Ольга Лукас - Бульон терзаний

– Меня зовут Дмитрий. Можно Дима. Я работаю курьером. Работаю уже год. Мне нравится. Еще я учусь. В физкультурном. Занимаюсь легкой атлетикой. Имею юношеский разряд по прыжкам через коня. Все вроде.

– Через коня? – повторил Владимир. – Это может быть… А сможете на сцене художественно прыгнуть через коня, а потом художественно с него свалиться?

– Э… – сказал курьер и посмотрел на Петра Светозаровича.

– Вы уверены, что на балу у Фамусова должен быть еще и атлет? – насмешливо спросила какая-то женщина. – Думаете, танцев недостаточно?

– Нет-нет. Тут другое, – стараясь не упустить пришедшую ему в голову мысль, сказал Владимир. – Помните, у Грибоедова Молчалин падает с коня, и Софья обнаруживает свою любовь к нему. Там же не сказано, с какого он упал коня. А? Вот послушайте: «Молчалин на лошадь садился, ногу в стремя…» Так, тут лошадь. Сделаем вот что:

Сможешь это изобразить?

– Это чего, для спектакля? – спросил Дима у Петра Светозаровича. С такими интонациями плохой парень спрашивает у менее плохого: «Я тебе лох, что ли?» Директор на мгновение утратил дар речи.

– Ты же хочешь в следующем году из курьера вырасти в менеджера по продажам и получать отпуск на время сессии? – вкрадчиво спросил печальный Горюнин.

– Ну. Хочу, – кивнул Дима.

– Это для спектакля, – улыбнулся Горюнин.

– А. Да, я могу через коня. Только можно я ничего себе ломать не буду?

– Не-не-не! Никаких увечий, – быстро сказал Владимир.

– А, тогда ладно. Но коня у меня нет. Сами ищите.

– Нина, запиши! – распорядился директор.

«Найти коня!» – записала секретарша. Потом сделала примечание: «спортивного, чтоб Молчалин прыгнул, упал, но ничего себе не сломал».

– Теперь почитаем. Вот здесь. Явление 3. Вы – за Молчалина, я – Чацкий. Значит, Дима, слушай внимательно. Представь, что я такой человек, который хочет тебя сбить с пути. Ты мечтаешь стать этим… менеджером.

– Ну да, по продажам.

– Вот. А я, то есть Чацкий, сам не знаю, чего хочу, никакой должности не имею и… как бы это сказать… наезжаю на тебя не по делу.

– В рыло, – сказал Дима.

– Нельзя в рыло. Я – неплохой парень. Не лох какой-нибудь. Просто… лузер такой вечный.

– Ага, понятно. Я понял, – вдруг закивал Дима, – я такого знаю одного. Давайте.

Дали.

То ли Владимир хорошо объяснил, то ли у Димы были скрытые до поры таланты, то ли ему очень хотелось благодаря участию в спектакле стать менеджером по продажам, – но только Молчалин у него получился отменный. Может быть, слегка нагловатый, но на репетициях это легко удастся исправить.

«Молчалин – курьер (зачеркнуто) Дмитрий», – пометил Владимир в списке персонажей.

Тем временем длинноносый Пьеро слез, наконец, с подоконника и сел на освободившийся стул за столик Марии Антуанетты, аккурат между двумя молодыми девушками. Что-то шепнул шатенке в белой блузке и даже слегка подтолкнул ее. Потом повернулся к соседке слева и приобнял ее за плечо.

Шатенка нерешительно встала. Владимир ободряюще улыбнулся ей и сделал знак выйти к столу. Она повиновалась. Руки у нее тряслись, лицо было бледным, она кусала губы, казалось, еще чуть-чуть – и упадет в обморок или в страхе убежит прочь.

– Представьтесь и пару слов о себе, – сказал Владимир и стал перебирать страницы пьесы в поисках чего-нибудь попроще.

– Здравствуйте. Меня зовут Тольяна. Я из города Ульятти, – громко объявила шатенка. И закрыла лицо руками.

Публика грохнула.

– Ну-ка тихо! – прикрикнул Владимир. «Ихо-ихо-ихо!» – грозно прибавило эхо. Мебельщики примолкли.

– Когда долго готовишься, так часто бывает, – прибавил режиссер, чуть смягчившись. – У меня, например, на первом курсе была очень показательная ситуация. Наш мастер, его все звали Капитан, дал задание – сделать этюд на тему какой-нибудь строки из Есенина.

Все, конечно, взяли «Черного человека», «Пугачева» или даже «Белую березу». А я решил выделиться. Нашел стихотворение, оно называется «Октоих». Там есть строки такие: «Несу, как сноп овсяный, я солнце на руках» . Красиво и образно, и никто больше не возьмет это, подумал я. Подготовился. Посмотрел на себя в зеркало. А Капитан, он, знаете, любит подкалывать. Чтоб не зазнавались. Я стал мысленно прокручивать возможные реплики. Вот я иду, прижимаю солнце к себе двумя руками, как сноп. А он что скажет? «Володя, у тебя живот скрутило?» А я ему: «Нет, это я сноп несу овсяный». И так мне понравилось! Я про себя этот воображаемый диалог всю дорогу повторял и хохотал. Настала моя очередь показывать этюд. Я прошелся, покрасовался. Жду. «Володя, это ты сноп овсяный несешь, что ли?» – спросил Капитан. «Нет, – ответил я, – это у меня живот скрутило!»

Перепуганные зрители молчали.

– Можно уже смеяться, – великодушно разрешил Владимир. Раздались робкие смешки. – А вы еще раз начните, – попросил он шатенку.

– Меня зовут Ульяна. Я из города Тольятти, – неуверенно начала она, – работаю младшим м-м-менеджером отдела реализазациии.

– То есть на той должности, о которой только мечтает наш будущий Молчалин? – уточнил Владимир.

– Нас там много. Большой отдел. А еще я очень хочу играть в этом спектакле. Пожалуйста, не смотрите, что я все путаю. Просто я очень нервничаю. Но вы мне дайте любую роль. Я выучу и справлюсь.

– Она справится, – подтвердил Петр Светозарович. – Старательный сотрудник.

«Ульяне дать какую-нибудь роль обязательно», – чиркнул в блокноте Владимир и велел ей прочитать за Лизаньку. Потом – за графиню-внучку. Потом – за всех княжон по очереди. Ульяна запиналась, начинала снова, опять запиналась. Да, бывает и так, что человек очень хочет, но не годится, нет у него совсем дарования никакого. «Роль бессловесную», – дополнил последнюю запись Владимир. Поблагодарил девушку и отправил ее на место. После чего объявил перерыв и перекур на пятнадцать минут.

Да-а, задача. Кажется, теперь Владимир понимает, что имеют в виду женщины, когда говорят: «Платьев много, а надеть нечего!»

Перерыв затянулся; оставшиеся сотрудники не торопились: кто-то пошел в туалет, кто-то захотел попить чаю и отправился за личной кружкой, кто-то решил ненадолго вернуться на рабочее место, чтобы оценить, как без него идет работа, и застрял. Наконец Петр Светозарович не выдержал и рявкнул: «Что они о себе возомнили? Генеральный директор и знаменитый режиссер должны их тут ждать?» – и велел Нине пройтись по списку. Вызывать пофамильно, в алфавитном порядке тех, кто еще не прослушивался. Отсутствующим – неважно по какой причине – объявить выговор и оштрафовать на тысячу рублей каждого.