нашего гениального всеперерабатывающего борща также уходит корнями к центру земли, а в основе его лежит принцип «свекла сладкая — все сгладит, а если все равно кисло — сыпани сахару». Так что, если вы вдруг окажетесь у нас в гостях и вам подадут борщ, задумайтесь о вечном, а уж потом кушайте.

Культ третий: мусор. Единственное правило культа сводится одному незыблемому постулату: мусора у нас нет. Есть полезные вещи разной степени целостности. Железки нужны всегда, мало ли чего подпереть или надставить. Деревяшки не мусор, а дрова. Тряпки — это ВЕЩИ! Ну или ветошь, — тоже очень и очень полезная вещь. Осколки стекла — всегда пригодятся. Битые кирпичи — дорогу строить и двор мостить и т. д. и т. п. В иерархии мусора есть верх и низ. Чем крупнее мусор, тем он ценнее. Большой кусок рубероида важней маленького. Длинная труба пригодится на большее дело, чем короткая. Огромную тряпку всегда можно порезать, а маленькую уже не растянешь. Маленький мусор тщательно сортируется по коробочкам и мешкам. После смерти бабушки мы в ее запасниках обнаружили коробочку с веревочками, которые настолько коротки, что их невозможно связать вместе. Ольга бы выкинула ее, да только ВЕРЕВОЧКИ. А веревочки, как и, прости господи, ЦЕПОЧКИ — самая ценная вещь в хозяйстве. Впрочем, остальной мусор тоже взят под хозяйскую охрану и занимает сарай, оба чердака, кладовую, двор, палисадник и часть огорода. Попробуйте тронуть в нашем доме мусор, и вы узнаете о себе и своей маме много нового. Потому что нам в этом году строиться. А не в этом, так стопроцентно в следующем. Из мусора мы сотворим свою великую белорусскую мечту — паровое отопление. А к нему водопровод, веранду, террасу и беседку для детишек. Если вы думаете, что нам пора подарить механизм для подворачивания нижней губы, то вы просто не видали наш дом. Он именно что весь построен из мусора. И стоит, межу прочим, с 1928 года. Так что не спорьте: мусорный культ не просто обеспечил нашему роду выживание, он является краеугольным камнем всей мировой цивилизации. Отдельной строкой в мусорном культе стоят пластиковые бутылки.