Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)

— Да уж, — со знанием дела, согласилась я. — От мужчин помощи не дождешься, только вред один.

— И какие у тебя планы теперь?

— Наполеоновские, — улыбнулась я. — Собираюсь подмять под себя весь цветочный бизнес в Москве.

Мария Васильевна округлила глаза:

— Уж не связалась ли ты с мафией?

— Пока нет. Это я, так, шучу. А на самом деле мы можем заработать большие деньги, если вы мне чуть-чуть поможете, — и я передала ей разговор со стюардессой.

Мы еще немного посидели, обсуждая дела, и я отправилась к морю.

Размахивая полотенцем и, стараясь отвлечься от воспоминаний, я добежала до пляжа и с разбега кинулась в море. Я долго плавала, качалась на волнах и ныряла, а потом растянулась прямо на теплых камнях и стала разглядывать отдыхающих. Семейные пары с детьми, парочка хорошеньких девиц и ни одного симпатичного парня. Я закрыла глаза и против воли в голову полезли воспоминания. «Может я все-таки влюбилась в него», — подумала я, пытаясь разобраться в себе. Когда он был со мной — я ничего подобного не чувствовала. Конечно, нам было хорошо вместе, мне нравилось утром просыпаться рядом с ним, меня развлекали его шутки и комплименты. Но, если я даже влюбилась, должно же быть средство от тоски, которая появляется при мыслях о нем и захватывает меня всю целиком. Поскольку я не собираюсь к нему возвращаться, значит надо избавиться от этого ненужного чувства, мешающего жить полноценной жизнью. Перебирая камешки, я вспоминала различные советы из добрых журналов. Самым лучшим считается новая любовь, но это опять новая кабала, и мне пока не нужно. Что еще? Еще советуют погрузиться в работу — я и так работаю достаточно. Еще можно заняться учебой и спортом. Только для этого у меня уже нет времени. Значит, ограничимся тем, что будем делать зарядку по утрам. Надеюсь, это отвлечет меня от грустных мыслей. Не в моем характере было страдать, пусть даже из-за самого замечательного парня на свете.

Я все успела за два дня. Вместе с Марией Васильевной мы сходили к ее двум приятельницами, с которыми договорились о розах, у Марии Васильевны уже роз не хватало. Мне даже удалось оторвать ее муженька от домино и уговорить его починить старенький «москвич», на котором он будет подвозить цветы в аэропорт. Итак, поставщики и шофер были найдены. Надя ждала их в аэропорту, она оформляла чемоданы как чей-то багаж, который я должна была встречать в Москве. На обратном пути Надя должна была передать Марии Васильевне деньги, и снова забрать розы, и так далее. В общем, процесс был организован, и мне уже не надо было тратить время, чтобы летать самой. Все было расписано по числам и часам, и я чувствовала себя дирижером маленького оркестра, который создала сама. Может быть, мои подвиги на этом поприще и покажутся кому-то смешными и мелкими, но сама я чувствовала себя значительной и взрослой, это поднимало меня в собственных глазах. В конце концов, мне было только шестнадцать, мои ровесники проводили время во дворах, а я занималась организацией собственного бизнеса, и у меня были люди, которые мне доверяли и рассчитывали на меня. Я уже больше не была одна, у нас был коллектив. Конечно, не все было просто и гладко, иногда я сталкивалась с насмешками и обманом, но я шла вперед, не обращая внимания на мелкие неудачи.

Через несколько месяцев, когда мои ровесники сидели за школьными партами, продажа цветов начала набирать обороты. В нашем распоряжении было десять девочек-продавцов, которые торговали на пяти рынках. В центре, недалеко от метро Новослободская, находился наш офис, а по-простому тот подвал, который мы сняли в аренду, где в ведрах стояли розы и другие цветы из подмосковных совхозов. Четыре бабушки в Сочи, которыми руководила Мария Васильевна, выращивали южные розы, а ее старик занимался их доставкой в аэропорт Адлера. Там его встречала Надя, которая переправляла цветы в Москву, где их забирал Андрей. Я занималась выдачей цветов продавцам по утрам и собирала выручку вечером, улаживала еще кучу мелких дел, которые возникали попутно. Мы все зарабатывали неплохо и я, накупив себе дорогой одежды, стала откладывать деньги на автомобиль. Глядя на уверенные руки Андрея на руле, я думала, что смогу также лихо управлять машиной. По возрасту права мне были не положены, но у меня были деньги, и я научилась договариваться с людьми и давать взятки, так что я собиралась решить эту проблему, как и многие другие, с помощью денег.

Мой рабочий день начинался в пять утра. Умывшись холодной водой, я расстилала коврик и делала упражнения с гантелями и обязательной растяжкой. После этого я принимала контрастный душ и завтракала. Потом я ехала в подвал и выдавала цветы, с тем, чтобы уже к 7.30 продавцы были на местах, и я собиралась в совхоз за цветами с Андреем или в аэропорт за южной розой. Иногда я возвращалась домой, доставала учебники и пыталась что-то почитать. В восемь вечера я опять была в подвале, принимала остатки цветов и выручку. В одиннадцать я была дома, и, падая от усталости, прочитывала пару страниц на ночь и засыпала крепким сном. Выходных не было, времени на развлечения не оставалось, тосковать о Вадике тоже было некогда, его образ почти изгладился из моей памяти. Одиночество стало моим лучшим другом, а беседы с самой собой и составление планов на следующий день — любимым занятием. Я успокоилась и уже не испытывала прежней горечи и тоски.

В этот вечер я задержалась дольше обычного, пересчитывая остатки цветов. Вдруг я услышала шаги. В подвал вела достаточно крутая железная лестница, и я поленилась подняться и запереть дверь за Андреем, который уходил последним. Волосы зашевелились от страха на моей голове. Кто-то неизвестный, а скорей всего двое, судя по шагам, спускались по ступенькам. С того места, где я находилась, мне не было видно, кто это. В испуге я прижалась к стене, лихорадочно соображая. Но, кроме как выйти к ним — другого варианта у меня не было. Вход в подвал находился в месте, где редко попадались прохожие, телефона не было. Так что помощи ждать было неоткуда, поэтому я, собрав все свое мужество, вышла из своего укрытия. Их оказалось трое. Наверное, никогда в жизни я не видела более омерзительных физиономий. Я замерла. Один из них, видимо старший, направился ко мне.

— Вот она, красавица, собственной персоной, — процедил он сквозь зубы.

— Что вам здесь нужно? — пропищала я.

— Хозяин где? — прохрипел он, дыхнув на меня перегаром.

— Какой хозяин?

Я пыталась справиться с дрожью, охватившей мое тело. Нельзя показывать, что я боюсь. Я стала лихорадочно соображать, о ком они говорят? Вдруг меня осенило — они, должно быть, ищут Андрея, подвал был снят на его имя.