Ольга Лукас - Бульон терзаний

– Вот как тут быть? Даже не поймешь, с чего начать. Полторацкий не привык к отказам. Особенно когда дело касается его дочурки. И десять процентов скидки – это очень серьезное предложение.

– А с Ромео вы поговорили?

– Нет.

– А надо бы. Нельзя же торговать человеком, даже не поставив его в известность. Ульяне ведь вы сразу все открыли.

– Там была не такая деликатная история. И что я ему скажу? Может, ты попробуешь? Даже если он будет отказывать – это надо сделать мягко. Чтоб Снежана не взбрыкнула, а Полторацкий не отменил ту, первую, скидку за спектакль.

Владимир согласился попробовать. Позвали курьера Диму – благо он как раз был в офисе, ждал задания от Компетентного Бориса.

– Заходи-заходи, – поприветствовал его босс, – сейчас тебе Владимир Игоревич все расскажет.

Хорошо устроился! Владимир Игоревич – крайний.

– Садись, – сказал режиссер, – и слушай. В данный момент тут нет начальников и подчиненных. Режиссеров и начинающих артистов. Тут собрались трое мужчин, чтобы обсудить один очень мужской вопрос. Тебе Снежана нравится?

– Которая вместо Ульки? Не очень. Скользкая какая-то.

– На ощупь скользкая? – уточнил Петр Светозарович.

– Вообще, по жизни. Я же ее не ощупывал.

– А хотел бы? – продолжал босс.

– Ты ей понравился, – перевел Владимир, – она просила нас передать тебе это. И выяснить напрямик – не хочешь ли ты стать Молчалиным ее сердца? Ты, кажется, не женат, свободен. Она девушка, правда, замужняя, но не бедная. Снимет для встреч какую-нибудь хату или как там у них принято.

– Она старая, я ее не хочу. Ее муж-бандит меня застрелит!

– Она не старая, – заступился за Снежану Петр Светозарович, – она – опытная. А муж у нее – уважаемый бизнесмен! Бандитом никогда не был, и даже имеет высшее археологическое образование.

– Да, блин, не хочу я! – упирался курьер. – У меня сессия, работа! Соревнования на носу. У меня любимая девушка…ки…

– Так вот – чисто между нами – сколько девушек? – живо поинтересовался Владимир.

– Ну три… иногда четыре. Но мы с ней уже расстаемся. Она моя ровесница, а я люблю, чтоб помладше, понимаете?

– Понимаем! – хором ответили директор и режиссер.

– Вот куда ему вдобавок общественная нагрузка в виде Снежаны? Парню ведь как-то играть еще надо! – пожалел беднягу Владимир. – Так, Дима. Теперь нам надо придумать для нашей Джульетты необидный отказ.

– Да мне все равно, говорите, что хотите. Я ее не хочу.

– А здесь, на работе, у тебя девушек нет?

– Никак нет! Не гадь там, где ешь! – отчеканил Дмитрий.

– Какая смена растет! – восхищенно пробормотал Владимир. – Ну, раз так… Мы скажем Снежане, что ты вообще не интересуешься женщинами. Согласен?

– Да мне по фигу, лишь бы она отвяла раз и навсегда. Можно идти? У меня как бы дела.

Ромео отпустили. Договорились, что щекотливый вопрос обсудит с Дочкой ДСП режиссер – во-первых, он придумал, как выйти из положения. Во-вторых, у него явно лучше подвешен язык.

Владимир уже с закрытыми глазами мог пройти по складу в Росинках от входа, между стеллажами, к репетиционному пространству. Первым, кого он там обнаружил, был, как всегда, Таир. Только это был какой-то обновленный Таир: в новых джинсах и модном джемпере, в ботинках, как у Компетентного Бориса, с прической, как у Эдуарда Петровича. Он расхаживал вдоль стеллажа, к которому был приколот лист миллиметровки, что-то вычерчивал и считал.

Оказалось, что после победы над семейным проклятием жизнь Таира изменилась в самое короткое время. Детский стульчик, который придумал и сделал он, а приписал себе складской алкаш Петрушка, неожиданно понравился владельцу дорогого ресторана, позиционирующего себя как семейный. Только нужно было поменять некоторые детали, чтобы стульчик вписывался в общую обстановку.

Компетентный Борис схватил Петрушку и велел ему браться за дело. Петрушка моментально протрезвел и признался, что идея принадлежит совсем другому человеку. Да вот он, этот человек, грузит в «газель» какие-то доски.

Таира призвали к ответу. Он сознался. Его заказы отдали другому водителю, выдали требования ресторатора и оставили в покое. Макет пришелся всем по душе – особенно самому заказчику, и стульчик пустили в работу. А Таира перевели в проектный отдел – несмотря на то что проектировал он по старинке, на миллиметровке с помощью карандаша, а не в специальной программе. Главное ведь – результат.

– Я еще хочу внедрить стульчики «как в советском детстве», – сверкая глазами, сказал он Владимиру. – Совершенно невозможно найти, я потому сестре сам стул и сделал. Куда ни пойдешь в магазин, везде для ребенка предлагают складной луноход из алюминия. А из отходов от стульчиков еще полочка такая для обуви может получиться, я это потом рассчитаю. А из отходов полки – сундучок для мелких игрушек, они вечно на полу валяются, а в большой корзине теряются. А из отходов ящика уже ничего не сделать. Разве что линейку какую-нибудь сувенирную.

– Золотое дно, если понимаешь, что детям нужно. Кроватки можно еще делать, – подсказал Владимир.

– Кроватки вот нет. Их на рынке знаешь сколько? Я тоже о кроватке думал, да. Но мне велено все идеи прогонять через специального человека в отделе Компетентного. Такой штатный обрыватель крыльев. Ты ему – идею, мечту, он ее ощипывает, пропускает через какие-то программы и говорит: «Невыгодно». Или: «Выгодно». Или: «Может быть выгодно, если сократить расходы вдвое». Я говорю – как сократить, это же шкаф, он тогда тоже вдвое сократится. А ему по барабану, он знай твердит: «Сократить расходы. Нерентабельно. Себе в убыток». Если я его не прибью стульчиком «как в советском детстве» – то задержусь на этой должности.

– Ты уж не бей, как-то держи себя в руках, – попросил Владимир. – Проклятие ты победил. Теперь можно и о семье подумать.

– Вот уж нет, знаешь. Не для того я с шеи один хомут снял, чтоб другой на нее навесить, – засмеялся Таир. – Знаешь, какой финт судьбы. Я ведь год учился на авиаконструктора. Хотел самолеты делать. Но меня выгнали с летней сессии. Лично декан меня вызвал, прищурился и говорит: «Не за свое дело взялся. Тебе, Алиев, только сидеть в какой-нибудь деревне и табуретки проектировать». Я тогда очень расстроился. Решил, что жизнь на этом кончена, придавило и меня бремя семейного проклятия. И вот сижу я сейчас в деревне «Росинки», проектирую табуретки, как и предсказывал тот декан. И чувствую себя очень даже неплохо.

И тут у него зазвонил телефон. Это были соседи Владимира, мечтающие залучить чудо-мастера, который умеет все. Слух о нем дошел уже до пятого подъезда и грозил перекинуться на соседние дома. Пробормотав: «Спаси меня, Владимир! Посоветуй им кого-нибудь еще!» – Таир открепил от стеллажа свой чертеж и помчался с ним на второй этаж.