Даниэла Стил - В тихой гавани

Бывшие коллеги несколько раз заезжали проведать ее. Она как раз думала о них, когда раздалась пронзительная трель телефона. Офелия сняла трубку. Голос на том конце был ей хорошо знаком, только сейчас он звучал как-то непривычно слабо. Офелия поморщилась — голос принадлежал Андреа, и первой ее мыслью было бросить трубку. Но Андреа, словно почувствовав, умоляющим тоном попросила не делать этого.

— Прошу тебя, всего минуту… это очень важно. — Голос у нее был странный. Андреа сказала, что услышала о несчастье и перепугалась до ужаса. — Я хотела написать тебе, но так уж вышло, что я сама оказалась в больнице. — То, каким тоном это было сказано, заставило Офелию навострить уши.

— Попала в аварию? — холодно поинтересовалась она, поймав себя на том, что у нее вдруг заколотилось сердце. Впрочем, они ведь столько лет считались подругами.

— Нет. — Андреа заколебалась. — Просто я больна.

— Что значит — больна?

Молчание, казалось, длилось целую вечность. Андреа давно хотелось позвонить Офелии, но она все не решалась. Теперь время пришло.

— У меня рак, — слабым голосом призналась она. — Обнаружили всего два месяца назад. Скорее всего это тянется уже давно. Скоро год, как у меня почти постоянно болит желудок, но я считала, что это все нервы. Вообще-то предполагают, что началось все с рака яичников, а потом метастазы проникли в легкие. Сейчас у меня уже и кости ни к черту — эта проклятая штука пожирает меня живьем.

Говорила она почти спокойно, только немного печально. А Офелия просто онемела. Злость на Андреа куда-то исчезла, и на глаза ее навернулись слезы.

— Тебе делают химиотерапию?

— Да, даже сейчас. И облучение мне тоже назначили. Только не знаю… не знаю, доживу ли я до него, — откровенно призналась Андреа. — Все довольно паршиво. Знаю, что ты не хочешь меня видеть, но… я все равно решилась позвонить, чтобы спросить тебя… ты возьмешь Уилли?

Теперь они плакали уже обе.

— Прямо сейчас?

— Нет. Потом… когда меня не станет. Ждать уже недолго. Может, всего пару месяцев.

Офелия задыхалась от рыданий. Как ужасно… как неожиданно и несправедливо! Как Бог вообще допускает такое?! Чед… Тед… и вот теперь Андреа. И снова, как это бывало всегда, в сердце ее вспыхнула благодарность Мэтту. Офелия была потрясена — вне зависимости от того, какое горе причинила ей Андреа, она не заслуживала подобной участи. Только вот сама Андреа так не считала.

— Это Господь меня наказал, — словно услышав ее мысли, прошептала она. — Конечно, ты не сможешь простить меня… но, Офелия… не бросай Уилли, обещаешь?

— Обещаю, — глотая слезы, прошептала та.

Сразу вспомнилось, чем они с Пип обязаны Мэтту… а ведь они знали его всего несколько месяцев. Офелии хорошо известно, что у Андреа нет никого. Стало быть, и выбора у нее не было. К тому же она, как-никак, крестная мать мальчика… и не важно, кто его отец, ведь его вины в том не было.

— А где он сейчас? У тебя есть кто-нибудь, кто бы мог помочь, пока?..

— Я наняла одну женщину. — По голосу Андреа чувствовалось, насколько она устала. — Мне хотелось, чтобы он был со мной… до конца.

Она говорила о своей смерти как о чем-то решенном. Это было невероятно! Господи, ей ведь всего сорок пять, а ее сыну предстоит расти без родителей.

Мэтт вошел, когда они еще говорили, и на лице его появилось озадаченное выражение. Он успел заметить мокрое от слез лицо Офелии и незаметно вышел из комнаты. Ему не хотелось быть лишним. Она наверняка сама потом расскажет ему, что произошло.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — с грустью спросила Офелия. Ей очень не хотелось, чтобы между ними оставалась обида, хотя она понимала, что прошлого, увы, не вернешь.

— Мне очень хочется увидеть тебя, — слабым голосом сказала Андреа. — Но я так плохо себя чувствую. Эта химиотерапия доконает меня раньше, чем рак.

— А я пока еще не выхожу из дома. Но приеду сразу же, как только смогу.

— Я хочу составить новое завещание, поэтому и позвонила тебе… насчет Уилли. Только ты уверена, что не возненавидишь его… из-за того, что я сделала?

— Нет, — спокойно ответила Офелия. — Просто мне жаль, что так случилось. И… и мне больно. — Но в душе она уже простила Андреа.

В конце концов, она виновата не больше, чем Тед. И это было больнее всего. Но с тех пор произошло столько всего, что Офелия уже не ощущала прежней горечи.

— Я буду иногда звонить, чтобы ты знала, как у меня идут дела, — деловито сказала ее бывшая подруга, напоминая себя прежнюю. — И положу номер твоего телефона под стекло — на всякий случай. Прислугу тоже предупрежу — вдруг что-то случится, и я не успею позвонить.

— Держись, Андреа. Ты не должна сдаваться, — прошептала Офелия. Она была потрясена новостью и страшно жалела, что ей пока нельзя выходить. Впрочем, Офелия догадывалась, как мучительно ей будет снова увидеть Андреа — особенно после того, через что пришлось пройти ей самой. — Я тебе позвоню. И ты звони тоже, хорошо?

— Обязательно, — уже не пытаясь скрыть слез, прошептала Андреа. — Спасибо тебе за все. Я знаю, ты позаботишься об Уилли.

— Даю тебе слово. — И тут Офелии пришло в голову, что нужно рассказать ей о Мэтте. Теперь у Андреа есть право знать. — Мы с Мэттом решили пожениться. Свадьба в июне.

Наступило долгое молчание. А затем последовал тяжелый вздох, как будто Андреа казнила себя за то, что разрушила жизнь Офелии, и вдруг узнала, что это не так. Казалось, у нее камень с души свалился.

— Я так рада! Он славный. Надеюсь, вы оба будете счастливы, — умиротворенным голосом прошептала она.

— Я тоже надеюсь. Не вешай нос, Андреа. Я скоро позвоню.

— Я люблю тебя… прости меня, если можешь, — прошептала та и бросила трубку.

Офелия еще задумчиво вертела трубку в руке, когда в комнату заглянул Мэтт.

— В чем дело? — небрежно спросил он, но в глазах его пряталась тревога. Вид у Офелии был расстроенный.

— Андреа, — ответила она, глядя ему в глаза.

— Это она в первый раз позвонила?

Офелия кивнула.

— Просила прощения? Давно пора. — В свое время, узнав о том, как они, Андреа и Тед, поступили с Офелией, Мэтт пришел в неописуемую ярость. Офелия вздрогнула — она только сейчас сообразила, что ничего не сказала Мэтту о своем обещании взять Уилли. Но разве могла она отказать? Нет, не могла. В конце концов, он не просто ее крестник, а еще и сводный брат ее дочери… ребенок, отец которого — ее бывший муж.

— Она умирает…

— Как?! — опешил Мэтт.

— Она узнала всего пару месяцев назад. У нее рак яичников, и метастазы проникли не только в легкие, но даже в кости. Андреа предполагает, что ей осталось не больше двух месяцев. Она взяла с меня слово, что я не оставлю ее сына. Мы… — Офелия решила, что лучше выяснить все сразу. — Я согласилась. А ты как думаешь? Я сообщила ей, что мы собираемся пожениться… ну, не могла же я сказать, что ты, возможно, не дашь своего согласия. Правда? Понимаешь, у нее ведь никого нет, кроме меня. Ты не против, Мэтт?