Глеб Сташков - Записки купчинского гопника

«Может, он убился при падении?» – спросила интеллигентская ипостась.

«Вряд ли, – усомнилась военная. – Он человек бывалый. Как-никак, русский офицер».

«Может, ему надо помочь?»

«Чем ему поможешь, если он убился?» – вопросом на вопрос ответила военная ипостась.

«Нельзя быть таким циником».

«Можно».

Наутро майора Брагина в канаве не оказалось. Видимо, сам выбрался. Без посторонней помощи. Вот что значит боевая закалка!

Вечером судьба снова свела меня с майором Брагиным. Сдав дежурство, я со всеми прочими студентами отбыл на полигон.

Меня с еще двумя раздолбаями оставили на ночь караулить пушки. Говорят, в былые годы местные жители пытались их выкрасть. Логично. Если можно красть матрасы, почему бы не спереть пушки? Пушка – вещь в крестьянском быту полезная. От соседей отбиться или начальство попугать.

В общем, нас оставили караулить, а старшим к нам приставили майора Брагина. Мы сидели у костра, пекли припасенную Брагиным картошку и вели неспешную беседу. Майор Брагин веселил нас армейскими историями.

– Был у танкистов случай. Идут танки один за одним. Вдруг передний танк затормозил, а командир танка открыл люк и высунул голову. А танк, который за ним шел, не затормозил. – Майор Брагин зашелся смехом.

– И что?

– Ну задний танк ему пушкой голову к люку и припечатал. Он падает внутрь – а головы нет.

– Смешная история, – согласились мы.

– А еще командир у нас был. Всю войну прошел – ни одной царапины. А на учебных стрельбах стоял в зоне отката. Ствол с креплений сорвало – командира всмятку.

– Тоже хорошая история.

– А еще один сержант полез проверять, не осталось ли в автомате неотстреленного патрона.

– Понятно, – сказали мы. – Скажите лучше, тяжело на стрельбах в мишень попасть?

– Снаряды у нас старые, редко взрываются.

– Редко, но метко? – сострил один из нас, пытаясь подстроиться под армейский юморок.

– Правильно говоришь, – согласился майор. – О прошлый год сделали первые залпы и устроили перерыв. Чтобы наблюдатели зафиксировали и расчеты провели. А один, значится, снаряд в лес угодил. И, как назло, зараза, взорвался. В лесу пожар, и пожарные, значится, приехали. Достали свои шланги и давай тушить. А мы как раз перерыв закончили и снова стреляем. Они, значится, пожар тушат, а кругом снаряды рвутся. Попали, значится, под артобстрел.

– Пожарные погибли?

– Нет, как-то, заразы, выбрались. Чуть не в Финляндию со страха уехали.

– А далеко до Финляндии?

– Километров пятнадцать. А гаубица у нас, значится, на восемнадцать бьет.

Зря он это сказал. Майору-то что? Он сказал и спать в БМП завалился. А мы спать не пошли. Мы косячок забили. Даже, сказать по правде, три косячка. По косячку на брата.

Сидим, курим и друг на друга смотрим. И у каждого в глазах одна мысль: «Хорошо бы, значится, по Финляндии бабахнуть». А чего бы не бабахнуть, если пушка достреливает?

Закурили еще по косячку.

– Финны – сволочи, – сказал искусствовед Федя. – Они наш лес покупают, делают из него мебель и нам же ее продают.

– Возмутительная наглость, – сказал психолог Андрей. – Мы должны их наказать.

– Согласен, – сказал я. – Мы просто обязаны призвать их к ответу.

Мы встали и пошли за снарядом.

Майор Брагин спал в БМП. Финны по ту сторону границы безмятежно спали в своих постелях, даже не ведая, что через несколько минут на них обрушится ураганный огонь. Их уютные коттеджи разлетятся как щепки, а сами они в исподнем белье будут метаться, кричать и плакать, видя кругом разрушения и смерть.

– Как эта пушка открывается? – спросил искусствовед Федя.

– Это не пушка, а гаубица, – поправил психолог Андрей.

– Забью снаряд я в пушку туго, – сказал я и засмеялся.

– Это не пушка, а гаубица, – снова поправил Андрей.

– Постой-ка, брат мусью, – сказал я и согнулся от хохота. Хорошей травой угостил нас психолог Андрей.

Открыть пушку, как выразился Федя, или гаубицу, как выразился Андрей, мы так и не смогли. Все мы были двоечниками на военной кафедре. Говорят, ученье – свет, а неученье – тьма. Вранье. Ученье, может, и свет, зато неученье – мир. Наши прогулы, наше незнание элементарных основ военно-технической подготовки предотвратили неизбежную войну с Финляндией.

Мы бросили снаряд в кусты и пошли курить по третьему косяку.

– Замечательная история, – сказал Жора, – но нам пора двигать.

– Куда?

– По купчинским достопримечательностям.

Аня порылась в блокноте.

– Говорят, у вас будут океанариум строить.

– Да ты что?

– Мы разве на ты ?

– Прошу прощения, дал волю чувствам под впечатлением от известия про океанариум.

– Вы рады? – спросила Аня тоном заправского интервьюера.

– Он кипятком ссыт от счастья, – заржал шофер, а Аня побагровела, но промолчала. Шофера она побаивалась.

– Ты сам-то не из Купчино? – спросил я шофера.

– Нет, я с Веселого Поселка.

– Один черт.

Мы обменялись крепким мужским рукопожатием.

– И все-таки, что вы думаете по поводу океанариума? – не унималась Аня.

– Ничего, – честно сказал я.

– Между прочим, – Аня уткнулась в блокнот, – это будет крупнейший научно-познавательный центр России в области океанологии и морской биологии.

– Тогда я, конечно, рад.

– По словам авторов проекта, ежегодная посещаемость составит один миллион гостей.

Жора залез в мобильный интернет.

– Музей Прадо в Мадриде посещают два миллиона, а ваш океанариум – всего-то в два раза меньше. А Мадрид, надо сказать, гораздо больше, чем Купчино. – Жора снова порылся в мобильном интернете. – В восемь раз. Из чего можно сделать вывод, что Купчино в четыре раза круче Мадрида.

– Это и без тебя понятно, – слегка обиделся я. – Думаю, надо скармливать акулам в океанариуме раненных в Колизее гладиаторов. Тогда мы Прадо быстро за пояс заткнем.

– Не смешно, – сказала Аня.

– Колизей еще не построен, – сказал Жора.

– Пока Колизей не построен, гладиаторы будут строить океанариум, – предположил оператор.

– А что будут делать гладиаторы, когда построят океанариум? – заинтересовалась Аня.

– Тогда гладиаторы будут сражаться в океанариуме. Не с дикими зверями, а с дикими рыбами. Это гораздо круче.

– Ладно, океанариум существует только в проектах, а нам бы надо чего-нибудь отснять, – обратился Жора к оператору.

– Не вопрос. Говорите, чего именно.

Оператор все больше нравился мне своей невозмутимостью. Я бы даже сказал, деловитостью.

– Аллею блогеров, – сказал я. – Надо отснять Аллею блогеров. Только не знаю, где она находится.

– Вы вообще хоть что-нибудь здесь знаете? – нахально спросила Аня.

– Могу показать места, где продают бухачку после одиннадцати.