Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)

— Вика, перестань, — прервала меня мама. — Ты так не думаешь, ты все время думала, что он сделал это нарочно, да?

Я молчала, опустив глаза.

Мама приподняла мне подбородок и посмотрела мне в глаза:

— Будь же откровенна со мной. Ты думала так, потому и ушла, потому что тебе невыносимо было находиться рядом с убийцей, так?

Я кивнула, но потом сказала то, о чем постоянно думала.

— Но ты знаешь, папа тоже был неправ. Он мог бы жить ради меня. Он мог бы…

— Речь не о нем. У него свой суд. Я не договорила. Так вот, я потеряла мужа, а потом я потеряла дочь, ты ушла из дома, и я не знала, жива ли ты.

— Но я писала… — мама жестом заставила меня замолчать и продолжила:

— Я также потеряла работу, которая была для меня смыслом моей жизни, а потом я потеряла себя. Я пыталась покончить с собой, много раз и безуспешно. Я не очень верю в Бога, но все же думаю, что кому-то там, — она подняла глаза вверх, — Нужно было преподать мне урок и заставить меня жить со всеми грехами, которые я совершила, но все же он сжалился надо мной и вернул мне дочь. Я благодарна ему за это и больше ничего не прошу. Я знаю, что мне больше не суждено играть, — мама посмотрела на свои руки, — Но я постараюсь найти себя и попытаюсь искупить свою вину. Так вот, это я все сказала к тому, чтобы ты не позволяла никому подрезать тебе крылья. Потому что любовь, когда это действительно любовь, поднимает тебя над землей, озаряя окружающий мир ярким светом и каждый день, проведенный рядом с любимым, делает тебя счастливой. Не случайно многие великие произведения были написаны после того, как их создателей посетила их самая большая любовь.

Мама замолчала и откинулась на подушки, видимо, она устала. Но в глазах продолжал гореть огонь.

— Иди, дочка, мне надо отдохнуть, а тебе подумать. Я верю, что ты сделаешь все правильно. Поговори с ним.

— Хорошо, — я поцеловала маму и вышла.

Я вышла из больницы быстрым шагом. Перед тем как сесть в машину, я остановилась и посмотрела вокруг. Несмотря на холодный март, в природе чувствовалось дыхание весны, новая жизнь зарождалась и вступала в свои права. Пора действовать, мама совершенно права. Я вызову Сергея на откровенный разговор и заставлю все рассказать.

Я приехала домой и решила сразу позвонить ему. Вдруг я сообразила, что не знаю его номера телефона. Это было смешно, мы встречались около полугода, а я до сих пор не узнала, как связаться с человеком. Он всегда звонил мне сам или являлся без предупреждения, уверенный, что я его жду. Нельзя сказать, что моя участь была завидной, и если бы кто-нибудь раньше нарисовал бы мой портрет сейчас, я бы рассмеялась ему в лицо. Как же получилось так, что я дошла до такой жизни? У меня получилось выстроить свой бизнес, я смогла помочь своей матери встать на ноги, я мужественно переносило все беды, свалившееся на меня за последний год, я смогла заставить себя забыть Вадика, но я не смогла сохранить свое достоинство в отношениях с любимым человеком. И дело было даже не в достоинстве, дело было в том, что я потеряла себя, позволив себе увлечься. Да что же он сделал со мной?! Я опустила свою голову на руки и задумалась. Неужели я повторяю мамины ошибки? Я совершаю в точности то, в чем обвиняла ее. Как тут было не вспомнить поговорку «не судите, да не судимы будете».

Я заставила себя позвонить Андрею и буквально вырвала у него домашний телефон Сережи, наврав что-то про наши квартирные дела. Глубоко вдохнув, я набрала его номер, после нескольких гудков трубку сняли, и раздался молодой женский голос:

— Алло.

Я растерялась, этот голос никак не мог принадлежать маме, обладательнице этого голоса можно было дать не больше двадцати.

— Я слушаю, — повторила девушка.

— Будьте добры Сергея, — выдавила я из себя.

— Его сейчас нет. Что-нибудь передать?

Вдруг я услышала детский голосок «мама, мама».

— Алло, одну минуточку, только пересажу ребенка, — девушка положила трубку на стол.

Все похолодело у меня в груди, сначала я хотела бросить трубку, но потом успела придумать свою версию.

— Извините, вы что-то говорили? Дети такие беспомощные и все время требуют внимания, — доверительно сообщила она мне.

— Я — клиентка Андрея, он обещал мне выяснить один вопрос, мне он срочно нужен, — как можно увереннее сказала я.

— Понятно. Позвоните после семи, он должен быть.

— Это точно? — на всякий случай спросила я.

— Абсолютно, я сегодня учусь, а он укладывает дочку спать, — поведала мне словоохотливая девушка.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — вежливо сказала я и повесила трубку.

Сердце в моей груди колотилось как бешеное. Я налила себе рюмку коньяка. Итак, я должна заставить себя поверить в это. У него есть жена и дочка, маленькая девочка, лет двух-трех, которая любит и ждет папу. Видимо, он еще и хороший отец, раз жена может оставить на него ребенка и уйти вечером. Вот и вся разгадка его редких приходов и нежелания объяснять свое отсутствие. Какой мерзавец! Ненавижу! Я сжала кулаки — сделать из меня любовницу! Ситуация срочно требовала решения. Я налила себе вторую рюмку и забралась с ногами на диван. Нам надо расстаться. А память услужливо подсовывала картинки наших встреч с Сережей. Вот я его вижу первый раз — он кажется мне тем героем, о котором мечтают все девчонки, вот мы едем в машине, он несется с бешеной скоростью, забавляясь моим страхом. Сергей с большим букетом, когда я открываю дверь, его нежные руки, застегивающие золотую цепочку на моей шее. Родное лицо, любимые глаза, я вижу его как будто он рядом. Отчаяние охватывает меня, да как же мне выбросить его из моего сердца? Я не могла ни делить его ни с кем, ни оставить ребенка без отца, слишком хорошо я знала, как нужен девочке отец. Я налила себе третью рюмку, мне хотелось все хорошенько вспомнить, чтобы потом постараться забыть навсегда. Слезы текли по моему лицу, размазывалась косметика, почему-то я вспомнила папины слова «девочки с именем Виктория не плачут — они рождены, чтобы побеждать». Я взяла его портрет с журнального столика. «Папа, папочка ты хотел, чтобы я была сильной, а я оказалась глупой и слабой, а сейчас плачу, потому что мне больно», — разговаривала я с ним. «Но я тебе обещаю, что я справлюсь с этим, и эти слезы о нем последние. Завтра я буду другой, я найду в себе силы выбросить его из моей жизни и из моего сердца».

Я так увлеклась, что не сразу услышала звонок в дверь. «Это не может быть Сергей, раз сегодня он должен быть дома», — пронеслось у меня в голове. Я открыла дверь. Он стоял на пороге собственной персоной, улыбаясь мне. На какой-то момент в моем воспаленном мозгу мелькнула мысль, что все это ошибка. Я посторонилась, он включил свет и сразу заметил мои заплаканные глаза.