Дж. Редмирски - По дороге в вечность

– Ты посмел насмехаться над очень серьезным моментом. Пусть это останется на твоей совести.

У нее такой серьезный тон, что я хохочу еще пуще; не только от слов, но и от ее отчаянных попыток делать насупленное лицо.

Кэмрин усаживается на меня. Должно быть, она решила поколотить меня своими хрупкими кулачками. Но прежде чем она исполняет задуманное, я хватаю ее между ног и сдавливаю, уже не в шутку, а по-настоящему.

– Ааай! – вопит Кэмрин и начинает падать, но я ее удерживаю. – Что с тобой, Эндрю! Зачем ты сжимаешь… мои бедные губки?

Я молча отрываю спину от песка, сдавливаю их еще сильнее, пока Кэмрин не оказывается на коленях. Мы смотрим друг другу в глаза.

– Мне так нравится, – шепотом отвечаю я. – А теперь замри.

Настроение у нас обоих мгновенно меняется. Ее холодная кожа теплеет, в глазах появляется восторг, а тело становится податливым.

– Но тут люди ходят… – пытается возражать Кэмрин.

Я усиливаю давление на ее влагалище, и она замолкает.

– А мне все равно, – отвечаю я, глядя ей в глаза, а затем перевожу взгляд на соблазнительно припухший рот. – И потом, люди далеко.

– Но… что ты делаешь…

– Успокойся и замри.

Я провожу языком по ее верхней губе и слегка закусываю. Кэмрин пытается меня поцеловать, но я не даю. Я запускаю руку ей в трусики, в самое тепло влагалища. Черт побери, там уже мокро! Я упираюсь в изгиб ее шеи, закрываю глаза и вдыхаю запах ее кожи. Кэмрин послушно замерла, но я чувствую, как дрожит ее тело. У нее учащенный пульс. Мне ужасно хочется оттрахать ее по полной, однако я не тороплюсь. Я люблю предварительно себя помучить. Просто обожаю.

Другая моя рука обнимает талию Кэмрин. Двигаю эту руку дальше, к ее бедрам, заставляя Кэмрин пошире развести ноги.

– Разведи ноги, – шепчу я, разворачивая ее колени.

Неподалеку проходит гуляющий. Кэмрин немного напрягается, но я снова стискиваю ее половые губы, заставляя смотреть только на меня. Она шумно глотает воздух. Два моих пальца уже в ее влагалище. Я чувствую, как стенки сжимаются вокруг них. Я смотрю ей прямо в глаза, любуясь изгибом рта.

– Не отводи взгляд, – требую я. – И не вздумай закрыть глаза. Смотреть только на меня. Безотрывно.

Кэмрин слегка кивает, словно боится ослушаться и остаться без секса.

Я действую пальцами, медленно водя ими по стенкам влагалища. Стенки очень мокрые, клитор – тоже. Средним пальцем я начинаю массировать ей клитор. Каждый раз, когда я притрагиваюсь к ней, ее глаза сами собой закрываются. Я тут же останавливаюсь. Кэмрин спохватывается. Я ускоряю движение пальцев. Теперь мой большой палец придавливает ей клитор. Кэмрин тихо постанывает, втягивая в себя холодный морской воздух и тепло моего дыхания. Я дышу ей прямо в рот. Кэмрин больше не пытается отвести глаза и не произносит ни слова, хотя я знаю, как ей хочется отвернуться и что-то сказать.

– Признайся, что сейчас тебе уже все равно, смотрят на нас или нет, – шепчу я. – Правда? Ты не будешь против, если я оттрахаю тебя прямо на этом песке, на глазах у гуляющих. Потом тебе станет стыдно, но уже потом, когда все кончится.

Я чувствую, как она кивает.

– А что еще ты позволишь мне сделать? – спрашиваю я шепотом и продолжаю двигать пальцами.

– Все, что захочешь.

– Все, что захочу? – повторяю я, посильнее надавливая на ее клитор.

– Да… – Ее дыхание сбивается. – Полный трахнабор по твоему вкусу…

Эти слова и ее голос, переполненный желанием, подхлестывают мое собственное. Я едва сдерживаюсь. Мои пальцы двигаются все быстрее и быстрее. Кэмрин дрожит всем телом. У нее трясутся бедра. Я снова заглядываю ей в глаза. Она смотрит на меня. Она отчаянно старается. Ее веки тяжелеют, дыхание еще больше сбивается, и в нем появляется хрипотца. Наконец я дотрагиваюсь до особой точки. Ее глаза распахиваются. Главное – не нарушить ритм.

– Не отводи глаза, – снова требую я и смотрю на нее со всем неистовством момента.

Кэмрин близка к оргазму. Это только усиливает напор моего взгляда. Мои пальцы дрожат от желания. Они голодны. Кэмрин наслаждается. Я замечаю это по сиянию ее радужной оболочки. О приближающемся оргазме сообщают и ее губы. Ей хочется безумных поцелуев, но я не позволяю. Ее дрожащее тело начинает затихать. Я ввожу пальцы еще глубже. Стенки влагалища смыкаются вокруг них. Мой палец вдавлен в клитор.

Кэмрин падает мне на грудь.

Обнимаю ее – она снова вся дрожит – и целую в макушку.

– Что ты выделываешь со мной? – спрашивает она.

Усмехаюсь и обнимаю ее крепче.

– Все, что хочу, – отвечаю тоном соблазнителя. – Все, на что ты согласилась.

– Мне наплевать на твои объяснения. – Она запрокидывает голову и смотрит на меня. – Но в этот раз ты так просто не отвертишься. Ты мне задолжал.

– А это справедливо?

– Еще как, поэтому даже не пытайся увильнуть.

– И чего же ты от меня потребуешь? – спрашиваю я, улыбаясь во весь рот.

– Да все, что захочу.

Ее улыбка еще коварнее моей.

Кэмрин встает, потом рывком ставит на ноги и меня.

– Но не здесь, – добавляет она. – Что-то похолодало.

– Тебе решать, – говорю я, позволяя увести себя с пляжа.

Мы уходим. Кэмрин оборачивается. Я знаю зачем. На песке осталось фото, запечатлевшее ее с Иеном. Я молчу. Кэмрин крепко сжимает мою руку и слегка улыбается. Мы выходим на дощатый тротуар.

Она отпустила прошлое. Сама, почти без моего участия. Я лишь подтолкнул процесс. Остальное Кэмрин сделала самостоятельно. Она вышла навстречу одному из величайших своих страхов. Вновь увидела лицо человека, которого очень любила и потеряла. И в этот раз она призналась себе: Иена больше нет. Она приняла его смерть. Все это произошло несколько странно. Честное слово, когда я выбежал из отеля ее искать, у меня не было никаких сексуальных желаний. Я лишь играл по ее сценарию. Кэмрин сама все обдумала, пока сидела одна на песке, вспоминая Иена.

Не знаю, как ей это удалось или в какой мере я должен был ей помочь. Но когда мы уходили с пляжа, она начала возвращение к себе прежней.

Кэмрин возвращалась к себе. От радости я парил в облаках.

8 декабря, мой двадцать первый день рождения

Холода усиливаются, а мы перемещаемся все южнее. В Виргиния-Бич мы остановились всего на ночь, затем двинулись дальше, вдоль побережья Северной Каролины. В Миртл-Бич (это уже Южная Каролина) мы провели несколько дней. Там я нашла первый приработок – уборку помещений. Конечно, это не работа моей мечты, особенно после рассказов Эндрю про то, какой хлев оставляют после себя люди, выезжая из номеров. И все-таки это работа. Вскоре выяснилось, что я должна мыть и мусорные ведра тоже. Видели бы вы, чтó туда бросают и что прилипает ко дну! От одних только мыслей меня чуть не вырвало. Я позвала Эндрю и попросила вымыть за меня эти чертовы ведра. Естественно, я соблазнила его обещанием расплатиться умопомрачительными минетами, предоставив ему выбирать место и время. Думаете, это уловка с моей стороны? Ничего подобного. Чесслово! Я сама люблю этим заниматься. Просто иногда делаю вид, что не хочу, что мне противно и все такое. Но мои капризы тоже нравятся Эндрю. Он обожает слушать мой скулеж.