Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 10

Я бы слукавил, утверждая, что загодя предчувствовал это. Наоборот, подготовка, которую мы в Минобороны провели перед поездкой, давала немалые надежды на упрочение наших позиций. Опираясь на результаты контактов с югославским руководством, провели совещание с представителями МИДа, в частности с первым заместителем министра иностранных дел А. А. Авдеевым (он показал себя настоящим дипломатом и патриотом), руководителями департаментов, на котором тщательно обсудили ситуацию, взвесили позиции югославской стороны и НАТО. Был подготовлен проект директивы Б. Н. Ельцина, в которой были сформулированы цели предстоящих переговоров — немедленное прекращение бомбардировок, сохранение целостности СРЮ, возвращение беженцев, восстановление переговорного процесса, перевод его в русло политического урегулирования. В решении всех этих задач предусматривалась активная роль России.

Директива не настаивала на прекращении бомбардировок как первоочередном условии, лишь после выполнения которого стороны бы переходили к подписанию договора и выводу югославских войск с территории Косово. Предлагался довольно гибкий вариант, позволявший и натовцам сохранить лицо, и задачу решить: начало политического процесса, достижение договоренностей увязывалось с одновременным прекращением бомбардировок. Президент РФ согласился с нашими предложениями.

Получив подписанный им документ, мы трансформировали его в указание министра обороны для военной части российской делегации. Так что у меня была директива от И. Д. Сергеева, у В. С. Черномырдина — директива Б. Н. Ельцина, они обязывали всю делегацию, начиная с ее руководителя, действовать энергично, твердо, последовательно, отстаивая принципы международного права и ограничивая поползновения НАТО. Уверенности добавляли хорошие позиции, предварительно достигнутые на переговорах с американскими военными — генералами Д. Фогльсонгом и Дж. Кэйси, которые специально прилетели в Москву. Постепенно, не без трудностей нам все же удалось выйти на понимание и согласовать несколько ключевых пунктов.

Сделаю небольшое отступление. В ходе натовской агрессии и в переговорном процессе мы оказывали на противоположную сторону сильное психологическое давление, называя агрессию агрессией, а представителей альянса не иначе, как господа агрессоры. На регулярных пресс-конференциях для российских и иностранных журналистов я вводил в оборот термин «натофашизм», сравнивал агрессоров с гитлеровцами, подчеркивал, что Европа и НАТО беременны нацизмом.

Не скажу, что нам удалось переубедить своих американских оппонентов, но в чем-то переиграть — вероятно. Главное, мы договорились о том, что не все части югославских вооруженных сил, пограничники и силы безопасности будут выведены с территории Косово. Спор шел о пропорциях: американцы настаивали на том, чтобы не менее 50 процентов, российская сторона — чтобы не более 50. В принципе обе стороны согласились на вывод ровно половины военных, пограничников и силовиков.

Далее мы договорились, что натовские войска, которые будут участвовать в миротворческой операции, располагались бы на югославской территории вдоль македонской и албанской границ в полосе не глубже 50 км.

Третья согласованная позиция состояла в том, что сербские пограничники должны были вместе с натовскими военнослужащими контролировать возвращение беженцев, чтобы предотвратить проникновение в Косово боевиков. Мы подробно оговорили, что возвращаться могли только те, кто проживали до начала активных событий на территории Косово и вынужденно эмигрировали, при этом люди не должны иметь при себе оружия. Те, кто замешан в каких-то криминальных действиях, должны быть изолированы.

И, наконец, четвертая позиция — по секторам ответственности миротворцев, представлявших как натовские силы, так и Россию.

Разумеется, в первую очередь нас интересовала зона ответственности России. Была подготовлена карта, на которой обозначена полоса для натовских войск, активно участвовавших в бомбардировках, и указаны 6 секторов: в них предусматривалось присутствие России, Украины, Швеции, Финляндии, мусульманских стран, а также тех стран НАТО, которые активно в агрессии не участвовали, например Греции.

Переговоры в Бонне начались 1 июня 1999 г. и продолжались в течение двух дней. В первый день после обеда в замке Кёльн состоялось пленарное заседание, на котором делегации обозначили свои позиции и общую цель, заключавшуюся в достижении политического урегулирования.

Когда подошли к военной составляющей, я предложил отталкиваться от российского проекта. Но В. С. Черномырдин был иного мнения: «Давайте пойдем по натовскому варианту и будем как бы накладывать на него свои предложения». Так что за основу взяли американский проект. В ходе обсуждения по ряду позиций, действительно, удалось сразу найти согласованные решения. Но вот когда подступились к конкретным вопросам, например о порядке вывода сербских вооруженных сил и сил безопасности, о сроках прекращения бомбардировок, то общего языка не нашли. Тогда приняли решение отставить их в сторону, перенести на следующий день, чтобы не останавливать переговоры в целом. И вернулись к ним уже после работы по секциям и с учетом достигнутых там результатов.

После пленарного заседания разошлись по секциям. Мы работали с финскими военными во главе с вице-адмиралом Ю. Каскелла и американцами, уже названными генералами Д. Фогльсонгом и Дж. Кейси. Работали до позднего вечера и смогли согласовать 7 пунктов. Не стану приуменьшать трудности разговора. Были прорывы, но что-то согласовать не удалось. Так, американцы настаивали на вводе своих подразделений и в те сектора, за которые должны были отвечать другие страны. Мы, со своей стороны, высказались за присутствие там подразделений связи, а также медицинских и инженерных, необходимых для восстановления коммуникаций, мостов и иной инфраструктуры, но резко возразили против ввода боевых подразделений армии США. Американцы вынуждены были согласиться с нами.

Коллективно мы также определили, какова будет роль сербских вооруженных сил и сил безопасности на территории Косово. На них возлагалось оказание помощи в развертывании миротворческих сил, а затем совместное несение патрульной и иной службы в приграничной зоне. Не удалось добиться компромисса по нашему предложению об административном управлении краем Косово со стороны Белграда.

Что касается самих миротворческих контингентов, то, с общего согласия, они должны были находиться в Косово в тесном взаимодействии. Нам, однако, не удалось прийти к общему мнению в вопросе об их подчиненности. Российская военная делегация считала неразумным нарушать обычный в таких случаях порядок: войска должны подчиняться своим командирам, а между собой лишь взаимодействовать. Постепенно, правда, выходили на понимание, что военно-административную систему управления нужно дополнить штабом в Белграде, куда входили бы представители всех стран, делегировавших в миротворческие силы свои национальные контингенты, плюс представители югославского генштаба.