Джеффри Арчер - Грехи отцов

– Расскажу за ланчем, – пообещала Эмма, взяв обоих под руки. – Но сначала хочу услышать от вас самые последние новости.

– Победитель пока не определен, так что, похоже, будет выработано согласованное решение, – сказал Джайлз, ведя своих гостей в обеденный зал. – Но скоро мы узнаем наши судьбы, – добавил он с болью.

Палата лордов заполнилась задолго до того, как Биг-Бен ударил дважды, и к прибытию лорда-канцлера Великобритании на скамьях не осталось ни единого свободного места. Иные парламентарии даже томились у барьера. [39]Лорд Харви посмотрел на противоположную сторону палаты, выискивая Реджа Престона, и тот осклабился, как лев при виде завтрака.

Их светлости дружно встали, когда лорд-канцлер занял свою подушку. Он поклонился собравшимся, и все ответили тем же, после чего уселись на места.

Лорд-канцлер раскрыл красную кожаную папку, тисненную золотом.

– Милорды, мы собрались вынести решение в отношении того, вправе ли мистер Джайлз Баррингтон или мистер Гарри Клифтон унаследовать титул, имущество и атрибуты умершего сэра Хьюго Баррингтона, баронета, защитника мира.

Лорд Харви отыскал взглядом Гарри, Эмму и Джайлза: они сидели в переднем ряду гостевой галереи. Ответом ему была теплая улыбка внучки. Он прочел по ее губам: «Удачи, Хрыч!» [40]

– Я предоставляю лорду Харви открыть дебаты, – объявил лорд-канцлер, опускаясь на свою подушку.

Лорд Харви поднялся с передней скамьи и крепко сжал края вализы, [41]чтобы успокоить нервы, а его коллеги позади поддержали своего благородного и доблестного друга восклицаниями: «Слушайте! Слушайте!» Он обвел взглядом палату, сознавая, что вот-вот произнесет самую важную в своей жизни речь.

– Милорды, – начал лорд Харви. – Сегодня я стою перед вами, представляя своего кровного родственника, мистера Джайлза Баррингтона, члена другой палаты, в его законном требовании права на титул Баррингтона и всего имущества по этой линии наследования. Милорды, позвольте мне ознакомить вас с обстоятельствами, приведшими это дело к вниманию ваших светлостей. В тысяча восемьсот семьдесят седьмом году королева Виктория пожаловала Джошуа Баррингтону титул баронета за заслуги в судостроении, включая «Пароходство Баррингтонов» – торговый флот, который и по сей день приписан к порту города Бристоль.

В семье из девяти человек Джошуа был пятым ребенком. Не успев освоить грамоту, он бросил школу в возрасте семи лет, чтобы устроиться подмастерьем в судостроительную компанию «Колдуотер», где вскоре всем стало ясно, что это незаурядный ребенок.

К тридцати годам Джошуа получил сертификат мастера, а в сорок два ему предложили стать членом правления компании «Колдуотер», которая переживала трудные времена. В течение последующих десяти лет он фактически единолично спас компанию, а последующие двадцать пять лет прослужил в ней председателем правления.

Однако, милорды, вам следует знать немного больше о сэре Джошуа как человеке, чтобы понять, почему мы собрались здесь сегодня, поскольку, будь он жив, этого бы не произошло. Прежде всего, сэр Джошуа был человеком богобоязненным и хозяином своего слова. Сэру Джошуа хватало рукопожатия, чтобы считать контракт подписанным. Где нынче такие люди, милорды?

– Слушайте, слушайте! – подхватила палата.

– Но сэру Джошуа, как многим успешным людям, понадобилось немного больше времени, чем нам с вами, милорды, чтобы осознать свою смертность. – Эта фраза вызвала общий смешок. – Когда настала пора составить свое первое и единственное завещание, сэр Джошуа уже выполнил семидесятилетний контракт с Творцом. Это не помешало ему взяться за дело с присущими ему энергией и прозорливостью. Для этого сэр Джошуа прибегнул к услугам сэра Исайи Уолдергрэйва, ведущего королевского адвоката, который, как и вы, милорд, – лорд Харви обернулся к председателю, – завершил свою юридическую практику в должности лорда-канцлера. Я останавливаюсь на этих деталях, милорды, дабы подчеркнуть, что завещание сэра Джошуа обладает законной силой, которая не позволяет наследникам его оспорить.

В этом завещании сэр Джошуа оставил все своему перворожденному и ближайшему родственнику, моему старинному и дорогому другу Уолтеру Баррингтону – включая титул, компанию, поместья и, цитирую дословно, «все, что в нем». Сегодняшние дебаты, милорды, затрагивают не юридическую состоятельность последней воли сэра Джошуа, но лишь вопрос о законном наследнике. Сейчас я хочу, милорды, чтобы вы приняли во внимание обстоятельство, которое никогда не пришло бы в голову богобоязненному сэру Джошуа: то, что его наследник может обзавестись внебрачным сыном.

Хьюго Баррингтон стал прямым наследником после того, как его старший брат Николас погиб в бою за свою страну на Ипре в тысяча девятьсот восемнадцатом году. После кончины своего отца сэра Уолтера в тысяча девятьсот сорок втором году Хьюго унаследовал титул. Когда палата приступит к голосованию, милорды, вы будете выносить решение между моим внуком мистером Джайлзом Баррингтоном, законнорожденным сыном покойного сэра Хьюго Баррингтона и моей единственной дочери Элизабет Харви, и мистером Гарри Клифтоном, который, как я полагаю, является законнорожденным сыном миссис Мэйзи Клифтон и покойного Артура Клифтона.

Позвольте, милорды, в связи с этим просить вас о снисходительности и терпении, пока я коротко расскажу о моем внуке Джайлзе Баррингтоне. Он учился в Бристольской классической школе, по окончании которой удостоился места в оксфордском колледже Брэйсноуз. Однако Джайлз не завершил учебу, поскольку решил оставить студенческую жизнь и поступить добровольцем в Эссекский полк вскоре после начала войны. Молодой лейтенант, он воевал в Тобруке и был награжден Военным крестом за оборону этого города от африканского корпуса Роммеля. Впоследствии он был захвачен в плен и отправлен в лагерь военнопленных в Вайнсберге, откуда совершил побег и прибыл в Англию, чтобы вернуться в полк, где и остался до окончания боевых действий. На всеобщих выборах Джайлз баллотировался – и, разумеется, победил, – в палату общин как почтенный представитель бристольских доков.

Теперь возгласы «Слушайте, слушайте!» донеслись с противоположных скамей.

– После смерти отца он безоговорочно унаследовал титул, поскольку было широко сообщено, что Гарри Клифтон погиб в море вскоре после начала войны. Ирония судьбы, милорды, проявилась в том, что моя внучка Эмма, благодаря своему усердию и решимости, выяснила, что Гарри жив, и невольно породила каскад событий, которые сегодня привели ваши светлости в палату. – Лорд Харви бросил взгляд на гостевую галерею и сердечно улыбнулся внучке.