Сара Груэн - Время перемен

– Аннемари! – раздается бодрый голос Лоренса. Каков наглец, делает вид, что в первый раз слышит о моем звонке! – Сто лет от тебя нет известий. Как поживаешь?

– Отвратительно, Лоренс. Хуже некуда.

– А в чем дело? – настороженно интересуется Лоренс.

– Мне нужно знать имя адвоката, который занимается делами семьи Роджера.

– Э-э-э, – мычит он в ответ. Наверняка теряется в догадках, что может означать такая неожиданная просьба. – Видишь ли, не знаю, уполномочен ли я… А почему ты не обратишься с этим вопросом к самому Роджеру? Ведь вы все вместе отправились на конные соревнования, верно?

– Роджер погиб, и Соня тоже. А власти штата собираются отдать Джереми в приемную семью.

Лоренс молчит и только сопит в трубку.

– Но я не могу допустить это безобразие, а потому должна как можно скорее узнать, что сказано в завещании. И времени у меня в обрез, час-два, не больше. Так что надо спешить.

– Как? Что случилось?! И что, оба погибли? Господи, да как же это!

С другого конца провода доносятся хриплые сдавленные звуки, даже не верится, что их способен издавать человек. Злость на Лоренса мгновенно улетучивается, и я чувствую, как к горлу снова подкатывается комок.

– Они выехали перед трактором с прицепом на автостраде I-88, – начинаю объяснять я. – Трактор вез тяжелый груз и затормозить не мог.

– Значит, они не мучились?

– Соня умерла на месте. Она даже не успела понять, что произошло.

– А Роджер?

Я отвечаю не сразу.

– Некоторое время он еще жил, а вчера ночью скончался. И знаешь, Лоренс, это к лучшему.

Лоренс молчит, осмысливая мои слова.

– Но, говоришь, ребенок-то остался жив?

– Да, и практически не пострадал. Отделался здоровенной шишкой на лбу и трещиной на запястье, но она уже почти зажила. Джереми прекрасно себя чувствует, и его собираются выписать из больницы. Ты ведь знаешь, у Роджера нет родственников. Похоже, у Сони тоже. Вот мне и надо срочно узнать, говорится ли что-нибудь в завещании по поводу опекунства. Если нет, Джереми отправят в приемную семью в Миннесоте, несмотря на то что я сама хочу его усыновить.

– Боже правый! Поверить не могу… Черт возьми… даже не знаю, написал ли Роджер завещание…

– Что за ерунду ты несешь, Лоренс! Как это не написал?!

Наступает долгая пауза. Слышно, как Лоренс судорожно сглатывает, собираясь с силами.

– Понимаешь, когда Джереми родился, Роджер и Соня попросили нас с Пегги позаботиться о малыше, если с ними что-то случится. Но потом… Месяц назад Пегги меня бросила, сбежала с кардиологом, и я попросил Роджера изменить завещание. Не знаю, успел ли он… Однако, зная Роджера… Боже мой, Аннемари, какое горе! Нет! – неожиданно кричит Лоренс, но уже не мне, а кому-то, кто находится в его кабинете. – Отложить все переговоры! Я занят!

Слышно, как женский голос что-то бормочет в ответ.

– Хайди, мне наплевать! Отменяй все, что назначено на сегодня! А теперь уходи, да не забудь закрыть за собой дверь. Погоди-погоди, Аннемари, – обращается он уже ко мне, и в трубке слышится его тяжелое дыхание. – Значит, если Роджер не указал в завещании имени опекуна, Джереми отдадут в приемную семью?

– Вот именно.

– А тебе не разрешат стать приемной матерью?

– Разрешат, но не сразу. На получение необходимых документов и обучение уйдет от четырех месяцев до полугода, а пока малютку забирают обратно в Миннесоту, чтобы отдать чужим людям. И им плевать, что сейчас я – самый родной человек для Джереми. – Теперь надо успокоиться мне. – Лоренс, я знаю, мы с тобой никогда не питали друг к другу симпатии. Признаю, временами я была… Черт возьми, ну да, вела себя как последняя эгоистка, самовлюбленная дура, которая сама не знает, чего хочет. В общем, по этому поводу можно многое сказать. В молодые годы меня порой было трудно выносить, и на твоем месте я бы тоже невзлюбила такую истеричку. Но поверь, с годами я изменилась. Клянусь, это правда, и я хочу поступить, как и полагается нормальному человеку. Ведь у Джереми никого нет ближе, чем Ева и я. Мы – его семья. Умоляю, помоги! И не важно, что ты обо мне думаешь. Только помоги!

С замиранием сердца жду, что ответит Лоренс.

– Как с тобой связаться? – спрашивает он наконец. – Сейчас же займусь этим делом.

Я сообщаю номер телефона в отеле.

– А сотовый у тебя есть?

– Да, но когда я нахожусь в больнице, приходится его отключать. Правда, ты можешь оставить сообщение.

– Как зовут социального работника? Дай мне номер телефона.

Я называю имя Сандры.

– Держись, Аннемари. У Роджера есть друзья, и у меня тоже. Обещаю, мы во всем разберемся. Не сомневайся.

Кладу трубку и, присев на краешек кровати, прижимаю руку к сердцу.

Еще позавчера я сердилась на Роджера за то, что он меня бросил, и откровенно ненавидела Соню. И всего десять минут назад Лоренс не желал со мной разговаривать.

А теперь я отдала бы все на свете, лишь бы Роджер был жив и здоров. И Соня тоже. Узнав подробности ее жизни, испытываю к этой женщине уважение. Несмотря на тяжкие испытания, выпавшие на ее долю, Соня все-таки закончила юридический факультет. И самое удивительное на данный момент, что мы с Лоренсом и, как я догадываюсь, вся система юридических учреждений Миннесоты действуем заодно. Господи, только бы получить право опеки над Джереми!

Трагедия, случившаяся с Роджером и Соней, перечеркивает прошлое и переписывает все с чистого листа, а ручка вышвыривается в мусорную корзину.

Голова гудит и разламывается от боли, и я начинаю опасаться инсульта. Только этого не хватает. Получается, родители в нашем семействе умирают один за другим, сгорают, как новогодний фейерверк. Думал ли папа, что его смерть станет первым звеном в цепи страшных событий? Внезапно накатывается приступ необъяснимого панического ужаса, будто разверзлась под ногами бездна, и меня опутывает знакомая, липкая паутина суеверных страхов.

Все кончено, в глазах троится, надежды на будущее нет.

Иду в ванную и роюсь в туалетных принадлежностях, но натыкаюсь только на ибупрофен. Потом, стыдно сказать, копаюсь в вещах Мутти в надежде найти валиум.

Испытываю одно непреодолимое желание – рухнуть на кровать. Господи, ведь я же лежу на покрывале! Я – и на покрывале! Нет, это уже никуда не годится. Пора вставать и идти в больницу. Теперь остается только ждать новостей от Лоренса.

Выхожу в коридор и, закрыв за собой дверь номера, зачем-то поворачиваю голову влево. И застываю на месте. Потому что через четыре двери от меня высокий широкоплечий мужчина возится с карточкой, пытаясь проникнуть в свой номер. Рядом с ним стоит чемодан.

Наши взгляды встречаются.

– Дэн! – Закрыв лицо, зажмуриваю глаза.

Под сомкнутыми веками вспыхивают черно-белые молнии на трепещущих крыльях бабочки. С закрытыми глазами вижу, как Дэн бросается ко мне. Колени подгибаются, я медленно сползаю на пол, но это уже не страшно. Потому что меня обнимают его сильные руки.