Вера Колочкова - Исповедь свекрови, или Урок Парацельса

— Ка-ать! Катя! Ты где? Я приехала! — крикнула Саша на весь дом, слушая, как отскакивает от стен слишком звонкий голос. — Ты наверху, что ли? Проснулась? А почему входная дверь не заперта? А я, представляешь, чуть на электричку не опоздала, запрыгнула в последний момент! Прямо за спиной двери закрылись! Ты где, Кать?

— Да не ори, иду… — послышался со второго этажа тусклый Катькин голос, и хлипкая лестница жалобно скрипнула под ее тяжелыми шагами.

— Кать, ты только проснулась, что ли? А почему дверь в дом не заперта? Она всю ночь, что ли, была открыта?

— Ну, открыта… Чего ты повторяешь одно и то же? Далась тебе эта дверь.

— А если бы вошел кто? Воры, грабители? Не боишься?

— Не-а. Чего бояться-то? Ну, вошли бы воры-грабители, увидели меня, дали бы по башке… И померла бы я благополучно. Может, им бы еще спасибо сказала.

— Как? Как бы ты сказала, если б тебя убили?

— Так не убили ведь. Чего об этом зря толковать. Когда надо, так этих воров-бандитов сроду не дождешься.

— Ты чего говоришь? Совсем с ума сошла?

— Ага. Так оно и есть. Это ты в точку попала, Санька. Только я не по своей воле с ума сошла, меня с моего ума Коля вытолкнул. Вчера днем еще была в уме, а к вечеру — мимо ума… Он был тут вечером, специально приезжал, объяснялся, стало быть. Ушел он от меня, Сань. Совсем ушел.

— Ой, Кать… Да как же…

Саша протянула руки, сделала шаг к подруге, чтобы обнять, но Катька сурово отвела ее руки в сторону, поморщилась болезненно:

— Да не надо, не лезь ко мне, Санька. Я все равно сейчас ничего не чувствую. Хоть обнимай меня, хоть бей, хоть совсем убей. Душа улетела, загуляла где-то. Вот спроси меня — спала ли я ночью? А я и не знаю, что ответить. Вроде и не спала. А себя не помню. Лежала, как мертвая.

— Ой, Кать… Да как же…

— Чего заладила — ой да ой. Иди лучше чайник поставь. Я сейчас приду. Надо же мне как-то дальше существовать, по надобности хотя бы оправиться… Кстати, чего у меня с рожей? Очень страшно глядеть, да?

— Ну… Нет… Нормально…

Конечно, Катька выглядела ужасно. Как любят определять привычным штампом — на ней не было лица. То есть по отдельности все было на месте — нос, рот, глаза, щеки, — но в совокупности ничего не было. Будто гипсовый слепок сделали, потом сняли вместе с лицом. Там, под слепком, живое лицо задохнулось и умерло.

— Ладно, сама сейчас в зеркало посмотрю. Завтра на работу надо, куда ж я без лица. А ты давай, давай, хозяйничай, завтрак сооруди, яичницу с колбасой… И кофе свари нормальный, ты же знаешь, я растворимый не пью. Хотя — какая разница, теперь-то… Можешь и не варить…

— Я сварю, конечно! — проговорила Саша Катьке уже в спину. — И завтрак сделаю…

В окно она видела, как подруга медленно бредет по дорожке к туалету, низко опустив голову и обхватив себя руками. Никогда она раньше так не ходила. Всегда грудь вперед, плечи назад, поступь твердая! Коля еще как-то вышучивал эту поступь, вроде того — жена бежит, земля дрожит… Нет, вовсе не зло у него получалось. Наоборот, с любовью. Так и жили меж собой, с шутками да прибаутками, не было беды на горизонте… И хорошо жили, всем бы так! И любили друг друга, ей ли не знать! Нет, но как он… Даже в голове не укладывается. Вот бы сейчас на Катю-то посмотрел! Наверное, стыдно бы стало! Идет — старуха старухой… Жалко до слез.

Нет, со слезами лучше не высовываться, Катька слез не любит. Надо какой-то другой тон взять, правильный. Слишком оптимистический не подойдет, да и не получится у нее, Катька фальшивку сразу распознает. Да и не надо ей никакого тона, лучше вообще помалкивать. Ей сейчас благодарный слушатель больше требуется, чем собеседник. А может, по сто грамм пропустить для снятия напряжения? А что, это неплохая идея! Как там Коля всегда говорил? С утра на грудь принял и весь день свободен?

Господи, опять Коля… Прямо из головы не идет. Коля пошутил, Коля сказал. Надо же, как привыкаешь к человеку за всю жизнь. Если уж от себя с кровью отрываешь, Катьке оно каково?

Открыла холодильник, вытянула из дверной полки похожую на шкалик бутылку водки. Непочатая. И название на этикетке наглое — «Хорошая водка». Простенько и со вкусом. Вот мы тебя, такую хорошую, сейчас в Катьку и вольем…

— Сань, ты чего ее рассматриваешь? — Саша вздрогнула, услышав за спиной голос подруги. — Если хочешь, открывай да наливай. Коля говорил, это хорошая водка.

— Да, тут так и написано… А ты будешь?

— Нет. Зачем? Объясняю ж тебе, не чувствую ничего. Я вчера вечером два стакана в себя влила, и хоть бы в одном глазу. Все как мертвому припарка, организм ни на что не реагирует. Ну и зачем добро переводить в таком случае? Умерла я, Сань. Все. Ничего больше не хочу.

— Кать, не говори так, я боюсь…

— Ладно, не бойся. Кофе сварила?

— Да, конечно! Садись! Я тебе сейчас яичницу положу!

— Не надо яичницу. Себе положи, ешь и слушай. Мне выговориться надо. Головешки сгоревшие выбросить. Хм… Ишь как сказала. Все-таки в душе я поэт… Вернее, была поэт. Пока душа на месте была и жива была.

— Да, Кать. Я слушаю. Говори.

— Только со стула не падай, ладно?

— Постараюсь.

— Значит, так. Коля не просто меня бросил, потому что к молодой бабе ушел. Коля у нас на днях, как выяснилось, отцом стал.

— Что?! Кем Коля стал?

— Отцом, кем! Еще неделю назад молодую жену с ребеночком из роддома забрал. Она неделю у своей мамаши проживала, а Колю, хрена старого, та мамаша и на порог своей жилплощади не пускала. А в пятницу, значит, молодые себе квартиру сняли. Теперь вместе проживают, с ребеночком нянькаются. Можно и со старого места жительства съехать, если новое появилось, правда? Вот когда нового не было… Сейчас, говорят, очень трудно квартиру снять, если с маленьким ребенком… Он же ночами кричит, соседям спать мешает… Надо колыбельные ему петь, пеленки стирать… Или сейчас нет пеленок? Сейчас только памперсы, да?

— Кать! Кать! — испуганно потрясла Саша подругу, перегнувшись через стол. — Очнись, Кать…

— А что такое? Я как-то странно себя веду?

— Да. Ты бормочешь себе под нос. И будто проваливаешься взглядом куда-то. Я здесь, Кать! Со мной говори! И вообще… Ты про ребеночка ничего не придумала, нет?

— Нет, я не придумала. Это правда. Знаешь, он мне даже фотографию в телефоне показал. Он там ма-а-аленький такой, крохотулечка в одеяльце…

— Нет, все равно не понимаю… Откуда у Коли мог взяться ребенок? Ты же сама мне рассказывала, что вы по молодости проверяться ходили, что его признали бесплодным, а у тебя по этой части было все в порядке!

— Да, именно так и было, Санька. Но сейчас все оказалось по-другому. То есть так сложилось подло. У меня нет ребеночка, а у Коли есть.

— Да откуда?! От святого духа?

— Нет, почему… Он мне и это объяснил. Если коротко, в двух словах… В общем, изменил он мне год назад. Говорит, первый раз за всю жизнь. Служебный роман у него случился. Ну, с кем не бывает, со всеми бывает! Тем более с мужиками! Потом еще встретились пару раз да на этом и расстались, тем более молодайка с другим мужиком на фирме роман закрутила. С женатым. И залетела от него. Аборт не хотела делать, все думала, он от жены уйдет. А мужик оказался крепким орешком, уволился, спрятался, все телефоны поменял, в общем, в подполье ушел. А живот у молодайки растет, уже на нос полез… Вот тут моего Колю и прошибло. Глядел, глядел на ее страдания, помогал в последние месяцы, по больницам возил, потом в роддом… Ну, и решил, значит. Пожалел молодайку, как-то она одна будет ребеночка растить. Тем более мамка ее такое дочкино положение крайне не приветствовала. Теперь вот устроились уже, квартиру сняли… Каково, Сань, а? Ты что-нибудь понимаешь?