Мишель Уэльбек - Платформа

Затем перешли к будущей работе в «Авроре»: у Жана Ива и Валери уже родились кое-какие идеи относительно возрождения «Эльдорадора», они знали, в каком направлении думать дальше. В своей среде оба считались компетентными специалистами; но они не имели права на ошибку. Провал на новой должности не означал бы конца их карьеры: Жану Иву было тридцать пять лет, Валери – двадцать восемь; им бы поз­волили попробовать еще раз. Однако подобные промахи не забывают­ся, им пришлось бы начинать заново с гораздо более низкого уровня. Все мы жили в обществе, где заинтересованность в работе обусловлива­лась зарплатой, или, шире, – материальной выгодой; такие понятия, как престиж и почет, отошли на второй план. При этом развитая систе­ма перераспределения доходов через налоги позволяла здравствовать всяким паразитам и просто никчемным людям, к которым в некотором роде относился и я. Существовавшая у нас экономика смешанного типа медленно эволюционировала в сторону большего либерализма, посте­пенно преодолевая предубеждение против ссуды под процент и против денег вообще, еще живое в странах с давней католической традицией. Жан Ив с Валери ничего от этого не выигрывали. Некоторые выпускни­ки ВКШ, совсем еще молодые, иные так просто студенты, даже и не ду­мали устраиваться на работу, а сразу пускались в биржевые спекуляции. Подключались к Интернету, оснащали компьютеры новейшими про­граммами наблюдения за рынком. Иногда объединялись в клубы и тогда получали возможность распоряжаться более значительными средства­ми. Так возле своих компьютеров и жили, работали посменно двадцать четыре часа в сутки, никогда не брали отпусков. У них у всех была одна простая цель – к тридцати годам стать миллиардерами.

Жан Ив и Валери принадлежали к поколению, которое еще не мыслило свою жизнь без хождения на службу; и я, их старший това­рищ, в сущности, тоже. Мы все трое намертво увязли в социальной си­стеме, как насекомые в куске янтаря; пути к отступлению нам были от­резаны.

Утром 1 марта Валери и Жан Ив официально приступили к работе в ком­пании «Аврора». На понедельник, 4 марта, было назначено собрание всех, кто имел отношение к проекту «Эльдорадор». Генеральная дирекция зака­зала достаточно известной конторе по изучению социологии поведения, именуемой «Профили», анализ перспектив развития клубов отдыха.

Входя в первый раз в зал заседаний на 23-м этаже, Жан Ив немного волновался. В зале сидели человек двадцать, каждый из которых не один год проработал в «Авроре», и этим коллективом ему теперь пред­стояло руководить. Валери заняла место слева от него. Все воскресенье он провел за изучением личных дел: он знал имя, обязанности и послуж­ной список каждого из присутствующих и все-таки побаивался встречи. Сероватый день вставал над департаментом Эсон, относящимся к числу «проблемных». В свое время Поль Дюбрюль и Жерар Пелиссон решили построить офис компании в Эври [12]: земля тут стоила недорого, и совсем рядом проходила автострада, ведущая на юг и в аэропорт Орли; в ту по­ру Эсон был тихим предместьем. Теперь же уровень преступности здесь считался самым высоким по стране. Каждую неделю совершались напа­дения на автобусы, автомобили жандармерии и пожарных; грабежам и хулиганским вылазкам даже не вели точного учета: по некоторым оцен­кам, реальная цифра в пять раз превышала число поданных жалоб. Зда­ние компании круглосуточно охранялось вооруженной бригадой служ­бы безопасности. Внутренняя инструкция рекомендовала служащим после определенного часа не пользоваться общественным транспор­том. Сотрудники, работавшие допоздна и не имевшие личного автомо­биля, вызывали такси – «Аврора» заключила соглашение с парком о льготном тарифе.

Когда в зале появился Линдсей Лагарриг, специалист по социологии по­ведения, Жан Ив обрел уверенность в себе. Социологу было около трид­цати, длинные волосы завязаны на затылке, на лбу залысины; одет в спортивные брюки «Адидас», футболку «Прада», поношенные кроссовки «Найк» – короче, ровно так, как и подобает знатоку человеческого пове­дения. Для начала он раздал собравшимся содержимое своего портфе­ля – тонюсенькие папки, в которых лежали графики со стрелочками и кружочками. Первая страница досье представляла собой ксерокопию за­метки из «Нувель обсерватер», точнее из приложения, посвященного отпускам. Она называлась «Отдыхать иначе».

– В двухтысячном году, – Лагарриг принялся читать статью вслух, – массовый туризм уже исчерпал себя. У нас возникла потребность в путешествии индивидуальном и этически ориентированном.

Первый абзац представлялся чтецу весьма симптоматичным для по­нимания происходящих перемен. Он несколько минут распространялся на эту тему, после чего призвал аудиторию обратить внимание на следу­ющие слова:

– В двухтысячном году перед нами стоит вопрос об уважительном отношении к другим. Мы, благополучные люди, усматриваем в путеше­ствии не просто удовлетворение эгоистических желаний, но своеобраз­ную форму выражения солидарности.

– Сколько этому парню заплатили за исследование? – шепотом спросила Валери у Жана Ива.

– Сто пятьдесят тысяч франков.

– Не может быть. За то, что он зачитает нам ксерокопию дурацкой статейки?

Линдсей Лагарриг между тем, изложив один абзац своими словами, с идиотским пафосом цитировал следующий:

– В двухтысячном году, – декламировал он, – мы уподобляемся ко­чевникам. Мы ездим на поезде, плаваем на теплоходе по рекам и оке­анам: в эпоху скоростей открываем для себя сладость неспешности. Мы растворяемся в безбрежном молчании пустынь; а потом вдруг оку­наемся в водоворот многомиллионных столиц. И с неизменной стра­стью…

– Этика, индивидуальное начало, солидарность, страсть – вот они, ключевые слова! – восклицал он. – В новом контексте не следует удив­ляться, что система клубного отдыха, основанная на эгоистической за­мкнутости и стандартизации запросов, переживает трудный период. Время «Загорелых» [13]прошло: сегодня востребованы подлинность, но­визна и дух единения. Популярная недавно модель развлекательного туризма, построенная на пресловутых «Четырех S»: Sea, Sand, Sun… and Sex, – отжила свое. Специалисты в области туризма должны уже сейчас готовиться к пересмотру своей будущей деятельности в свете новых перспектив.

«Поведенец» свое дело знал, он мог бы разглагольствовать в том же духе часами.

– Прошу прощения… – перебил его Жан Ив не без раздражения в голосе.

– Да?.. – социолог обратил к нему чарующую улыбку.

– Я думаю, все без исключения собравшиеся за этим столом знают, что клубы отдыха испытывают сегодня трудности. Мы вовсе не просим вас до бесконечности нам эти трудности описывать, но мы бы хотели ус­лышать от вас, хотя бы в самых общих чертах, о возможных путях реше­ния проблемы.