Большая игра профессора Дамблдора

Макгонагалл отказывает Гарри твердо, хотя в глаза не смотрит, усиленно собирая бумаги со стола. Вполне в ее характере быть недовольной тем, что приходится ссылаться на формальность (разрешение, дескать, должно быть подписано опекуном или родителями), не объясняя настоящей причины. Не любит она отговорок. И что это там за странное чувство в ее глазах, насчет которого даже Гарри сомневается — жалость ли это? Конечно, ей жаль, что Гарри не имеет возможности немного развеяться. Но, как через несколько месяцев скажет Люпин, « Твои родители, Гарри, отдали свои жизни в обмен на твою. И это плохой способ отблагодарить их — ставить на кон такую жертву против пары волшебных игрушек ». Сдается нам, Макгонагалл попросту борется с желанием рассказать мальчику все как есть — она из тех, кто предпочтет знать правду, сколь угодно тяжелую, и пойти навстречу опасности с открытыми глазами. Но верность Дамблдору и вера в Дамблдора пока берут свое. Так что Гарри и Хогсмида не видать, и новая информация тоже не обломится. Разве что сам накопает.

А что там за кадром? В принципе и правда затишье. За Гарри, конечно, присматривают — причем особенно внимательно. Дамблдор думает думу, Снейп варит зелье, Люпин вежливо благодарит и пьет, дементоры слоняются вокруг Хогвартса… и — надо же! — Сириус тоже ничего не предпринимает.

Похоже, несмотря на всю свою импульсивность, он, как дошло до дела, взял себя в руки и задумался. В Хогвартсе особенно не разбежишься — наставили дементоров, понимаешь… С другой стороны, Сириус, конечно, не без маньячества, но далеко не идиот и отлично понимает, что в создавшейся ситуации шанс у него будет только один. Потом почти наверняка заметут. Он просто обязан успеть сделать то, ради чего, собственно, бежал из Азкабана. Так что он, видимо, совершает подвиг: садится и составляет План. Вот так, с большой буквы.

Оный План требует усиленной демонстрации совершенно чуждых Сириусу качеств — расчетливости и терпения. Выбран Хэллоуин, когда все дети и учителя абсолютно точно будут в Большом зале. Традиция, однако. Так было при Сириусе, так будет через много лет после него. Праздник дает налетчику несколько относительно безопасных часов. Днем, когда в Хогсмиде нет дементоров, он должен проникнуть в подвал кондитерской, попасть в подземный ход и остаться там до начала праздника. Далее он вылезет в коридор третьего этажа из горба статуи ведьмы (напомним, что там может протиснуться только очень худой человек) и отправится в башню Гриффиндора по тушку старого друга.

Бежать, если удастся, надо через тот же подземный ход в кондитерскую. Ночью, правда, в Хогсмиде дементоры, так что если Сириуса засекут, или, к примеру, кто-нибудь знает про этот ход и догадается устроить облаву, маньяк попадет в клещи. Но раз есть шанс придушить Петтигрю, дело, с точки зрения Сириуса, того стоит.

Что ж, неплохо. Только один прокол, о котором позже. И вообще, не станем предъявлять слишком много претензий к человеку, проведшему 12 лет в не самом полезном для тренировки мыслительного процесса обществе…

Отметим лучше, что ради нескольких часов на Хэллоуин Сириус сосредотачивается и не подает признаков жизни целых два месяца. То есть это он считает, что не подает. Ведь, как он сам позже говорит, жить ему пришлось в Запретном Лесу. При его беспокойном нраве трудно предположить, что никто его там не засек. Между прочим, весть о крупной беспокойной черной псинке в Лесу вполне может дойти до главного лесничего или даже до Дамблдора…

Но тут уж пунктом С и не пахнет. Если Сириуса не поймали, значит, потому, что он крут и вообще великий конспиратор, которого отследить невозможно.

Все нормальные, счастливые люди уходят в Хогсмид. И те несчастные, которые лишний раз пытаются привлечь внимание Гарри (« Остаёшься, Поттер? Боишься проходить мимо дементоров? »), тоже. Одинокий Гарри, проводив первых тоскливым взором и не обратив на вторых никакого внимания, идет шататься по школе.

Тут, правда, его быстро заворачивает Филч. Просто так? Или ему поручили присмотреть, чтобы Гарри не полез, к примеру, в какой-нибудь ход? Банальную процедуру — выпустить тех, кто собрался уйти, — он превращает едва ли не в проверку на дорогах: « Филч… ставил галочки против имён в списке. При этом он подозрительно всматривался в каждое лицо, чтобы наружу не пробрался никто из тех, кому не положено ».

В гостиной Гриффиндора тоже нет покоя, поклонники одолевают. Гарри шарахается от Колина, « не желая демонстрировать свой шрам публике », и сбегает от славы. Действенная была БИ в прошлом году.

В своих бесцельных скитаниях по школе Гарри наконец натыкается на Люпина и получает очень деликатное приглашение заглянуть на огонек и поболтать. Ни единого слова сочувствия — и полное ощущение, что Люпин именно утешает.

С этого момента их отношения развиваются на редкость стремительно.

Вспомним, на какой ноте закончилась их вторая встреча. Нет, Гарри вовсе не упал в руки Люпина спелым яблочком, несмотря ни на что. Пусть весь класс в восторге от первого урока DADA — подозрительный Гарри, имеющий опыт потрошения Фаджа (« Подождите. А как насчёт наказания? »), пытается делать то же самое с Люпином (« …по пять баллов Гриффиндору за Гарри и за Гермиону». — «Я же ничего не сделал »). Но на сей раз он не на того напал. « „Вы с Гермионой правильно ответили на мои вопросы в начале урока“, — беззаботно ответил Люпин ».

По дороге с урока Гарри опять же « не мог разделить общего веселья. Профессор Люпин намеренно предотвратил его встречу с боггартом. Почему? Из-за того, что видел, как Гарри упал в обморок в поезде, и думал, что ему не выдержать? Он считал, что Гарри снова потеряет сознание? »

Вообще эта черта, искать во всем плохое, всегда подозревать, что о тебе думают плохо, — она ведь явно не от родителей. Либо это личная особенность Гарри, либо это Волдемортова прививка, будь она неладна…

Но в день Хэллоуина Люпин наконец находит подход к трудному ребенку.

Вообще, конечно, работа педагога (и конфидента) экстра-класса в действии. Люпин действует поразительно тонко и одновременно прямо. «Смотри, гриндилоу… давай выпьем чайку… у меня только в пакетиках… но чаинки тебе ведь уже надоели?.. Ты ведь не боишься предсказаний?.. И вообще — что тебя тревожит, Гарри?» Ни одного лишнего слова — прямо к цели кратчайшим путем. В итоге они все чаепитие разговаривают о боггартах, Волдеморте и дементорах. А также — думается, это для них обоих главное, — о самом Гарри.

Никто и никогда еще не разговаривал с мальчиком именно так: честно, прямо, и к тому же — объясняя Гарри его самого.