Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»

Как могло дойти до этого? – размышляла Селеста, пытаясь усвоить новые правила поведения при воздушном налете. Многие ученики Эллы покидают школу и записываются в армию, по городу ходят тревожные слухи. Если начнется война, продукты и топливо будут продавать по карточкам. Элла беспокоится, не закроют ли совсем художественный колледж, не прекратятся ли заказы от частных клиентов. Как тогда ей зарабатывать на жизнь?

Военный из отдела расквартирования уже приходил осматривать Ред-хаус на предмет размещения в нем эвакуированных и летчиков. Перспектива делить кров с чужими людьми тоже внушает беспокойство. Война. Только об этом все и говорят. Личфилд всегда был важным стратегическим узлом, а теперь сразу за казармами, в Фрэдли, строят новый аэродром. Город стоит на пересечении крупных автомобильных дорог А38 и А5, по которым круглые сутки передвигаются транспортные колонны, перевозящие людей и оборудование. Неужели и вправду опять война?

Арчи знал студентов и преподавателей, попавших в жерло гражданской войны в Испании и умерших от ран. Сколько талантов погибло в кровавой мясорубке!.. Сколько еще молодых людей должны отдать жизни, прежде чем закончится это безумие?

Старые солдаты опять достают на свет военную форму. Селвин записался в территориальную армию, Арчи – в добровольческий резерв ВМС. При необходимости оба готовы встать в строй. Мирной жизни вот-вот наступит конец. От женщин тоже ожидают посильного участия. Элле придется поступить на военную службу либо другим образом вносить свою лепту – лучше как-нибудь так, чтобы не терять связи со своим любимым ремеслом. Будет жаль, если все ее труды пойдут прахом.

В соборе выставляют витражные стекла, из музеев и художественных галерей увозят предметы искусства, парки и сады перекапывают под огородные грядки. Такое ощущение, будто вся страна приведена в боевую готовность, и сколько продлится такое положение, никому не известно.

Слушая гул самолетов, кружащих над головой, Селеста с ужасом думала о том, что вражеская авиация разрушит их прекрасный город. Еще свежи в памяти кошмары прошлой войны, и вот все начинается заново.

Недавно они с Арчи поселились вблизи Стаффорда, в небольшом домике при школе, где Арчи преподает античную литературу. Конечно, хорошо жить отдельно, забыв обо всех хлопотах и ответственности, и все же Селесте очень не хватает Эллы. Все эти трудные годы, с того момента, как Селеста узнала правду об Элле, она и Арчи старались вести девушку по жизненному пути.

Какое-то время желание докопаться до истины владело всеми их помыслами. Они отчаянно разыскивали сведения о пассажирах «Титаника», словно найти родителей Эллы было их святым долгом. Элла, однако, считала иначе и хладнокровно отказывалась тянуть за ниточки. Арчи перечитал все, написанное о «Титанике», особенно документальную книгу Лоуренса Бизли [25], а еще они смотрели в кинотеатре «Палладиум» жуткий фильм. Когда корабль на экране начал тонуть, Селесте пришлось покинуть зал. Она верила: должны быть другие источники информации. Селеста уже хотела обратиться в «Фонд помощи спасенным», но вовремя удержалась, ведь при этом вскрылся бы обман Мэй, и их обеих признали бы мошенницами. Нет, так рисковать нельзя.

Селвин посоветовал сестре оставить все как есть. «Элла сама разберется, когда будет готова». Все, что хоть как-то указывало на ее происхождение, находилось в маленьком чемоданчике. Аккуратно сложенные детские одежки: сшитая вручную рубашечка, отделанная кружевом, и один башмачок с кожаной подошвой, также украшенный кружевом поверх хлопчатобумажной материи. Вещички довольно простые, где угодно в Европе найдешь такие, и тем не менее кружевная отделка невероятно изящна и затейлива. Чьи руки создали эту красоту? Селеста со вздохом закрывала чемоданчик и отправляла его обратно в сушильный шкаф для белья.

Плохо, что у Эллы нет никаких увлечений, кроме творчества. Она была подружкой невесты на свадьбе Хейзел. Теперь новоиспеченная жена в положении, а ее мужа отправили служить за границу. Хейзел – единственная близкая подруга, больше ни с кем из личфилдской молодежи Элла не общается. Ее единственный неизменный спутник – верная дворняжка, которую Элла подобрала на обочине оживленной Бертон-роуд, после того как несчастное животное сбила машина. Стараниями Эллы собачонка выздоровела. Поппи ни на шаг не отходит от хозяйки и охраняет сарайчик, когда та за работой. Элла настолько поглощена своими скульптурами, что Селеста, заходя к ней поболтать, иногда чувствует себя досадной помехой.

Правда, есть одно место, где они до сих пор собираются: пятачок перед статуей капитана Смита в Музейном саду, любимым памятником Мэй. Бедного капитана почти не видно среди разросшегося кустарника. Обращение Селесты в городской совет с просьбой почистить статую осталось без ответа. У Селесты и Эллы так заведено: каждый год пятнадцатого апреля они приходят к памятнику и возлагают к подножию цветы.

– Он вправду вытащил меня из воды или это еще одна ложь? – как-то спросила Элла.

– Уверена, так и было, хотя своими глазами я этого не видела. – Селеста ответила максимально честно, тем более что по прошествии лет большинство событий той ночи превратились в размытое пятно.

За эти годы репутация капитана сильно пострадала. В лучшем случае о нем предпочитали не вспоминать, в худшем – проклинали и винили в случившемся. Селеста часто думала о его семье, о дочери, которая торжественно открывала памятник. Как сложилась ее жизнь под столь тяжелым бременем?

Если война свершит свое черное дело, разрушив дома и храмы, каменотесы и резчики по камню будут широко востребованы, ведь уничтоженные здания придется восстанавливать.

Селеста поймала себя на том, что опять планирует жизнь Эллы, как будто она ей родная дочь. Элла уже взрослая, независимая женщина. Пусть идет своим путем. Не вмешивайся. Твой долг перед Мэй исполнен. Но разве можно не беспокоиться о детях, когда на горизонте война? Слава богу, Родди в Америке. По крайней мере, там он в безопасности.

Октябрьским утром Элла, гулявшая с Поппи в полях за Ред-хаусом, услыхала рокот небольшого самолета. Аэроплан летел совсем низко, мотор работал с перебоями. Самолет кружил, примериваясь к едва достроенной посадочной полосе, но было уже понятно, что машина теряет высоту и до аэродрома не дотянет.

– Поппи, ко мне! – взвизгнула Элла, однако дворняжка, напуганная шумом, прижала уши к голове и понеслась дальше.

Элла в ужасе наблюдала, как аэроплан с большим креном заходит на посадку в чистом поле. Машина ощутимо ударилась о землю, уткнулась носом в стерню и завалилась на одно крыло. Элла не раздумывая помчалась через все поле, чтобы помочь экипажу – если, конечно, кто-то выжил. Фюзеляж дымился; двое мужчин выкарабкались из кабины, а затем вытащили наружу третьего.