Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)

— Я построил дачу. Дачу для них. Сыну нужен свежий воздух, но она даже не хочет туда ехать.

— Милый ты мой. Ты построил дачу в месте, где ты предаешься мечтам о своей любви, и твоя жена чувствует это. Мы, женщины, всегда чувствуем такие вещи. Вовсе неудивительно, что она не хочет туда ехать. Попробуй продать эту дачу и купить в другом месте, где понравится твоей жене. И пусть она занимается проектом дома.

— Я не могу. Это мое убежище. Знаешь, у меня в спальне нет обоев. Все стены увешаны твоими фотографиями.

— Ты сумасшедший, — Зоя покачала головой. Ну почему она не может на него сердиться. Неужели еще что-то осталось? Вот бы почувствовать все еще раз, так, как было когда-то. Его крепкие руки на своих плечах.

— Знаешь что, пойдем, — она вскочила со скамейки и отряхнула снег с шубы. Заколка упала с волос, и они рассыпались по плечам, но она даже не дала Юрке ее поднять. Она крепко держала его за руку.

— Куда ты так спешишь?

— Не спрашивай, — отмахнулась она. — Я боюсь, что передумаю, если скажу. Это такое сумасшествие.

Найдя на стоянке свою машину, Зоя щелкнула сигнализацией.

— Садись, — коротко сказала Зоя, открывая переднюю дверь.

— Какая у тебя красивая машина, — заметил он, и Зоя вспомнила, что у него всегда была эта страсть к красивым «тачкам». Тогда в девяностые, он с завистью провожал взглядом каждую иномарку, которая проезжала мимо, когда они гуляли. Зоя тогда злилась, она всегда считала машины грудой металла. Ей и сейчас совершенно все равно, на чем ездить. Наверное поэтому у нее и есть эта машина. Она ее купила только потому, что в Париже ездила на такой же. Нам всегда дается то, что нам не очень-то и нужно.

— Я никогда не видел тебя за рулем.

— Мы поедем очень быстро, так что держись, — Зоя улыбнулась. Все-таки это получилось. Она вновь чувствовала себя молодой и почти счастливой.

— И куда же мы все-таки поедем? — его глаза теперь были бархатными, и она даже заметила искорки. Боль ушла, наверно он тоже чувствовал себя молодым.

— Я хочу увидеть эту комнату.

Он не сразу понял.

— Какую комнату?

— Комнату на твоей даче, которая увешана моими фотографиями.

Он смотрел на нее и не верил ее словам. Она собирается поехать с ним на дачу.

— Зоя, это не комната. Эта спальня.

Она улыбнулась.

— Я помню об этом, — она яростно надавила на газ. Машина рванулась с места, взвизгнув колесами.

— Поставь музыку, — сказала она ему. Он достал из кармана куртки диск. Он сам не знал, почему положил его туда. Из приемника полились знакомые слова: «Я хочу быть с тобой».

Зоя улыбнулась, прибавляя скорость и выруливая в крайний левый ряд. Сегодня она поедет так, как никогда не ездила, обгоняя всех. И плевать на то, что дорога скользкая. Дорога в молодость и должна быть слишком быстрой, иначе остановишься и собьешься, а больше уже не хватит смелости, чтобы попробовать повторить неповторимое. На светофоре она остановилась и посмотрела на него.

— Я тоже хочу быть с тобой. Но я хочу, чтобы ты понял — это будет только сегодня. Только сегодня нам снова по двадцать. Завтра нам снова будет сорок. И завтра ты сделаешь все то, о чем я тебя попросила в лесу.

— Хорошо. Я куплю цветы и игрушку сыну.

— Этого слишком мало. Завтра ты научишься жить без меня и наведешь порядок в своей бестолковой жизни. И ты мне это сейчас пообещаешь. Или я отвезу тебя домой.

Он грустно смотрел на нее.

— Научиться жить без тебя?! Я не смогу.

На светофоре зажегся зеленый, но Зоя и не думала ехать. Машины яростно гудели, но ее это не волновало.

— Почему ты не едешь? — спросил Юра, наблюдая, как машины, сигналя, объезжают их, занявших крайнюю левую полосу и мешающих движению на широком проспекте.

— Я не поеду, пока не услышу то, что просила.

Юра заерзал в кресле.

— Зоя, надо ехать. Ты остановилась посередине дороги. Водители нервничают.

— Юра, дело не во мне, дело в тебе. У тебя есть время до следующего сигнала светофора. Я повторяю свое предложение. Сегодня нам по двадцать, и мы едем в наше прошлое, чтобы проститься с ним. Но завтра ты вернешься домой и начнешь новую жизнь, в которой не будет места для всего этого. С завтрашнего дня твоя жизнь посвящена твоей семье. Дети не должны страдать из-за ошибок родителей.

— Но я не люблю свою жену, я люблю тебя.

— Хорошо, сделай это для меня. Сделай это во имя любви ко мне. Неважно ради кого или чего ты это сделаешь. Пусть это будет наша маленькая тайна. Спаси свою семью и вылечи своего сына. И только тогда, слышишь, Юрка, я поверю, что ты меня действительно любишь, и я буду тобой гордиться, потому что знаю, что тебе это было непросто.

Светофор вновь сменился зеленым, и Зоя вопросительно посмотрела на него. Похоже, ей это удалось, в его глазах уже была твердая решимость.

— Хорошо, я обещаю, — глухо проговорил он.

— Вот и умница, — Зоя проехала злополучный светофор. — Поставь еще раз эту песню «Я хочу быть с тобой».

Подобрав длинную шубу, Зоя выбралась из машины, и остановилась у ворот, созерцая кирпичный двухэтажный домик с балконом. Вокруг него в безмолвии стояли заснеженные сосны и ели. К крылечку вела расчищенная тропинка. Юрка воплотил все ее мечты. Она всегда хотела иметь такой домик, куда можно было бы приехать из суетливой и шумной Москвы, чтобы пожарить шашлыки летом и покататься на лыжах зимой.

— Прелестно, — наконец сказала она. — Ты сделал это сам?

— Мне помогал отец.

— Замечательно. Как там говорится, мужчина должен посадить дерево, построить дом, тебе осталось только вырастить сына. Дерево, ты я думаю, что посадил. — Юрка кивнул. — Дом построил. Осталось только одно.

Они зашли на уютную веранду. В доме было тепло. Зоя скинула шубу, оставшись в джинсах и свитере. Юра жадно оглядел ее стройную, как у девушки, фигурку.

— Ты совсем не изменилась, — он обнял ее и зарылся лицом в пушистых волосах. — Ты стала блондинкой, но тебе это идет.

— Я хочу увидеть ту комнату.

Он с трудом оторвался от нее и распахнул дверь.

В просторной спальне, где у окна стояла двуспальная кровать, а на полу лежала медвежья шкура, мебели больше не было. Все стены от пола до потолка были оклеены Зоиными фотографиями. Здесь были и школьные снимки и даже последние газетные и журнальные вырезки.

— Здесь вся моя жизнь, — Зоя подходила то к одной фотографии, то к другой. Юра молча следил за ней.

Внезапно в нем созрело решение. Он больше не сможет здесь жить. После того, как она была здесь с ним, это будет слишком больно. К тому же он дал ей обещание. Он действительно должен покончить с прошлым. Зоя права, во всем права. Если она смогла выстоять, ему стыдно жаловаться. Жизнь для других пойдет ему на пользу, он слишком долго был эгоистом. Он подошел к Зое.