Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини

Дневник вел Оуэн.

Первая запись в нем была следующей: «ЭТОТ ДНЕВНИК ПОДАРЕН МНЕ НА РОЖДЕСТВО I960 ГОДА МОЕЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНИЦЕЙ, МИССИС ХАРРИЕТ УИЛРАЙТ. Я НАМЕРЕН СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТОБЫ МИССИС УИЛРАЙТ КОГДА-НИБУДЬ ГОРДИЛАСЬ МНОЙ».

По-моему, нам с Дэном Нидэмом даже в голову не приходило это слово — БЛАГОТВОРИТЕЛЬНИЦА хотя — если понимать его достаточно буквально — именно ею бабушка и стала для Оуэна. Но в Рождество 60-го мы с Дэном — да и бабушка тоже — имели особые основания гордиться Оуэном Мини. Осенью он был занят по горло.

Рэнди Уайт, наш новый директор, тоже был занят; он беспрерывно принимал решения, а Голос не мог оставить без ответа ни одного директорского шага. Первое решение, строго говоря, принадлежало миссис Уайт. Видите ли, ей не понравился старый дом Торндайка — дом этот традиционно предоставлялся директору Академии, и до Торни в нем жили два прежних директора, которые прямо там же и умерли (сам старина Торни, выйдя на пенсию, переехал в свой бывший летний домик в Рае, где теперь собирался жить круглый год). Но хотя дом традиционно и считался директорским, он, оказывается, недотягивает до уровня, к которому Уайты привыкли в своем Лейк-Форесте; этот опрятный, ухоженный особняк в колониальном стиле на Пайн-стрит обоим Уайтам показался «слишком старым» — и «слишком мрачным», заявила она; и «слишком далеко расположенным от основной территории школы», добавил он; и «вообще в таком доме неудобно устраивать приемы», решили они оба. Очевидно, Сэм Уайт очень любила «устраивать приемы».

«КОГО ОНИ СОБИРАЮТСЯ ПРИНИМАТЬ?» — вопрошал Голос; он очень критически относился к их, как он выражался, «СОЦИАЛЬНЫМ ПРИОРИТЕТАМ». Кроме всего прочего, первое принятое решение оказалось недешевым: для директора построили новый дом — причем разместили его в самом центре учебного городка, так что затянувшаяся стройка целый год, пока мы с Оуэном учились в одиннадцатом классе, портила весь пейзаж. Когда строительство уже шло полным ходом, начались какие-то трения с архитектором, — а может, миссис Уайт по ходу дела решила что-то изменить во внутренней планировке; отсюда и задержка. Сам дом представлял собой довольно примитивную коробку с двускатной крышей — «ВЫБИВАЮЩУЮСЯ ИЗ ОБЩЕГО СТИЛЯ ОСТАЛЬНЫХ ДОМОВ ДЛЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ», как справедливо заметил Оуэн. Кроме того, дом занял прекрасную лужайку, простиравшуюся раньше между старой библиотекой и главным корпусом Академии.

«Все равно мы скоро построим новую библиотеку», — объявил директор. Он разрабатывал план капитальной перестройки, куда включались новая библиотека, два новых общежития, новая столовая и — «дальше вдоль дороги» — новый спортзал с подсобными помещениями, рассчитанными на совместное обучение. «Без совместного обучения будущее прогрессивной школы немыслимо», — провозгласил директор.

Голос сказал по этому поводу следующее: «ТО, ЧТО ПЕРВЫМ ПУНКТОМ В ТАК НАЗЫВАЕМОМ «ПЛАНЕ КАПИТАЛЬНОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ» СТОИТ НОВЫЙ ДОМ ДЛЯ САМОГО ДИРЕКТОРА, ФАКТ ПРЕЛЮБОПЫТНЫЙ И САМ ЗА СЕБЯ ГОВОРЯЩИЙ. ПО-ВИДИМОМУ, ДИРЕКТОР СОБИРАЕТСЯ «ПРИНИМАТЬ» В ЭТОМ ДОМЕ СОСТОЯТЕЛЬНЫХ БЫВШИХ ВЫПУСКНИКОВ, ЧТОБЫ ОБЕСПЕЧИТЬ ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ «ПРИТОК ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ»? НАДО ЛИ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ЭТОТ ДОМ ОКУПИТ ВСЕ ДРУГИЕ ЗАТРАТЫ — НАЧИНАЯ СО СПОРТИВНОГО ЗАЛА И ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ ВДОЛЬ ДОРОГИ?»

Когда новый дом для директора был наконец готов к заселению, преподобный мистер Меррил со своим семейством переехал из довольно тесной общежитской квартирки в бывший директорский дом на Пайн-стрит. Небольшое неудобство состояло в том, что дом этот находился на некотором удалении от церкви Херда; но преподобный Льюис Меррил, будучи в школе новичком, верно, испытывал благодарность за то, что ему достался такой красивый старинный дом. Оказав мистеру Меррилу эту милость, Рэнди Уайт тут же принял новое решение.

Ежедневная утренняя служба в Академии проводилась в церкви Херда; строго говоря, это не было настоящим богослужением, если не считать пения гимнов в начале и в конце, а также заключительной молитвы после всех выступлений и объявлений. Школьный священник почти никогда не проводил эту службу; обычно это делал сам директор. Иногда кто-нибудь из преподавателей читал нам короткую лекцию по своему предмету, а бывало, кто-то из учеников обращался со слезным ходатайством насчет какого-нибудь нового клуба. Время от времени происходило кое-что занимательное: однажды, я помню, нам показали состязания фехтовальщиков; в другой раз кто-то из бывших выпускников — знаменитый иллюзионист — устроил нам представление с фокусами; один кролик удрал прямо в церкви Херда, и его потом так и не нашли.

И вот однажды мистер Уайт решил, что в церкви Херда слишком мрачно, чтобы встречать в ней начало каждого нового дня, и перенес наш ежеутренний сбор в театральный зал, расположенный в главном корпусе Академии, — это место называлось Большим залом. Утреннего света, конечно, проникало туда гораздо больше, а высокие потолки придавали залу должную величественность, но и в нем было что-то угрюмое — с огромных портретов на нас хмуро взирали бывшие директора и преподаватели в своих черных профессорских мантиях. Те из наших преподавателей, кто хотел присутствовать на утренней службе (они делали это по желанию, в отличие от нас), теперь сидели на сцене и тоже смотрели на нас сверху вниз. Если на сцене стояли декорации для школьного спектакля, то занавес был опущен, так что для сидения оставалась лишь узкая полоска авансцены. Одного этого уже оказалось достаточно, чтобы вызвать критику Оуэна: в церкви Херда преподаватели сидели на скамьях, вместе со школьниками, — им это было удобно и приятно, они любили туда приходить. В Большом же зале все было по-другому: на сцене часто стояли декорации для очередной постановки Дэна, и для стульев оставалось так мало места, что преподаватели приходили редко и неохотно. Кроме того, Оуэн подметил, что «БЛАГОДАРЯ ПРИПОДНЯТОСТИ СЦЕНЫ НАД ЗАЛОМ И ЯРКОМУ УТРЕННЕМУ СВЕТУ ДИРЕКТОР ВЫГЛЯДИТ В МОМЕНТ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПОДЧЕРКНУТО ЗНАЧИТЕЛЬНО. К ТОМУ ЖЕ ТРИБУНА НЕРЕДКО ОСВЕЩАЕТСЯ СОЛНЦЕМ, СЛОВНО ПРОЖЕКТОРОМ, И ТОГДА У ВСЕХ ВОЗНИКАЕТ ЧУВСТВО, БУДТО МЫ СПОДОБИЛИСЬ ЛИЦЕЗРЕТЬ НЕКУЮ АВГУСТЕЙШУЮ ОСОБУ. ИНТЕРЕСНО, ЭТО БЫЛО СДЕЛАНО НАМЕРЕННО?»

Мне, честно говоря, это нововведение понравилось, как и большинству школьников. Большой зал располагался на втором этаже главного корпуса; попасть туда можно было с двух сторон — по одной из двух просторных закругленных мраморных лестниц через две высокие и широкие двустворчатые двери. Чтобы войти или выйти из зала, не нужно было выстраиваться друг другу в затылок. Кроме того, у многих первый урок проходил здесь же, в главном корпусе; а из церкви Херда до учебных корпусов приходилось топать пешком довольно долго, особенно зимой. Но Оуэн продолжал настаивать, что директор попросту РИСУЕТСЯ — Рэнди Уайт очень тонко и умело поставил преподобного мистера Меррила в такое положение, что теперь любая жалоба со стороны священника будет выглядеть как неблагодарность: в конце концов, он ведь поселился в таком хорошем доме. Возможно, преподобный мистер Меррил и посчитал перенесение утренней службы из церкви Херда посягательством на свои права — возможно, это нововведение обидело пастора, — однако мы не услышали от смиренного конгрегационалиста ни единого возражения. Недовольство высказывал только Голос.