Валери Тонг Куонг - Провидение

– Расскажите, Мелизанда, расскажите: мне нужно проветрить голову.

– Ну, – начала она, – во-первых, служащая «Реальпрома». Единственная, кого не было на месте, когда там рвануло, – она как раз вошла в лифт. Войди она туда минутой раньше и – хоп! – взлетела бы на воздух вместе с остальными. Надо же. Шок, конечно, но даже никакой серьезной контузии. Вы хоть представляете? Она опоздала!

– Представляю, – пробормотал я. – Со мной наоборот. Пришел раньше времени.

– Раньше времени?

– Семейное дело, совершенно неинтересное. Так вот, значит, кто нам устроил чудо. Расскажите о втором.

– Второй – это пострадавший пассажир.

– Пострадавший пассажир?

– Вы редко ездите в метро, господин Фён, иначе знали бы, о чем я говорю. «Пострадавшие пассажиры» – это те, кто упал на рельсы. В общем, будем прямо говорить – те, кто кончает с собой. Вы только подумайте, покончить с собой, бросившись под поезд, так глупо!

– Вот как? Вы находите это глупым? Собственно, зовите меня Альбером, мне это доставит огромное удовольствие.

– Почему бы и нет. Так о чем бишь я… Хотя зачем я вам все это рассказываю? Если бы доктор Сави был здесь, он бы меня отругал!

– Продолжайте, Мелизанда, я нахожу это захватывающим.

– Люди думают, что, бросившись под поезд, они сразу же умрут, безболезненно. А вместо этого в большинстве случаев остаются калеками. Вот уж удача так удача!

– В самом деле.

– А что до тех, кто умирает в конце концов, то обычно они сперва мучаются несколько дней и ночей! Хотите мое мнение? Если бы люди знали, как опасно кончать с собой, они бы от этого отказались.

– Мелизанда…

– А? Ладно, согласна. Поняла, что сморозила. Короче, этот парень…

– Мужчина?

– Тридцать пять лет, не больше. Так вот, этот парень спустился на ближайшую от его дома станцию и прыгнул под первый же появившийся поезд. В результате застрял между вагоном и платформой. Я не говорю, что он в полной форме, пришлось немного над ним поработать, но все-таки он еще дешево отделался – легкая черепная травма, несколько переломов и, конечно, впечатление, будто его протащило между двух дорожных катков. Но он жив, Альбер! Даже в сознании, тупица эдакий, и может говорить! Чудо!

Это как сказать. Все зависит от точки зрения. Как отреагирует тип, которому хватило смелости броситься под поезд и выжить против собственной воли?

– Судьба вам протягивает палочку-выручалочку. На его месте я бы побежала покупать лотерейный билет.

– Или это свидетельствует о крайней неудачливости: ведь человек загубил не только свою жизнь, но и свою смерть.

Она находит, что я пессимистичен. У меня есть несколько смягчающих обстоятельств, но она не располагает информацией, чтобы об этом судить.

– Собственно, Мелизанда… раз он может говорить… То что он сказал?

– Это надо у коллег спросить.

Так спроси их, Мелизанда. Я хочу знать, что у него на сердце, у этого парня. Я хочу знать, кто он. Почему? Слишком трудно объяснить тебе, слишком долго, понадобилось бы сделать скидку на семьдесят восемь лет, сама видишь, это невозможно. Доверься мне, позвони своим коллегам, расспроси, добейся ответов. Знаешь что, Мелизанда? Свой лотерейный билет он получит.

– Альбер, при всем моем уважении, я совершенно не понимаю, что вы несете.

– Пожалуйста.

Она сняла трубку. Позвонила в отделение. Вот, Альбер, в отчете никаких сюрпризов: бывший токсикоман, в завязке, но без работы, депрессивная сестра где-то на другом конце страны. Особая примета: на спине наколота фраза «Жизнь человека – всего лишь борьба за существование с уверенностью, что он будет побежден». И подпись: А.Ш.

– Артур Шопенгауэр.

– Не знаю, кто такой. Во всяком случае, не очень-то он весел, ваш Артур.

– Это немецкий философ девятнадцатого века. Все по нашему делу?

– Да. Парень спустился в метро, чтобы попрошайничать, и вместо того, чтобы сесть в поезд, прыгнул.

Она протягивает мне исписанный листок бумаги. Вот его имя, номер палаты. Вам еще что-нибудь нужно? Да, еще одну мелочь. Мне надо отправить факс, это срочно, крайне срочно. Никогда ведь не знаешь… Все порой происходит так быстро. Представим себе, что со мной случилось что-то, тут, прямо сейчас, через минуту. С этим бегущим временем… Я хочу быть уверен. Хочу написать черным по белому: мэтр, соблаговолите отметить себе, что завтра утром я зайду к вам в контору. Вот данные человека, который, вот сумма, которая.

– Ваш факс отправлен, господин Фён. Так вы мне расскажете?

– Разумеется, расскажу. Но в первую очередь я должен поговорить с этим парнем, понимаешь?

– Нет. Но это пустяки.

Я уже собрался было уходить, как вдруг появился Мартен.

– Прости, Альбер, что заставил тебя ждать…

– Я совсем не скучал. Мелизанда составила мне компанию.

Несмотря на свое усталое лицо, он невероятно улыбчив.

– Альбер…

– Да?

Он берет меня за плечи, трясет, начинает смеяться, обнимает меня. Я его останавливаю:

– Мартен, с тобой все в порядке?

– Твои анализы, Альбер! Результаты!

– Да?

– Я не могу поклясться, что это окончательно: никто не может сказать, заснули метастазы или полностью исчезли. Но, Альбер: больше ни одной раковой клетки в легких. Больше ничего – фьють! Один случай на тысячу, старина!

В моей голове – отрыв воздушного шара.

Ты ошибся, Шопенгауэр.

Я стискиваю Мартена, едва не задушив: после прошедших семидесяти восьми лет во мне еще немало сил.

Я пришел в себя не сразу, рывками. Сначала увидел, как вокруг моей койки кружится палата. Потом стены остановились. Окно было открыто, пели птицы. Какое-то время я пытался сообразить, где нахожусь, потом вспомнил.

Слегка приподнялся.

Поло, его мать, Алина: сидящие в ряд, словно луковицы на грядке.

– Эй! – воскликнул Поло. – Он глаза открыл!

– Том!

– Поло, – сказала Марилу, – сходи, предупреди медсестру.

Мне надо было собраться с мыслями.

– Пора бы уже, – продолжила Марилу. – Поло уже два дня делает домашние задания на коленках. Это не идеально.

– Простите, но почему вы здесь? – спросил я.

Она слегка смутилась. Вместо нее ответила Алина.

– В твоих жилах течет кровь Поло. Так что он поневоле хотел быть уверенным, что ты очнешься.

Э, э, потише. Минуточку. Кровь Поло? Поло и я? Его кровь в моих жилах? Его кровь в моей крови? Кто-нибудь мне может сказать больше?

Алина говорит, Марилу говорит, возвращается Поло и тоже говорит, медсестра говорит, они все довольны, поздравляют друг друга, и что же я узнаю из этой радостной какофонии?

– Ну, вы вернулись издалека, мсье. Сначала внутреннее кровотечение. Затем, уже на столе, во время операции у вас обнаружилась органическая аномалия – врожденный порок. Затаившийся, коварный: бомба замедленного действия. В общем, как бы то ни было, все это уж позади. Операция прошла успешно.