Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)

— Ты ищешь, чем бы меня пристукнуть? Тогда кто же тебя будет спасать? — засмеялся Сергей и вдруг, подойдя к Кристине схватил ее на руки и закружил. — Не бойся, моя маленькая убийца, я не выдам твою тайну, и я вовсе не осуждаю тебя.

Фарс какой-то, подумала Кристина, пытаясь вырваться.

— Отпусти меня сейчас же.

Сергей послушно поставил ее на пол и галантно, взяв под руку, словно они были в шикарном ресторане, проводил к столу.

— Давай выпьем, и я все объясню. — Кристина, опрокинув от страха полбокала, сцепив дрожащие пальцы, уставилась на своего защитника. Его суровое лицо разгладилось, теперь он смотрел на нее с нежностью. Так смотрят на расшалившегося ребенка. — Я немного рад, что представился случай поговорить об этом. Мы ведь с тобой одного поля ягода. Ты не знаешь, чем мне приходилось заниматься, но на моем личном счету тоже есть трупы. Я не шутил, когда говорил, что собираюсь жениться на тебе. Уже тогда я знал о тебе все. Даже город, из которого вы сбежали. И я понимаю мотив, который заставляет тебя мстить за поруганное детство. Когда я узнал, что Петрович спит с тобой, я сам чуть его не пристрелил.

Кристина вдруг почувствовала невероятное облегчение. Страшнейшие вещи, таящиеся внутри нее и отравляющие существование, были запечатаны молчанием долгие годы. И вот теперь можно поговорить об этом. Он сказал, что тоже убивал. Ее галантный любовник тоже убийца. Такой же уродец, как она.

— Откуда ты узнал?

— Мерзавец как-то нажрался и начал хвастаться. Я не мог поверить. Петрович много чего привирал. Но однажды он привел тебя на пикник, и я перехватил твой взгляд, когда ты смотрела на него. И я сразу поверил. В нем было столько ненависти. Наверное, тогда я в тебя влюбился.

— И, конечно, женился на другой, — саркастически заметила Кристина.

— Тебе было только пятнадцать. Но я понял, что придет время, и ты отомстишь.

— Это был несчастный случай. Он поскользнулся. Был пьяный.

Кристина заставила себя слегка улыбнуться. Она не собиралась признаваться.

— Поскользнулся или ты толкнула его? — Сергей тоже улыбался.

— Поскользнулся.

— Ты любишь Булгакова?

— Причем здесь это?

— Обожаю эпизод, как Аннушка разлила подсолнечное масло. И отдаю должное твоей начитанности и находчивости. — Кристина похолодела. Как же это могло прокатить, если все было известно?

Оба молчали.

— Выпей еще вина, Крис. Сегодня ты дала маху с этим аспирином, но я улажу это, как и дельце с Петровичем. Его смерть была выгодна многим. В том числе и мне. И я решил тебя отблагодарить. Заплатил я следаку, чтобы он забыл, что поскользнулся сам и в тот момент понял, что директора Черкизона убила школьница. — Кристина взяла бокал. Рука дрожала. Что бы он ни говорил, она не будет признаваться. Ни в чем. Надо было что-то опровергнуть, но слова застряли в горле. Неужели Сергей тоже что-то хочет от нее? Может, чтобы она помогла ему в чем-нибудь? — Ты не хочешь меня поблагодарить?

Кристина наклонила голову вниз.

— Не за что, Сереж. У тебя богатая фантазия. Скажи лучше, что тебе нужно?

— А ты прекрасно держишься. Мне ничего не нужно. Хотя нет, нужно. Ты сама. Такая, какая ты есть. Когда бы ты хотела назначить день свадьбы?

— Я так понимаю, что путей отступления у меня нет. Откажусь — сдашь ментам?

— Эх, Кристина-Кристина, почему ты не можешь поверить, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты родила мне таких же боевых детей, как ты и я.

— Если ты считаешь, что я убивала и только что признался, что убивал сам, ты хочешь, чтобы мы подарили миру будущих убийц? Я читала, что страсть убивать передается с генами.

Сергей смутился.

— Мы убивали, потому что не хотели сдаваться и позволять другим взять верх. Не так ли?

Кристина задумалась. Сергей, как опытный следователь, так и вынуждал ее признаться. Да, был у нее выход. Можно было спать с Петровичем до тех пор, пока она не стала бы сама зарабатывать. Можно было, если бы не грызло изнутри желание мести. За себя и за маму. Причем за маму больше, чем за себя. Дело было в этом. И Марину можно было оставить в живых. Согласиться на квартиру в пятиэтажке и утереться. Но она хотела возвращения статуса. Своеобразного возмещения убытков за утраченное детство и юность. Сергей понял все правильно. Надо быть осторожнее.

Кристина нарочито зевнула.

— Сереж, ты извини, я так устала, что мне даже проще согласиться с тобой, чем спорить. Но пока еще у меня есть силы, и я повторяю, что ты ошибаешься.

В его глазах мелькнуло разочарование. Он явно рассчитывал на признание.

— Я понял. — некоторое время они пили вино в молчании. Кристина чувствовала, что расстояние, которое всегда было между ними, начало расти. Сейчас даже казалось немыслимым, что они лягут в постель и займутся сексом. Но парадокс для самой Кристины заключался в том, что желания в ее теле жили своей жизнью, не подчиняясь логике. И когда она уже лежала в постели, а Сергей, обмотав вокруг талии полотенце, вышел из душа, ей вдруг захотелось его обнять, словно все предыдущие разговоры растворились в воздухе и остались только мужчина и женщина, голые и жаждущие удовлетворения. Где-то в уголке мозга промелькнула мысль о Витьке. Но он далеко, а ее могут посадить за решетку, и жить надо сейчас. Она приподнялась и озорно дернула за край полотенца.

— Ты что, меня стесняешься?

Он лег рядом. Его губы нежно прикоснулись к ее губам. Это было слишком нежно и не хватало жесткости Витькиных усов, но все же это было лучше, чем остаться без ласки в такой день.

— Я думал, ты устала.

— Не настолько, чтобы не захотеть парочку оргазмов.

— Никогда не встречал женщину, которая могла бы столько раз кончать.

— И никогда не встретишь, — засмеялась Кристина. — Это, наверно, патология.

— Твоя патология дает ощущение, что я настоящий мужик. Хотя ты, наверное, со всеми такая. Да? — на его красивом лице вдруг промелькнуло чувство ревности, которую она раньше не замечала.

— Сейчас есть двое: ты и я. И я хочу быть с тобой, — тихо проговорила Кристина, крепче прижимаясь к нему.

Она почувствовала, как напряглась его плоть, как сжались на талии сильные руки, и, отдаваясь нахлынувшему желанию, сама поверила в то, что сказала. И то ли от сложности дня, то ли от того, что мысль материальна, и стоит ее родить, как действительность откликнется на нее, никакие картинки не мешали процессу единения мужского и женского начал. Сегодня и сейчас она была действительно с ним, отдавая и принимая, растворяясь и снова желая. Утром, когда они завтракали, Сергей был необычно нежен и, смущаясь, заметил, что это была лучшая ночь у них, какую он только помнит.

Кристина, улыбаясь уголками губ, подняла на него глаза. Да, лучшая ночь у них, но не лучшая в ее жизни.