Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 06

Еще в ходе революции он выступил как сторонник жесткой унитарной системы государственного управления. Так, 28 марта 1917 года «Правда» опубликовала его статью «Против федерализма». В условиях распада Российской империи, растущего сепаратизма окраин, неспособности и нежелания Временного правительства противостоять этим губительным тенденциям Сталин считал невозможным и гибельным любое ослабление центральной власти.

Он писал, что пример США, Канады, Швейцарии, на который любят ссылаться сторонники федерализма, говорит о том, что «развитие шло от независимых областей через их федерацию к унитарному государству, что тенденция развития идет не в пользу федерации, а против нее… Но из этого следует, — делал он вывод, — что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение».

Примечательно, но аргументация Сталина против «растаскивания» России новыми «удельными князьями» была весьма похожа на аргументацию его идейного оппонента, одного из столпов русского консерватизма Ивана Ильина. В этом, однако, нет никакого противоречия, ибо и тот и другой были патриотами, любили Россию, прекрасно знали ее историю.

Однако центробежные тенденции оказались слишком сильными. Бороться с ними «в лоб» означало бы сделать серьезную политическую ошибку. Они раскололи бы саму партию. И тогда, в апреле 1918 года, в беседе с сотрудником газеты «Правда» Сталин смягчил свою позицию, признав за федерализмом право на существование. «Федерализму в России, — сказал он, — суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть свою переходную роль — к будущему социалистическому унитаризму».

Позднее, в декабре 1924 года, говоря о причинах изменения своих взглядов, он объяснил эту свою позицию. Во-первых, «ко времени Октябрьского переворота целый ряд национальностей России оказался на деле в состоянии полного отделения и полной оторванности друг от друга, ввиду чего федерация оказалась шагом вперед от разрозненности трудящихся масс к их сближению, к их объединению». Во-вторых, «формы советской федерации оказались вовсе не противоречащими целям экономического сближения трудящихся масс национальностей России». Наконец, в-третьих, «удельный вес национального движения оказался гораздо более серьезным, а путь объединения наций — гораздо более сложным, чем это могло казаться раньше».

Сегодня, оглянувшись вокруг, легко увидеть, что — с поправкой на современные условия — нынешняя ситуация в этой области разительно напоминает послереволюционную. Налицо и полное отделение прежних союзных республик, и разобщение их братских народов, и резкий всплеск национального движения, и первоочередная важность экономического сближения новых независимых государств. В чуть более мягкой форме все эти проблемы существуют и внутри Российской Федерации.

А потому, говоря о безусловной необходимости государственной централизации, мы не должны игнорировать прежний опыт, не должны закрывать глаза на реальную политическую обстановку в стране и в мире. Вопрос следует рассматривать более полно и объемно, ясно различая все трудности и преграды на нашем пути. По сути дела, сейчас, как и тогда, задача состоит в том, чтобы создать в России устойчивую конфигурацию государственной власти, которая сочетала бы в себе наиболее конструктивные качества централизма и федерализма. Этого все настоятельнее требуют и международная обстановка, и геополитический момент.

Мне уже доводилось писать о сути сталинской геополитической доктрины. Напомню лишь, что сталинская модель в ее полном развитии явилась исторически выстраданным синтезом двух извечных русских геополитических подходов. Имперского — с его идеей государственной самодостаточности. И панславистского — с его идеей славянского Большого Пространства.

Здесь стоит сказать об одной важной особенности сталинского мышления. Он никогда не был ни доктринером, ни догматиком. Сталин воспринимал и творчески перерабатывал все конструктивные идеи, даже идеи своих идеологических противников и политических врагов, если они служили делу укрепления государства и повышению национальной безопасности СССР.

В частности, коммунист Сталин — подобно Ильину, Солоневичу и многим другим деятелям «белой» эмиграции — прекрасно понимал, что Запад никогда не смирится с усилением России-СССР, с ее превращением в динамично развивающуюся, самобытную сверхдержаву.Известный югославский политик М. Джилас вспоминал, как однажды Сталин подвел его к карте мира и уверенно произнес, указывая на Америку и Великобританию, а затем на Советский Союз: «Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным — никогда, никогда!».

Сталин, как никто другой, понимал и необходимость мировоззренческого обновления страны в рамках ее новой геополитической формы — СССР. Понимал он и насущную потребность согласования новых реальностей с многовековой российской традицией. Результатом такого понимания и стало резкое изменение государственной идеологии Советского Союза в 1944–1953 годах.

В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям современности «идеологию патриотизма», которая могла бы стать надежным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной Советской державы и ее союзников.

Что и понятно: СССР выиграл самую страшную и кровопролитную войну за всю историю человечества. В полном соответствии со своими интересами он максимально расширил зоны влияния на морских и океанских направлениях, заблокировав любую попытку создать непосредственные угрозы государственным границам державы. В рекордно короткие сроки была преодолена послевоенная разруха. Создана автономная, самодостаточная экономическая система, способная при грамотном использовании колоссальных ресурсов страны обеспечить устойчивый рост народного благосостояния. «Идеологическая перестройка» при сохранении ее темпов не оставляла сомнений в том, что через десять — пятнадцать лет СССР полностью преодолеет негативные духовные последствия радикальных ломок, максимально развив при этом их конструктивные результаты. Создание отечественного ядерного оружия исключало опасность силового вмешательства в наши внутренние дела.

Реальную возможность противостоять западной агрессии Сталин видел в создании мощного военно-политического союза на базе синтеза традиционных ценностей славянской цивилизации с достижениями мировой социалистической системы. «Если славяне будут объединены и солидарны, — говорил он, — никто в будущем и пальцем не шевельнет».