Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)

Серьезное лицо врача, его шевелящиеся губы, слова, которых она не понимает. Боль отпустила, ее положили на носилки. Рядом шел Василий, его лицо было таким грустным, таким несчастным. Наверно, врач сказал, что она умирает.

Когда за санитарами, увезшими Нину, закрылась дверь, Василий устало опустился на больничную банкетку в холле. Никто не сказал ему, стоит ли ждать, но он и сам не мог уйти. Чувство раскаяния жгло изнутри. Зачем он заставил Нину закапывать могилу? Почему не мог смириться с этим дурацким обрядом, который казался ей таким важным? Какие темные силы снова нахлынули на него, заставив потерять разум? Неужели ему суждено стать таким же, как Улита?

Только бы Нина выжила. Он вспомнил их первую встречу, голубоглазую худенькую девчушку с доброй улыбкой. Никто никогда так не улыбался ему. Его жизнь была слишком мрачной и серьезной. Может быть, в далеком детстве его родная мама улыбалась ему, когда пела песни, укачивая перед сном. Он не знал, сколько он так просидел. Время исчезло. Наконец, белая дверь, отделявшая его от любимой, открылась, и оттуда вышел врач. Василий медленно встал.

— Вы муж Веселовой?

— Да.

Глаза врача были уставшими и грустными. Лицо человека, который чувствует дыхание смерти гораздо чаще других, не может быть иным.

— Мы сделали все возможное, чтобы спасти ее и ребенка. Она потеряла много крови, и теперь только время покажет — справится ее организм или нет.

— Я могу ее увидеть? — спросил Василий.

— Только завтра. Если все будет хорошо, конечно.

— А что же мне делать? — воскликнул Василий. Мысль, что ему придется вернуться одному домой, оставив Нину в больнице, казалась невыносимой.

— Что вам делать?! — врач неожиданно сурово посмотрел на Василия. — Молиться. Все в руках Божьих. Это самое лучшее, что вы можете сделать. Только Бог решает, жить вашей жене или умереть. И только Бог решает: родиться вашему ребенку или нет.

— Молиться?! — переспросил Василий. Он и не ждал ответа на свой вопрос. Слова вырвались сами собой.

— Да, молиться, — повторил врач и, повернувшись к нему спиной, пошел обратно. Когда он скрылся за белой дверью, Василий еще стоял, глядя ему вслед. Молиться?! Да он никогда в жизни не молился и не знает ни одной молитвы.

— Молодой человек, — молоденькая медсестра, сидевшая за столиком, подошла к нему и сочувственно посмотрела в глаза. — Не стоит так переживать. Ваша жена поправится. Врач, который оперировал ее, наш самый лучший хирург. Вам лучше пойти домой и поспать. О состоянии вашей жены вы сможете справиться по телефону утром.

Василий медленно пошел к выходу. Его губы беззвучно шевелились: «Ниночка, живи». Это была та единственная молитва, которую он мог произнести.

Состояние Нины было таким же неопределенным и на следующий день и через день. Тогда Василий решился. Он пойдет в церковь и будет молиться.

С каждым шагом, подходя к церкви, Василий чувствовал себя все хуже и хуже. Силы покидали его, в душе зарождалась тоска. Пытался убедить себя, что он просто обязан помолиться о здоровье Нины. Произнесет несколько слов и поставит свечу. Но что-то внутри него неумолимо восставало. Он боролся с собой, он привык бороться с собой. В последние дни приступы меланхолии и желания позлить людей появлялись все чаще и чаще, и все труднее становилось сдерживаться. «Может, это и есть то посвящение, о котором говорила Улита?» — спрашивал он сам себя с ужасом. — «Неужели он все-таки станет одним из них?» Вчера ночью, когда засыпал, почувствовал, как голову сильно сжали, тело вытянулось, как пружина, а потом так же сжалось, и он в бестелесном состоянии сначала поднялся к потолку, а потом вылетел из открытой форточки. Чувство свободы опьяняло, ночь с тонким зарождавшимся месяцем и яркими звездами казалась прекрасной. Он мог проходить сквозь стены. Таким образом он навестил семью, жившую напротив них. Обнаружив что, они крепко спят, ему захотелось похулиганить, и он перевернул стол с оставшейся от ужина немытой посудой вверх ногами. Страшный грохот разбудил домочадцев, которые с ужасом оглядывали возникший беспорядок, бегая вокруг в ночных рубашках. Василий висел над потолком и наслаждался их изумлением, пока ему не захотелось на воздух. Он летел невысоко, где-то на высоте двадцати метров и сожалел, что не может подняться выше. Когда небо начало светлеть, почувствовал, что нужно вернуться. На кровати лежало его тело, и он легко вошел в него.

Горящий на солнце желтый купол еще недостроенной, но уже действующей церкви слепил глаза, ноги казались деревянными. Он сделал два шага и остановился. «Да что же это такое?!» — вслух воскликнул Василий, наблюдая издали за вышедшей из храма и осенявшей себя крестом старушкой в платке. К горлу подкатила тошнота. Через какое-то время Василий понял, что войти в церковь физически не сможет. Даже с того места, где он стоял, чувствовал запах ладана. Внезапно ему пришла в голову спасительная мысль. Нужно попросить Алексея помолиться за Нину. Заказать молебен или как там это называется. У него достаточно денег, чтобы заплатить всем этим Божьим слугам, чтобы они всю ночь молились. По выходящим из церкви прихожанам Василий понял, что утренняя служба закончилась. Дожидаясь Алексея, достал из кармана мобильный и набрал номер больницы. Узнав, что состояние Нины осталось без изменений, съежился. Один раз в жизни судьба повернулась к нему лицом, позволив встретить самую чудесную девушку на свете. И он погубил ее. Народ расходился медленно. Василий основательно замерз. Близость церкви сводила его с ума, а все эти тучковцы, которые крестились на выходе из церкви, вызывали лишь раздражение. «Надо же, какие благочестивые», — бормотал он, прохаживаясь взад вперед, чтобы согреться.

Увидев, наконец, выходящего из церкви священника, Василий бросился к нему. Слова замерли у него в горле, как только преградил Алексею дорогу. Глаза не отрывались от большого креста на черном платье. Близость священника подавляла. Василию пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы не убежать прочь. Алексей догадался сам. Только одно могло заставить Василия появиться здесь. Нина.

— Что случилось?

— Мы можем отойти отсюда подальше? — Василий оглянулся на церковь, и его лицо скривилось.

— Я провожу тебя, — Алексей понял, что ему тяжело находиться здесь. Они молча прошли несколько шагов и завернули за угол тихой улицы. Церквушка скрылась из виду, и Василий почувствовал себя лучше.

— Нину увезли в больницу, — выпалил он.

— Что с ней?

— У нее открылось кровотечение, ей сделали операцию, но она уже несколько дней не приходит в сознание.