Рут Озеки - Моя рыба будет жить

Когда я не сидела в отключке на веранде, я ходила за Дзико по храму, нося за ней вещи и засыпая вопросами о наших предках.

— А как насчет бабушки Эмы? Она будет? Мы с ней когда-нибудь встречались? Я бы хотела с ней познакомиться. А как насчет двоюродной бабушки Сугако и двоюродного дедушки Харуки? Я бы с ними тоже хотела познакомиться. Как ты думаешь, а они со мной захотят встретиться?

Я была полна ожиданий, хотя никто из предков на Обон раньше явиться не трудился, по крайней мере, насколько было известно мне, но у меня было ощущение, что в этом году все будет по-другому. Во-первых, я теперь была икисудама, и мне казалось, что с живым призраком мертвым должно быть покомфортнее. Еще я сообразила, что они, скорее, объявятся здесь, в храме Дзико, где все их ждут и знают, как их достойно принять, чем в Саннивэйле, скажем, где соседи либо психанут, либо примут всю компанию за ряженых на Хэллоуин в неудачных костюмах. Это вроде вечеринки на день рождения. Если у тебя родители, как у Кайлы, которые реально рубят в вечеринках и зовут всю компанию на боулинг или на скалодром, именинницей быть круто, но если у тебя родители вроде моих, то есть абсолютно без понятий, тогда дни рождения — это отстой, и тебе на самом деле больше хочется быть где-нибудь за тысячи миль отсюда, чем торчать здесь, на своей скучной маленькой вечеринке с твоими американскими друзьями, которые все время вздыхают и закатывают глаза, а потом делаются такие все приторно-фальшивые, когда мама заходит с очередной тарелкой суши. И ты тоже притворяешься, будто тебе весело, улыбаешься, как сумасшедшая, прекрасно зная — это хорошая мина при плохой игре и ты делаешь это только для того, чтобы не расстраивать родителей, чтобы выработать у них хорошее отношение к себе. Короче, я вот к чему клоню — представь, что ты призрак, на какую вечеринку тебе бы захотелось пойти?

Дзико и Мудзи тоже реально рубят в вечеринках, и мы использовали каждую буддийскую наносекунду, чтобы подготовить алтари, и расставить цветы, и смести всю пыль, и подвергнуть глубокой очистке каждый уголок, каждую трещинку в храме, чтобы к приходу духов и предков все было идеально чисто. Еще мы приготовили кучу разной специальной еды, потому что после долгой дороги они будут очень голодными, а если их не накормить, то и злыми. Еда — вообще важная часть Обона. В Японии полно всяких разных призраков, и духов, и гоблинов, и монстров, их тысячи, и они могут сделать татари и напасть на тебя, так что, просто на всякий случай, мы собирались устроить для разогрева большую церемонию осегаки [123] Сегаки — голодные призраки; также пренебрежительное обозначение бездомных. с кучей гостей, плюс священники и монахини из соседнего храма, которые должны были прийти и помочь нам накормить голодных призраков.

Мудзи рассказала мне, как все это началось, как давным-давно у Будды был один ученик по имени Мокурен, который ужасно расстроился, когда увидел, что его мать висит вверх ногами на крюке для мяса, как коровий бок, в адском царстве голодных призраков. Он спросил у Будды, как ей можно помочь, и Будда сказал ему сделать особые подношения в виде еды, и это, похоже, сработало, вообще, это все показывает нам, что детям надо приглядывать за родителями, даже если они мертвы и свисают вверх ногами с крюка в аду. Старина Мокурен вообще был довольно крутым чуваком, у него было полно супапавы! , например, он мог проходить сквозь стены, и читать чужие мысли, и разговаривать с мертвыми. Мне бы хотелось научиться ходить сквозь стены, и читать чужие мысли, и разговаривать с мертвыми. Это было бы круто. Я пока только новичок, но, как ты уже знаешь, считаю, что в жизни важно иметь цель, а ходить сквозь стены, кажется, не так уж и сложно, что скажешь?

Короче, все у нас было, наконец, готово, и вечером, перед тем, как должны были прибыть первые гости, Дзико, Мудзи и я вместе приняли ванну, чтобы завтра быть чистыми и красивыми, и мне даже дали побрить им головы настоящей бритвой. Дзико и Мудзи относятся к личной гигиене суперсурово, и они никогда не дают волосам расти больше пяти дней, а это примерно одна восьмая дюйма, и иногда они разрешали мне помочь. Мне нравилось это делать. Мне нравилось, как жесткие маленькие щетинки отступают перед бритвой, оставляя гладкую блестящую кожу. Щетинки Мудзи были маленькими и черными, как мертвые муравьи, падающие с чистого белого листа, но у Дзико они были светлыми и искрились серебром, как волшебная пыль.

Для бритья голов тоже есть особая молитва — вот она:

Тем вечером я так волновалась перед приходом призраков, что не ложилась спать, пока Мудзи наконец не загнала меня в кровать, но как только они с Дзико заснули, я прокралась наружу. Не знаю, чего я ожидала. Я прошла через сад к лестнице и уселась ждать на верхней ступеньке под воротами. Сквозь пижаму я чувствовала холод и влагу, исходящую от каменной ступени, а все, что было слышно, — хор лягушек и ночных насекомых.

Кто-то думает, что ночь — печальное время из-за того, что темнота напоминает нам о смерти, но я с этим совершенно не согласна. Я лично ночь очень люблю, особенно ночь в храме, когда Мудзи выключает весь свет и остается только луна, и звезды, и светлячки или, когда облака, мир становится таким темным, что даже пальцев своих не разглядишь.

Пока я так сидела, казалось, все вокруг становится чернее и чернее, кроме светлячков; их мерцающие огоньки чертили дуги в теплой летней темноте. Светит — не светит… светит — не светит… светит — не светит. Чем дольше я на них глядела, тем сильнее кружилась у меня голова, пока, наконец, мне не стало казаться, что мир накренился, и я сползаю вниз по склону горы в глубокую глотку ночи. Я опустила руку потрогать ступеньку, чтобы это дело прекратилось, но вместо холодного камня ощутила под пальцами что-то колючее, как электрический ток, и это что-то дернулось у меня под рукой. Я взвизгнула и отдернула руку, но, конечно, это был просто Чиби — он вышел поприветствовать призраков вместе со мной. Он замер, как мультяшный кот, круглые зеленые глаза горят, как монеты, но, когда я засмеялась и погладила его наэлектризованный мех, он прижался к коленке и ткнулся головой мне в ладонь.

— Бака-нэ, Чиби-чан! [124] Бака-нэ, Чиби-чан! — Ну не дураки ли мы, милый Чиби! — сказала я; сердце у меня все еще бешено колотилось. Хотя я с трудом различала его очертания в темноте, было здорово, что он здесь, со мной.

Порыв ветра зашевелил бамбук, будто двигались призраки. На что они вообще похожи, эти призраки? Будет ли призрак похож на человека? Или он будет огромным и жирным, как дайконовое чудовище? Или у него будет длиннющий нос, как у краснолицего тэнгу [125] Тэнгу — сверхъестественные существа, краснолицые демоны с длинными фаллическими носами; часто одеваются как буддийские монахи. Тэнгу могут быть и злыми, и добрыми; они — защитники гор и лесов. ? Может, он будет зеленый, как гоблин, или притворится кем-то еще, как лиса, может, он будет горой разлагающейся человеческой плоти без головы, с толстыми складками жира вместо рук и ног, и пахнуть он будет соответствующе? Такие называются нуппеппо. А еще есть другие призраки, выглядят они как мертвые люди, плохо постриженные мужчины, налитые кровью глаза вылезают из орбит, плоть облезает с костей, как лишайник. Одеты они в дешевые полиэстровые костюмы и свисают они с ветвей в Лесу самоубийц, медленно поворачиваясь на ветру. Этих призраков я боюсь больше всего, потому что они немного похожи на папу, и в этот момент, как раз когда я готова была психануть, почувствовала, что рядом кто-то сел. Я повернулась, и вот он был здесь. Папа сидел рядом со мной на каменной ступеньке, и хотя глаза у него не выпучивались, и делового костюма на нем не было, я знала: он мертв, он, наконец, покончил с собой, и это был его призрак — пришел, чтобы дать мне знать.