Элис Петерсон - Только будь со мной

Я прекрасно понимала, почему мама с папой так близки. Ведь у них не было таких родителей, которыми они стали для нас с Джейми. На всём белом свете у них не было никого, кроме друг друга.

– Мы поклялись, что сбежим в Лондон при первой же возможности, – сказала мне мама. – Мы были такими безбашенными, Кас. Я носила мини-юбку. В то время все были без ума от Твигги [8] Лесли Хорнби (род. 1949) – английская супермодель, актриса и певица. Известна под псевдонимом Твигги ( Twiggy , буквально– «тоненькая, хрупкая», от англ. twig – «тростинка»). (Прим. ред.). и Мэри Куант [9] Мэри Куант (род. 1934) – британский дизайнер, модельер одежды. Считается создательницей мини-юбок. (Прим. ред.). . Но мой папа эту юбку просто ненавидел. Мы так страшно ругались из-за неё, что соседи всё время грозились вызвать полицию! – Мама смеялась, но это был скорее смех сквозь слёзы.

– Как-то раз я собралась с твоим папой в кино, а мой отец говорит: «Бренда, я запрещаю тебе выходить из дома в таком виде! У тебя исподнее видно!» Я не обратила на его слова никакого внимания и направилась к двери. «Немедленно вернись!»

– А ты что? – спросила я, заранее зная ответ.

– Ушла в кино, конечно! – Она засмеялась, довольная собой. – Мы с Майклом были так счастливы вместе, – продолжила мама. – Наша первая квартирка в Шепердс-Буш была крошечной и совсем пустой. У нас не было ни телевизора, ни нормальной кровати, но нас это не расстраивало, потому что мы были наконец-то свободны. Мы знали, что чего-нибудь да добьёмся в жизни. Мы бы ни за что не вернулись домой.

Ещё я узнала, что мама ходила на кулинарные курсы в престижном районе Лондона. Но однажды разделка индейки и чистка рыбы навсегда отбили у неё охоту готовить. Через пару месяцев курсы были заброшены, потому что мама нашла работу у техасца по имени Трой. Он был первым вице-президентом нефтяной компании и нанял маму в качестве секретарши. На собеседовании она, не моргнув глазом, соврала, что печатала со скоростью света, а ее навыкам стенографистки позавидовал бы сам дьявол. Предварительно папа помог ей подделать рекомендации. Легенда затрещала по швам, когда оказалось, что Трой очень быстро говорит. Поэтому маме пришлось проворачивать такой трюк: она намеренно ломала карандаш, выбегала из кабинета, брала целый, заполняла пропуски в диктовке и возвращалась на место. Но однажды Трой преподнёс ей набор из десяти блестящих, идеально заточенных карандашей.

– Чтобы ты больше не утруждала свои стройные ножки, бегая за карандашами, – подмигнул он.

Пока мама флиртовала с начальником, папа усердно учился на архитектурном факультете Кингстонского университета.

– Мне нужна была эта работа. Платили мне там неплохо, а у твоего папы не было ни гроша. Трой догадывался, что я немного преувеличила свои достоинства, но его восхищала моя уверенность в себе и желание работать. В жизни иногда приходится рисковать.

Я посмотрела в окно.

– Куда мы едем, мам?

Мы ехали уже больше часа.

– Понятия не имею! Куда глаза глядят.

– Ну, ладно. Мне спешить некуда. Телевизор и печенье в лес не убегут.

Дела дома за последний месяц наладились. Я больше не чувствовала себя несчастной. Но и счастливой себя не чувствовала. Я находилась в нейтральной зоне. Постепенно я привыкла к такой жизни и научилась сосуществовать с родителями на одном квадратном метре.

Я даже начала делать кое-какую работу для маминой конторы: печатала на компьютере договоры и деловые письма. Но над нами всё равно нависла тень неизвестности. Чем мне теперь заниматься? Не могла же я вечно жить у родителей.

Мы ехали вперёд по незнакомой дороге. Я включила радио и задумалась о недавней поездке в Лондон: на этот раз на платформе меня ждали с пандусом. Гай признался нам, что у его отца был нервный срыв.

– Они же старики, пенсионеры. Они должны жить в своё удовольствие. А тут я камнем на шее. Мне, конечно, очень повезло, что я не попал в дом инвалидов. Люди с моей травмой обычно там и оказываются. Так что я решил пройти курс истории в Открытом университете Лондона. Прежде чем меня втянуло в водоворот Сити, я хотел стать учителем. Я не хочу сидеть на одном месте и бездельничать до конца своих дней. Я ещё не потерян для общества. Мы не потеряны для общества!

Последняя реплика явно предназначалась мне.

Дом часто заводил со мной разговор о том, что мне пора задуматься о будущем и, возможно, вернуться к изучению медицины. Но из уст Гая это звучало странно. С одной стороны, я была рада за него. С другой стороны, меня одолевал страх. Если даже Гай строит планы на будущее, то какое я имею право сидеть сложа руки?

Время близилось к четырём часам дня. Я решила взглянуть на карту. Мама завезла нас на узкую просёлочную дорогу у чёрта на куличках. «Осторожно! Сбросьте скорость» – было написано на дорожном знаке. Мы ехали несколько часов без остановок и теперь точно заблудились. А мама припарковалась посреди поля и, сказав, что очень сильно хочет в туалет, вышла из машины. Я подумала, что она пристроится за ближайшим деревом, и нахмурилась от этой мысли. Но мама быстрым шагом пересекала поле и скоро исчезла из вида.

Меня клонило в сон. Я закрыла глаза и снова подумала о Саре. Она обещала написать мне. Нам не хватает нашей былой дружбы, мы хотим поддерживать отношения, но это непросто. Саре неудобно говорить со мной о медицине и колледже. Когда мы виделись в последний раз, она сказала, что наша преподавательница Мариелла Коцци спрашивала обо мне. В колледже она была моим любимым преподавателем. Жгучая пятидесятилетняя итальянка с потрясающе стройными ногами и розовыми прядками в тёмных волосах. Она всегда носила высокие шпильки, как моя мама. Я сразу представила одну из её лекций в просторной аудитории колледжа. Коции говорила, что, если человек страдает от ожирения, это значит, что он слишком много ест. Всё очень просто. Я обожала её неполиткорректные высказывания. Она рассуждала, что нужно обязательно в такой ситуации взять себя в руки. Записаться в спортзал, меньше есть и купить велосипед! А если не можешь позволить себе велосипед, то тогда гуляй! Совершенно бесплатно! Совершенно бесплатно…

– Какое странное место, – сказала мама, вернувшись в машину, и пристегнула ремень безопасности. – Повсюду собаки.

Она почесала предплечье.

Я немедленно встрепенулась.

– Собаки?

– Да.

– Это, наверное, какой-нибудь клуб собаководства.

– Нда. На них были такие смешные сиреневые попоны.

– Попоны?

– Ага. И они делали всякие странные вещи.

Она повернула ключ зажигания.

– Какие, например?

– Ну, я видела, как одна собака доставала наволочку из стиральной машины! – засмеялась мама. Её звучный смех мог бы заполнить стадион.