Ник Хорнби - Смешная девчонка

Одна девушка из отдела женской обуви, Марджори, предложила ей в складчину снять квартирку в районе Эрлс-Корт, поближе к универмагу; Барбара согласилась, только потом осознав, что ей придется спать в одной комнате с Марджори.

К этому времени ее одержимость даже окрепла: Люсиль Болл сделала из нее мученицу амбиций. Кухонное оконце выходило на железнодорожные пути, и от грохота поездов с оконных рам на пол сыпалась сажа. В Лондоне почти вся зарплата улетала на еду, жилье и проезд. Марджори, такая же неприкаянная, как Барбара, никогда и никуда не выходила, так что вечера они коротали вдвоем. Питались супом из жестянок и подсушенным хлебом – на газовую горелку вечно не хватало шестипенсовиков. С «Люси» пришлось распрощаться, так как телевизора в квартирке не было, а потому каждое воскресенье Барбару особенно мучила тоска по дому. Напрасно она внушала себе, что в Блэкпуле с такой же тоской вспоминала бы Лондон. От этого лишь думалось, что счастье не светит ей ни тут ни там. Порой Барбара медлила у застекленных щитов службы занятости, но спроса на телевизионных клоунесс не наблюдалось. Ночами она не смыкала глаз и беззвучно плакала над собственной глупостью. А чего она, собственно, ожидала?

Марджори присоветовала ей покупать театральный журнал «Стейдж» и читать в нем раздел объявлений. Многие девушки, работавшие в «Дерри энд Томс», поведала она, в обед читали «Стейдж», а потом куда-то исчезали.

– Я кого-нибудь из них знаю, хотя бы отдаленно? – спросила Барбара.

– Разве что Марджи Нэш, – ответила Марджори. – Ты небось слышала, как мы ей косточки перемывали.

Барбара отрицательно покачала головой. Это известие разбередило ей душу: значит кто-то все же нашел тайный ход, ведущий из универмага прямиком в шоу-бизнес.

– Ее застукали с покупателем в мужском сортире на четвертом этаже, а потом она призналась, что украла юбку. Так вот: каждую неделю Марджи покупала «Стейдж».

И Барбара, не услышав никакого предостережения в рассказе про Марджи Нэш, тоже стала каждый четверг покупать этот журнал в газетном киоске у станции метро «Кенсингтон-Хай‑стрит». Но разобрать, что к чему, оказалось непросто. Многие объявления выглядели шифровками:

Шефтсбери – «Наш человек Крайтон». Кеннет Мор, Миллисент Мартин, Джордж Бенсон, Дэвид Кернан, Дайлис Уотлинг, Анна Барри, Юнис Блэк, Глин Уорснип, Патриция Ламберт {8}(Дельфонт/Льюис/Арнольд).

Кого же именно приглашают таким объявлением на непонятное застолье? Вряд ли самих Кеннета Мора, Миллисент Мартин и прочих, так ведь? Уж они-то, конечно, сами знают, когда им надлежит быть в Уэст-Энде. А Барбару и ей подобных куда-нибудь приглашают? А если вдруг где-то напечатаны такие же загадочные объявления, адресованные ей самой, – как об этом узнать, как откликнуться? Там ведь ни даты, ни времени, ни условий.

Для многих постановок, насколько можно было судить, требовались субретки, но Барбара не знала, что такое субретка, а словаря под рукой не было, равно как и адреса районной библиотеки. Впрочем, если для этого дела нет нормального слова, значит лучше туда не влезать, пока совсем уж не припечет.

На последних страницах журнала вакансии обозначались более откровенно – там и без словаря все было ясно. Клуб «Эмбасси» на Олд-Бонд‑стрит приглашал энергичных, миловидных девушек для эскорт-услуг. В «Нелл Гвинн» на Дин-стрит требовались хористки и/или танцовщицы, но непременно «с эффектными внешними данными» – других просили не беспокоиться. В хипповый клуб «Виски-Э‑Гоу-Гоу» на Уордор-стрит приглашались «кошечки» ростом не ниже метра шестидесяти, но она заподозрила, что рост для них не главное, а каковы могут быть остальные требования – об этом даже не хотелось думать.

Ей совершенно не улыбалось прикидывать, достаточно ли она эффектна, чтобы стать «кошечкой» или эскорт-хористкой. У нее были опасения, что, уехав из Блэкпула, она померкла; точнее, внешность ее здесь оказалась куда менее примечательной. Как-то раз в столовой для работников универмага она стала высматривать реальных красоток – и насчитала семь. Семь тоненьких, восхитительных созданий в одном лишь «Дерри энд Томс» и только за время обеденного перерыва. А сколько таких придет сюда в следующую смену? А сколько таких в отделах косметики «Селфриджес», «Хэрродс», «Арми энд Нейви»?

В одном она была уверена почти на сто процентов: никто из этих девушек не собирался смешить публику. Только на это и оставалось уповать. Каковы бы ни были их устремления, – а Барбара не могла бы поручиться, что у них есть хоть какие-то устремления, – заключались они совсем не в этом. Чтобы смешить публику, требовалось косить глазами, высовывать язык и сыпать глупыми или наивными фразами, а эти девушки с ярко-алыми губками, обливавшие презрением неказистых и немолодых, нипочем не снизошли бы до такого дурачества. И если уж на то пошло, от «кошечек» и хористок тоже никто не требовал юмора.

С некоторых пор красавицы-продавщицы из «Дерри энд Томс» представлялись Барбаре диковинными рыбками, которые с выжидательно-скучающим видом снуют у себя в аквариуме туда-сюда, туда-сюда, тычутся в одно и то же стекло и видят лишь то, что видено уже миллион раз. Каждая хотела найти мужчину, который выловит ее сачком, заберет к себе и посадит в другой аквариум, размерами еще меньше. При этом не все занимались собственно поисками: многие уже нашли, но ожидание на этом не прекратилось. Одни ждали, когда же мужчина соберется с духом; другие – счастливицы – уже встретили того, кто собрался с духом, и ждали, когда же он соберется подкопить деньжат.

Барбара, как ей казалось, вроде бы не ждала мужчину, но уже и сама не знала, чего ждет. Еще в поезде она дала себе зарок: два года не помышлять о возвращении домой, но уже через два месяца боевой настрой пошел на убыль, оставив ей всего одно желание: найти место, где можно смотреть воскресные телепередачи. Так ей аукнулась работа… и работа, и супчик из банки, и аденоиды Марджори. Ей даже расхотелось превращаться в Люси – лишь бы видеть Люси на голубом экране.

– У тебя есть подруги, которые смотрят телевизор? – спросила она у Марджори.

– Подруг у меня нет. Точка, – ответила Марджори.

Был вечер пятницы. Марджори, поставив у газового камина сушилку для белья, развешивала чулки.

– Поверь, большинство девушек живут в точности как мы.

– Ну, кто-то же, вероятно, живет дома, – возразила Барбара.

– Конечно, – подтвердила Марджори. – Советую с такими подружиться: будешь ходить с ними в кино, будешь ходить с ними на танцы, и, если повезет, тебя когда-нибудь в воскресенье пригласят в семейный дом на чашку чая – тогда-то ты и посмотришь телевизор.