Джеффри Арчер - Грехи отцов

Гарри задолго до помолвки дал понять всем, что в случае объявления войны он не колеблясь оставит Оксфорд и пойдет добровольцем на военно-морской флот. Он был упрямцем и в лучшие свои времена, а настали худшие. Эмма поняла, что отговаривать бесполезно и ей нечем заставить его переменить решение. Он также предупреждал ее, что не вернется в Оксфорд, покуда немцы не капитулируют.

Эмма тоже рано покинула Оксфорд, но ей, в отличие от Гарри, выбора не оставили. Шанса вернуться у нее не было. К беременности в Сомервилле относились с неодобрением, особенно если ты не замужем за отцом ребенка. Решение, наверное, разбило сердце ее матери. Элизабет Баррингтон отчаянно хотела, чтобы дочь преуспела в науках – нелегкая задача для женщины. Надежда забрезжила через год, когда младшая сестра Эммы Грэйс выиграла открытую стипендию в кембриджском Гиртон-колледже [4]и мигом затмила там самых одаренных юношей.

Как только стало очевидно, что Эмма беременна, ее сразу увезли в дедовское поместье в Шотландии, чтобы там и родился сын Гарри. Баррингтоны не рождали бастардов – по крайней мере, в Бристоле. Себастьян ползал по замку, пока блудной дочери не разрешили вернуться в Мэнор-Хаус. Элизабет хотелось, чтобы дочь с сыном остались в Малджелри до окончания войны, но Эмма была по горло сыта прятками в далеком шотландском замке.

Одним из первых, кого она посетила по возвращении на юго-запад, был ее дед, сэр Уолтер Баррингтон. Именно он сообщил ей, что Гарри устроился на «Девонец» и собирался вернуться в Бристоль через месяц, поскольку метил в матросы на корабле Королевских ВМС «Решимость». Гарри так и не прибыл, а через шесть недель она узнала, что ее любимого похоронили в море.

Сэр Уолтер лично навестил семьи погибших, чтобы сообщить трагические новости. Начал он с миссис Клифтон, хотя и знал, что она уже слышала о случившемся от доктора Уоллеса, передавшего ей письмо Томаса Брэдшо. Затем отправился в Шотландию и со всей деликатностью передал скорбную весть Эмме. Сэр Уолтер был удивлен, когда его внучка не проронила ни слезинки и наотрез отказалась признать, что Гарри нет в живых.

По возвращении в Бристоль сэр Уолтер сразу же навестил Джайлза. Закадычный друг Гарри погрузился в горестное молчание, и родные были не в силах его утешить. Лорд и леди Харви встретили новость о гибели Гарри мужественно. Неделю спустя, когда семья присутствовала в бристольской классической школе на поминальной службе по капитану Джеку Тарранту, лорд Харви выразил удовлетворение тем, что Смоленому Джеку не довелось узнать о трагической судьбе его протеже.

Единственным членом семьи, которого так и не посетил сэр Уолтер, был его сын Хьюго. Он оправдался тем, что не знал, как его найти, но Эмме признался, что все равно бы и пальцем не пошевелил, после чего добавил, что ее отец, наверное, один и радовался гибели Гарри. Эмма промолчала, но в правоте деда не усомнилась.

После визита к Мэйзи на Стилл-Хаус-лейн Эмма часами просиживала у себя и размышляла, как ей быть с ее открытием. Она заключила, что невозможно прочесть письмо с каминной полки и не поссориться с Мэйзи. Однако Эмма твердо решила не только доказать всему миру, что Гарри жив, но и найти его, куда бы того ни занесло. С этой мыслью она договорилась о новой встрече с дедушкой. В отличие от Мэйзи сэр Уолтер Баррингтон был единственным, кто виделся с доктором Уоллесом, и в этом она усмотрела верный шанс раскрыть загадку личности Томаса Брэдшо.

Дед с малых лет приучал Эмму: если хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез, то никогда не опаздывай.

Помня об этом, Эмма покинула Мэнор-Хаус в девять двадцать пять утра и въехала в ворота верфи Баррингтона без восьми минут десять. Было без шести, когда машина остановилась перед конторой. К моменту, когда Эмма вышла из лифта на пятом этаже и направилась к кабинету председателя совета директоров, до десяти оставалось две минуты.

Секретарша сэра Уолтера мисс Биль отворила дверь, когда часы на каминной полке начали отбивать десять. Председатель улыбнулся, поднялся из-за стола, пересек комнату и расцеловал Эмму в обе щеки.

– Как поживает моя любимая внучка? – спросил он, ведя ее к удобному креслу возле огня.

– У Грэйс все отлично, Хрыч. Блистает в Кембридже и шлет тебе привет.

– Не озоруйте со мной, юная леди, – улыбнулся он. – А как дела у Себастьяна, моего любимого правнука?

– Единственного правнука, – подчеркнула Эмма, устраиваясь в глубоком кожаном кресле.

– Раз ты его не взяла, то дело у тебя серьезное.

На этом со светской частью было покончено. Эмма понимала, что время встречи ограничено. Мисс Биль рассказывала ей, что посетителям предоставлялось пятнадцать минут, тридцать или час – в зависимости от важности предмета по мнению сэра Уолтера. Члены семьи не являлись исключением, разве только по выходным. Эмма подготовила вопросы в надежде хотя бы на полчаса.

Она откинулась на спинку и попыталась расслабиться, поскольку не хотела, чтобы дед догадался об истинной причине ее визита.

– Помнишь, ты приезжал к нам в Шотландию, – начала она, – с известием о гибели Гарри? Боюсь, я была в таком шоке, что разобрала не все. Очень хочется услышать о последних днях его жизни.

– Конечно, милая, – сочувственно проговорил сэр Уолтер. – Будем надеяться, моей памяти это по силам. Ты хочешь узнать что-то конкретное?

– Ты сказал, что по возвращении из Оксфорда Гарри нанялся четвертым помощником капитана на «Девонец».

– Верно. Мой старый друг капитан Хэйвенс устроил Гарри на это судно и оказался среди немногих выживших. В нашу последнюю встречу он очень тепло отзывался о Гарри. Описывал его как мужественного молодого человека. Когда в судно попала торпеда, Гарри спас не только его жизнь, но и пожертвовал своей, спасая старшего механика.

– Капитана Хэйвенса тоже подобрала «Звезда Канзаса»?

– Нет, его взяло на борт другое судно, находившееся поблизости, и он, к сожалению, больше не видел Гарри.

– Значит, он не присутствовал на похоронах в море?

– Нет. Единственный офицер с «Девонца», который был с Гарри, когда тот умер, это американец, лейтенант Томас Брэдшо.

– Ты еще говорил, что доктор Уоллес доставил миссис Клифтон от этого Брэдшо письмо.

– Все правильно. Доктор Уоллес был старшим медицинским офицером на «Звезде Канзаса». Он уверил меня, что команда и лично он делали все, чтобы спасти Гарри.

– Брэдшо и тебе написал?

– Нет, только ближайшему родственнику, если я правильно помню слова доктора Уоллеса.

– А ты не находишь странным, что он не написал мне?

Сэр Уолтер некоторое время молчал.

– Знаешь, мне это просто не приходило в голову. Возможно, Гарри никогда не рассказывал Брэдшо о тебе. Ты же знаешь, какой он бывал скрытный.