Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»

Элла открыла дверцу шкафа, и резко пахнуло камфарными шариками. Этот запах не перебьют никакие духи. Ну почему ее не предупредили заранее!.. В конце концов она нашла блузку в крестьянском стиле с длинными рукавами, вышитым воротником и манжетами. С юбкой в складку и жакетом блузка будет смотреться неплохо.

Элла распустила непокорные волосы, повязала их шарфом, пощипала себя за щеки и аккуратно подкрасила губы драгоценной помадой. Отчего у нее трясутся руки? Почему так хочется произвести хорошее впечатление? Почему в обществе этого юнца она смущается?

А ведь с утра ничто не предвещало приключений. Элла справилась с домашними обязанностями, поработала в мастерской, пошла гулять с собакой. И вдруг буквально с неба сваливается этот молодой летчик. Является вот так запросто, уверенный, что она все бросит и станет развлекать его за ужином. Как странно… Тем не менее все именно так и выходит. Это совсем на нее не похоже – наряжаться, будто сегодня главный вечер в жизни, тогда как они всего лишь проведут вместе час-другой, а потом Энтони вернется на авиабазу и исчезнет с горизонта.

Легко сбежав по ступенькам вниз, Элла увидела, как Селвин вместе с Энтони выходят из ее студии в саду. Это место она считала своим убежищем и не любила пускать туда чужих. А все Селвин: нарочно демонстрирует молодому человеку антураж мастерской и инструменты скульптора, как бы намекая, что Элла девушка серьезная. Не стоит позволять себе лишнего с женщиной, которая так убийственно точно управляется с молотом и резцом.

Энтони изумленно воззрился на Эллу.

– Вы чудесно выглядите, а тот бюст в вашей мастерской… он должен стоять в музее.

– Я еще не закончила работу над ним. Так что вы делали до войны?

– Учился в университете. Колледж Святой Троицы в Кембридже. Записался добровольцем сразу, как узнал о войне. Вам бы понравились многие вещицы у нас дома. Мой отец вроде как коллекционер. А я больше люблю музыку – классическую, джаз… – Энтони бросил взгляд на запястье. – Пожалуй, нам пора. Не беспокойтесь за нее, мистер Смит.

– Меня зовут Селвин Форестер. Как я уже говорил, Элла, к сожалению, мне не родня, однако я все равно считаю своим долгом проверять, кто ходит к ней в гости, – засмеялся Селвин. – Приятного вечера, и не переживай насчет рыбного пирога миссис Аллен, дорогая. Весь я не съем, а тебе вполне можно разогреть его и завтра, – весело крикнул он с крыльца.

Их усадили за столик в уголке ресторана, располагавшегося на старом постоялом дворе. В меню значилось всего два блюда. Энтони заказал вино и угостил Эллу сигаретой из золотого портсигара.

– Еще дедушкин. Я считаю его своим талисманом.

От сигареты Элла отказалась; курение ее не привлекало. Что она здесь делает? У них ведь ничего общего. Энтони – совсем мальчишка, моложе ее лет на пять, а она все равно нервничает, как ученица в новой школе. Господи, да о чем же с ним говорить?

– Расскажите о себе, – начала она, надеясь вытащить собеседника на откровенность.

– Боюсь, рассказывать особо нечего. Энтони Джайлс Клермонт Харкорт, – представился он и на секунду умолк. – Больше похоже на прозвище, да? Мои родители живут посреди старой груды камней недалеко от Терска. Я – единственный сын, к тому же приемный, поэтому на самом деле не знаю, кто я и откуда. – Энтони поднял глаза, ожидая увидеть в глазах Эллы жалость, однако та лишь изумленно покачала головой.

– Какое совпадение, я тоже. Ну, вроде того, – ответила она и впервые озвучила часть необычной истории о путешествии Мэй Смит на «Титанике» и их дружбе с Селестой Форестер, опустив тот факт, что ее собственное происхождение никому не известно. – И почему я все это тебе рассказываю? – выдохнула Элла, глядя в ясные серо-зеленые глаза Энтони. Как только эти слова слетели с губ, ей отчего-то захотелось плакать.

– Сама знаешь почему, – улыбнулся он и накрыл ладонь Эллы своей рукой. – Иначе нельзя, мы одинаковые, два сапога пара. Как думаешь, почему из всех полей в Англии я приземлился именно на твое? Почему ты гуляла с собакой как раз в тот момент, когда упал наш самолет? Почему наши истории так похожи? Я никогда не расспрашивал о моих настоящих родителях. Мог бы найти их, но не хотел. Я признаю только Тома и Сибил, только их люблю как отца и мать. Мне больше ничего не нужно знать… У тебя все иначе. Спасенная с «Титаника»… Я знавал одного-двух таких, только постарше. С этим пароходом утонул сын наших соседей, единственный наследник.

– Ты – первый человек за исключением моей семьи, кому я это рассказываю, – промолвила Элла и залилась краской.

– Посмотри на меня. Разве ты не чувствуешь, что все так и должно было случиться?

– Чушь из бульварных романов! Я не верю в эти глупости.

Элла сознавала, что разговор заходит слишком далеко, становится чересчур серьезным, и все же не отнимала руку. Энтони же ее сопротивление ничуть не смущало.

– Если война нас чему-то и учит, то это умению ловить момент. На моих глазах отличные парни гибли в тренировочных полетах, даже не успев начать жить. На войне взрослеешь быстро. Я с благодарностью встречаю каждый новый день. А сегодня случилось нечто необыкновенное. В обычном полете вдруг отказал мотор… Мы запросто могли сыграть в ящик, но под нами вдруг нарисовалось это ровное поле, и мне, что называется, удалось спасти представление. А потом появляешься ты – вся такая, словно с киноэкрана. Наша встреча была предначертана судьбой на небесах. Кстати, о звездах: по гороскопу я – Рыбы, водный знак. По крайней мере, так мне сказали.

Во время затянувшегося ужина остатки неловкости рассеялись; они беседовали и о страстном увлечении скульптурой Эллы, и о летчицкой карьере Энтони, о том, как война изменила мирную жизнь, о своих семьях и надеждах на будущее. Элла еще никогда не была столь откровенна с мужчиной. И пускай Энтони всего двадцать три, в его глазах сквозил жизненный опыт, и это делало его старше. Рядом с ним Элла казалась себе наивней и невинней. И как только она могла посчитать Энтони пустым и дерзким юнцом! Напускное легкомыслие – лишь способ защиты от всего, с чем ему приходится сталкиваться.

– Тебе уже завтра уезжать? – спросила она.

– Ну да, к шестнадцати ноль-ноль мы должны быть в расположении части. А что?

– Я бы хотела показать тебе наш собор, во время службы там чудесно поют. А потом ты бы мог у нас пообедать. Обещаю, рыбного пирога не будет, – хихикнула Элла. – В конце концов, ты ведь можешь больше и не попасть в Личфилд.

Энтони устремил на нее взор, от которого у Эллы в животе закрутился маленький вихрь.

– Я обязательно вернусь. Не шути со мной. Я тебя нашел и теперь уже никуда не отпущу.

Домой они ехали в молчании. С неба светила полная луна. Элла ощущала, как Энтони напрягался всем телом, когда бросал на нее взгляды. Сердце гулко стучало в груди, словно она хотела насладиться каждой секундой, проведенной рядом с ним. Запах кожаной обивки, сигаретного дыма и бензина смешивался с ароматом ее духов, и эта гремучая смесь кружила голову.