Мэтью Квик - Нет худа без добра

Я не понял эти математические выкладки, но Макс был так возбужден, что я не стал прерывать его. Может быть, Вы, Ричард Гир, понимаете. Вы ведь гораздо умнее меня.

– Так что все, блин, совпадает. И тут я убедился… что этот… долбаный Арни… проклятый… долбаный… пришелец! – торжественно произнес Макс, делая паузы между словами для пущего эффекта. – Зацикленный на желтом цвете пришелец из долбаного космоса. Их же полно повсюду. А я не хочу, чтобы ты или я подверглись, блин, тому, через что прошла моя сестра. Ни за что, блин. Только не в мою смену.

– Ты говоришь, пришелец ?

– Ты что, блин, не веришь в пришельцев? Вселенная, блин, очень большая, и теория вероятности говорит в их пользу. Эти козлы существуют! Как ты можешь, блин, не верить в них?

– Не знаю… – ответил я. – Я никогда не думал об этом.

Что мне действительно хотелось узнать, так это какую-нибудь информацию о Библиодевушке, и потому я спросил:

– Макс, ты читал что-нибудь из Юнга? «Синхронистичность», например?

– «Синхронистичность»? Это же, по-моему, альбом «Полис». На обложке у них еще написано: «Король боли», блин.

– Нет, это книга, написанная Карлом Юнгом. Это о совпадениях – о том, что их не бывает. Унус мундус.

– Алё, о каком унусе-блин-мундусе ты толкуешь? И какое, блин, отношение он имеет к пришельцам? Или к долбаному космическому кораблю, в котором меня чуть не заперли на три недели?

– Выслушай меня, – сказал я. – Еще до того, как мы встретились, я видел твою сестру в библиотеке. Много раз. Я, можно сказать, чувствовал, что между нами есть какая-то связь. Я уже несколько лет наблюдаю за тем, как она работает в библиотеке, и…

– Моя сестра? Элиза-блин-бет?

– Я всегда хотел заговорить с ней, но боялся.

– Почему?!

– Не в том дело, – сказал я, потому что не хотел говорить Максу, что влюблен в его сестру, не зная, как он это воспримет.

– Так в чем же , блин, тогда дело?

– Моя мама умерла несколько недель назад, и в результате я приобрел консультанта по переживанию утрат, которого зовут Венди. Она рекомендовала мне пойти к Арни, который объединил меня в пару с братом Библиодевушки. Ты только вдумайся. Какова была вероятность?

– Кто такая эта Библиодевушка, блин?

– Девушка, с которой я вот уже несколько лет хочу познакомиться! Твоя сестра!

– Алё, какого хрена?

– Синхронистичность!

– Ты хочешь, блин, познакомиться с моей сестрой?

– Больше всего на свете!

– Для этого не нужна никакая синхро-блин-нистичность. Я сейчас отведу тебя к ней, и познакомишься, блин. Без проблем. А она расскажет тебе о долбаных пришельцах, которые похитили ее. Какого хрена, алё?

Я просто не мог поверить своему счастью, Ричард Гир.

Как тут было не вспомнить философию моей мамы «нет худа без добра»?

Разве не доказывается это тем фактом, что мамина смерть привела к возможности познакомиться с Библиодевушкой?

Может быть, Арни и был пришельцем, который пытался обманом заманить Макса на свой космический корабль, но в данный момент наблюдалось добро, перевесившее потенциальное зло этого обмана.

Никогда в жизни я не был в чем-либо так уверен, как в этом.

Мне было все равно, что Библиодевушка скажет мне, – главное, что в конце концов я поговорю с ней. Пусть она семьдесят шесть раз подряд монотонно прочтет вслух Декларацию независимости, ни разу не посмотрев на меня, мой взгляд будет прикован к ее прекрасным полным губам. Теперь, когда со мной Макс, я не боялся, что опозорюсь или не смогу ничего сказать.

Макс очень разговорчив.

Он объяснит, почему я пришел, и даст мне тем самым законное основание находиться в одной комнате с Библиодевушкой.

Макс будет естественным посредником, благодаря которому мы с Библиодевушкой заведем разговор – пусть даже о пришельцах.

Мои фантазии вот-вот сбудутся.

Моя жизненная цель вот-вот будет достигнута.

Направляясь к дому Библиодевушки в сопровождении ее собственного единокровного брата и замечая возрастающее количество мусора и битых стекол на бетонной мостовой и заброшенных заколоченных домов по сторонам, я думал обо всех случайных, внешне никак не связанных между собой событиях, которые, цепляясь друг за друга, привели меня именно к этой ситуации, именно к этому моменту во времени и пространстве.

«Может быть, все это объясняется математически?» – подумал я.

Может быть, какое-нибудь секретное правительственное подразделение разработало уравнение человеческих жизней; достаточно ввести в систему все переменные твоей жизни – и получишь конкретный гарантированный результат.

без отца + толстый + без работы + некрасивый + мама – мой единственный друг × мама умирает – мне около сорока лет

____________

избитый консультант по утратам + священник с биполярным расстройством + влюблен в Библиодевушку × психотерапевт, который, возможно, пришелец, + «Гиннес» в ирландском пабе

Равняется факту, что я сейчас здесь!

Может быть, это бред?

Я никогда не был силен в математике.

Тем не менее…

Кто может отрицать, что «нет худа без добра»?

Кто?

Это же так очевидно.

Вы, Ричард Гир, появились рядом и прошли вместе со мной несколько шагов. Вы подняли большой палец, и я чувствовал, что Вы восхищаетесь мною.

«Главное, будь самим собой, – говорили Вы, поощряя меня. И рассмеялись таким подкупающим смехом кинозвезды Ричарда Гира. – И держись уверенно. Уверенность нравится женщинам. Не забывай об этом. Подари ей сказку. Такую, какую хотела получить твоя мать, но так и не получила. Какая есть в моих фильмах, но на этот раз будет в реальной жизни. Не надо слишком долго раздумывать. Доверься своим инстинктам. Нарушь заведенный раз и навсегда порядок. Я верю в тебя, Бартоломью Нейл. Ричард Гир верит в тебя! Далай-лама верит в тебя тоже. Его святейшество сам сказал мне об этом».

У меня было чувство, что судьба наконец на моей стороне, и с каждым шагом я становился все увереннее в себе.

Спасибо, что Вы появились, Ричард Гир.

Вы настоящий друг.

Благодаря Вашей дружбе я становлюсь лучше.

И очень приятно делиться этими чувствами с кем-нибудь.

Вы наверняка удивляетесь, почему в прошлом письме я не изложил всех деталей, описывающих в совокупности мой первый разговор с Библиодевушкой, которую отныне я буду называть Элизабет, потому что имя Библиодевушка ей не нравится.

– Я уже давно не девушка и к тому же не штатный библиотекарь, – сказала Элизабет сквозь завесу своих каштановых волос, когда узнала, что я зову ее Библиодевушкой.