Алиса Ганиева - Салам тебе, Далгат! (сборник)

Борцы принялись разминаться, потом подошли друг к другу, пожали руки и встали в оборонительные позиции.

Хабиб и Муху попытались продвинуться к Уллубию и чиновникам, но толпа их оттеснила. Каждый вставал на цыпочки, пытаясь лучше разглядеть спортсменов.

Внезапно к микрофону протиснулся высокий рыжий человек с картонным ящиком в руках и закричал:

– Один момент!

Толпа разочарованно взвыла.

– Подождите, подождите, срочное дело! – продолжал рыжий. – Вот тут присутствуют представители из города, пусть они тоже видят.

Он оглянулся назад и махнул кому-то рукой. Двое мужчин в спортивках вели обритого налысо старшеклассника. Тот сопротивлялся и отворачивал лицо.

– Вот мы поймали парня. Вы знаете, что мы в его коробке нашли?

Он указал на картонный ящик.

– Борьбу давай! – раздался тот же дурной голос.

– Борьбы не будет. Распоряжение главы администрации Ахмедова, – сказал рыжий.

Толпа заревела.

– Ахмедова долой! – закричали несколько голосов.

– Уллубий Газиев тут соревнования проводит, а сам подготовил фальшивые бюллетени. Вот, в этом ящике. Кто не верит, посмотрите!

– Какие еще бюллетени? – взорвался Уллубий. – Отвечаю, я ничего не знаю! Это не мой человек!

Он ткнул в испуганного старшеклассника.

– Не мой человек. Это провокация, не верьте! – замахал он руками во все стороны.

– Дай, да, посмотреть! Дай посмотреть! – послышалось из толпы.

Ящик оказался на полу, и оттуда посыпались бюллетени.

– Вот, галочка стоит напротив Газиева! – ошарашенно захрипел один из сельчан, хватая разбросанные листы. – Всюду стоит! Гьале, гьале! [74]

Снова возникла Заза Махмудова и завопила:

– Произвол!

– Борьбу давай! – вопила молодежь.

– Не будет борьбы, пока Газиев не снимет кандидатуру, – заявил рыжий.

Толстые чиновники нагнулись за бюллетенями и тоже стали рассматривать их с интересом. К растерянному Уллубию подскочил соратник и объявил в микрофон:

– Хириял гьалмагъзаби! [75]Это подлая провокация Ахмедова. Этого мальчика… а где он? Убежал уже! Этого мальчика мы вообще не знаем! Этот Ахмедов сам сделал эти бюллетени и халам-балам здесь устроил, лишь бы народу праздник не дать! Но мы назло ему устроим праздник! Попробуй только он помешай!

– Да! – закричали в толпе.

Бюллетени полетели в воздух. Кто-то подбежал к решетчатым воротам Ахмедова и стал закидывать их сквозь прутья:

– Ма, забирай назад свои бумажки!

Показалась милиция. Людей начали отгонять от ворот. Борцы тем временем принялись бороться. Синий перекинул красного через себя, а красный схватил синего за ноги.

Хабиб и Муху выкарабкались из толпы и вернулись к источнику. Девушки стояли на том же месте, опершись на камни, обложенные вокруг родника, и подавленно молчали. Рядом маячили, оглядывая их с вызовом, сельские ребята.

– Пойдем в машину, – произнес Муху, – поговорить надо.

В салоне автомобиля Муху зачем-то выхватил из бардачка стопку музыкальных дисков и уткнулся в них носом. Хабиб был совершенно красен. Он засопел и вдруг стал кричать:

– Я говорил этой Саният, чтобы она дочь нормально воспитывала! Она всегда ее баловала. «Оставь, да, Хабиб, пускай пойдет, с подружками погуляет…» Постоянно на концерты, в кафе, глаза накрасит и идет. За сессии я платил! И вот что стало! Увижу ее, своими руками возьму и вот так задушу.

Хабиб крепко сцепил дрожащие руки.

– Если я сегодня ее не верну, пойду вон на ту гору и сброшусь. Пусть потом все говорят, что Хабиб из-за дочки- къахIбы [76]с ума сошел. Наверняка, этот сопливый кумык ее украл. Кто еще мог вот так, как шакал, на букIон приползти и такой бардак сделать. Я так просто не оставлю это!

– Какой кумык? – спросил Муху, не отрываясь от дисков.

– Да приходил один, чIанду [77]нес какую-то, что Саиду замуж за себя хочет. Я его даже слушать не стал, ва! Еще не хватало, чтобы я единственную дочь за какого-то кумыка отдал!

– Не кумык ее украл, а даргинец, – вдруг сдавленно сказала Эльмира.

Все посмотрели на нее с удивлением. Эльмира сидела, вжавшись в заднее сиденье и растирая красные глаза.

– Откуда знаешь? – рявкнул Хабиб.

Эльмира внезапно зарыдала.

– Тише, тише! – Муху тронул его за плечо и сказал Эльмире: – Не бойся, говори, что знаешь.

Эльмира всхлипнула и, не глядя ни на кого, произнесла в нос:

– Это даргинец левашинский, Исмаил. Он ее в парке увидел, когда мы с ней гуляли, потом в университете не оставлял, цветы дарил. Нравится он ей.

Хабиб пунцово вспыхнул и захрипел:

– Кто нравится? Ты что несешь, ясай [78]! Я твоему отцу-матери все расскажу! Из-за тебя Саида сейчас неизвестно где. Номер его знаешь? Номер говори его!

Хабиб закашлялся.

– Как можно было так! – развел руками Муху. – Ты почему молчала?

Эльмира затряслась от рыданий:

– Саида за Расула не хотела, она за Исмаила хотела.

– Вай, дир ракI! [79]– воскликнул Хабиб и выбежал, хлопнув дверью.

Муху посмотрел, как Хабиб, неловко переваливаясь, идет к роднику умываться, и тоже вышел, грозно оглянувшись на девушек.

– Ну, ты даешь, – выдохнула Бика. – Саида знала все-таки, что за ней приедут?

– Н-не знала, – всхлипнула Эльмира. – Исмаил ей говорил, что украдет. Она хотела, но отца боялась. И мне говорила, что его любит, но лучше уж за Расула выйдет, раз он ей такие подарки надарил и платье уже куплено.

– Она так про платье рассказывала! Я думаю, ей не хотелось, чтобы ее крали, – вставила Наида.

– Откуда ты знаешь, что не хотелось? – истерично взвизгнула Эльмира – Очень даже хотелось. Они вообще встречались, в кафе вместе ходили. Все равно бы Расул узнал и слово бы забрал. Так что я все по справедливости сделала.

– Какой ужас, – залепетала Бика. – Эльмира, зачем ты призналась хоть? Теперь тебя убьют.

– А я тут при чем?

– Как при чем? Ты этому Исмаилу помогала, ты нам предложила через магазин возвращаться.

– Да, точно, – вспомнила Наида, – это ведь Эльмира предложила…

В окно автомобиля заглянул Муху.

– Номер этого героя давай сюда, – приказал он Эльмире.

Та достала телефон и, всхлипывая, продиктовала одиннадцать цифр. Голова Муху исчезла. Через лобовое стекло было видно, что турнир на майдане продолжается и борец в красном трико, кажется, побеждает.

Уллубий и чиновники куда-то исчезли. Милиционеры, которые начали было разгонять толпу, тоже втянулись и пристально следили за поединком.

Хабиб и Муху вернулись в салон.

– Едем в Леваши. Они никях пока не сделали, – сказал Хабиб железным тоном. – Если мы до заката успеем ее забрать, она чиста. Если нет – придется оставлять этому даргинцу. – Он плюнул в спущенное окно.

Потом нахмурился и добавил:

– Да все равно заберу. Лучше пусть до конца старой девой остается, чем вот так замуж выходить, как хIайван!