Гийом Мюссо - Сентрал-парк

— Если мадам даст себе труд подняться, ванна для нее готова, — торжественно объявил Гэбриэл, стоя на лесенке.

— Хотите вина?

— Как?! Вы открыли вино?! — вскричал он в ужасе, торопясь вниз чуть ли не через ступеньку по винтовой лестнице.

Он посмотрел, какую бутылку открыла Алиса, и покраснел от гнева.

— Вы переходите все границы, мадам Без удержу! Вы хоть знаете, сколько стоит это вино?!

— Ладно вам, Кейн! Оставьте уроки хорошего тона для себя!

— Прекрасный способ отблагодарить моего друга за гостеприимство! — продолжал кипятиться Гэбриэл.

— Перестаньте, Кейн! Я заплачу за это дурацкое вино, не сомневайтесь!

— Из каких денег? Из вашей мизерной полицейской зарплаты?

— Именно! Кстати, вы не знаете, есть у вашего друга машина?

— Да, есть, старая развалюха. Кенни, кажется, выиграл ее в покер.

— А вы знаете, где он ее держит?

— Представления не имею.

И вдруг, словно его что-то подтолкнуло, Гэбриэл пересек гостиную и свесился из окна, выходившего во двор, засыпанный гравием. Вокруг забетонированной площадки в центре стояло с десяток машин. Гэбриэл прищурился, стараясь рассмотреть, какие там стоят марки.

— Вполне возможно, его вон та, — сказал он, указывая на белую с двумя синими полосами «Шелби».

— Отлично! Идите и удостоверьтесь, — распорядилась Алиса, бросая ему ключи.

Гэбриэл заартачился:

— Может, хватит давать мне указания? Я не из ваших мальчишек на побегушках!

— Давайте поскорее, Кейн. Нам реально нужна машина!

— А вы отправляйтесь принимать ванну, моя голубушка. Вам реально нужно расслабиться.

Алиса повысила голос:

— Не смейте никогда называть меня го…

Но не успела договорить, Кейн уже вылетел за дверь.

Ванная комната наверху была соединена со спальней, как это обычно делается в гостиницах. Алиса уселась на постель и открыла рюкзачок. Вынула коробку с телефоном и распаковала. В коробке лежал мобильник, зарядка, инструкция. На самом дне коробки она нашла еще пластиковую карту с номером серии мобильника.

Алиса поставила мобильник на зарядку. На экране появилась иконка, сообщая о кредите в десять минут. Она нажала кнопку «звонить», и на экране сразу выскочил номер нового мобильника, а голос попросил ввести номер серии ее сотового.

Алиса ввела. Металлический голос автоответчика попросил ввести код зоны, в которой она собирается использовать телефон. Вспомнив слова Гэбриэла, она набрала 212, код Нью-Йорка. И почти сразу же эсэмэской ей был прислан номер телефона. Как только телефон был активизирован, Алиса ввела номер карты, которую купила одновременно с телефоном, и сразу получила сто двадцать минут разговора.

Кредит она использовала, набрав номер Сеймура, но попала на автоответчик.

— Позвони мне на этот номер, Сеймур, как только сможешь. Мне очень нужна твоя помощь. Прошу, действуй как можно быстрее!

После этого Алиса отправилась в ванную, отделенную от спальни перегородкой из матового стекла. Ванная была оформлена в стиле ретро, напоминая 50-е годы: пол из черных и белых плиток, ванна на медных ножках, керамическая раковина, винтажные краны, деревянные шкафчики с нарисованной лепниной.

Кейн и впрямь наполнил для нее ванну — та ждала ее с облаком белой пены, благоухая лавандой.

«Странный все-таки парень!»

Алиса разделась перед большим зеркалом в темной кованой раме с завитушками и погрузилась в воду. От тепла кровь сразу побежала быстрее, поры раскрылись, мышцы расслабились, болезненное ощущение в зажатых суставах уменьшилось. Молодая женщина задышала полной грудью. У нее возникло удивительно приятное ощущение обнявшей ее горячей целительной воды, и на несколько минут она целиком и полностью отдалась ее благодатным объятиям.

Потом задержала дыхание и погрузилась в воду с головой.

Алкоголь, который проник в кровь, и горячая вода погрузили ее в подобие дремоты и полного расслабления. В голове проплывали самые разные мысли, противореча друг другу. Она не могла смириться с тем, что не помнит вчерашний вечер. И еще раз попыталась восстановить все по порядку. Но доступ к воспоминаниям по-прежнему закрывала черная тьма. Поначалу пазлы складывались легко: бары, коктейли, подружки, автостоянка на улице Франклина Рузвельта. Потом ее путь к машине. Искусственное голубоватое освещение подземной стоянки. Она чувствовала себя усталой, спотыкалась. Отчетливо видела, как открывает дверцу малышки «Ауди», садится за руль… Рядом с ней кто-то был! Она внезапно это вспомнила. Из потемок неожиданно всплыло пятно лица. Рядом с ней был мужчина. Она попыталась восстановить черты, но они растворялись в перламутровом тумане.

А поток воспоминаний повлек ее в глубь времени, туда, где таился источник неутолимой боли.

Два года назад…

Я вспоминаю.

Точнее, представляю себе.

21 ноября 2011 года.

Вторая половина дождливого дня. Рабочий кабинет моего мужа. Прием прерывает телефонный звонок.

— Доктор Поль Малори? С вами говорят из отделения грудной хирургии больницы Отель-дьё. К нам только что привезли вашу жену. Она в тяжелом состоянии и…

Поль в панике хватает плащ, бормочет на ходу сбивчивое объяснение секретарше и бегом бежит из кабинета. Садится в старушку Джульетту, припаркованную как всегда в те дни, когда он на машине, на краешке тротуара перед зданием отдела недвижимости парижской мэрии. Дождь превращает каждый день в кашу штрафные квитанции, которые он получает за неправильную парковку. Поль включает зажигание и объезжает площадь, чтобы попасть на улицу Бак.

Уже здорово темно. Мерзкий сырой осенний день. В такие дни Париж становится ненавистным, превращается в ад с метастазами, грязный, перенаселенный, утонувший в лужах и тоске. Бульвар Сен-Жермен, машины едва ползут. Поль стирает рукавом капли, которые стекают по ветровому стеклу нашей Джульетты «Альфа-Ромео». И тем же рукавом утирает слезы, которые текут у него по щекам.

«Алиса! Ребенок! Скажите, что это неправда!»

Узнав, что ему предстоит стать отцом, Поль словно переселился на седьмое небо. Только и говорил, что о будущем. Кормление из соски, прогулки в Люксембургском саду, строительство замков из песка на пляже, первый день в школе, футбольные матчи утром по воскресеньям… И вот приходится расставаться с мечтами, а их было так много…

Поль всеми силами старался отогнать от себя страшные мысли, во что бы то ни стало вернуть трезвость, спокойствие. И не мог. Отчаяние переполняло его, он сотрясался от рыданий. К невыносимой боли примешивался гнев. Он выл, как раненый зверь. Остановленный красным светом, яростно ударил кулаком по рулю. В голове звенели слова практиканта, не скрывшего от него страшную правду. «Скажу прямо, доктор, состояние крайне тяжелое: многочисленные ножевые раны в области матки…»