Олег Рой - Повторный брак

Семен согласился, не раздумывая. Это как раз то, о чем он и не мечтал. Замыслы переполняли его, приходилось буквально усилием воли подавлять их, поскольку угнаться за ними он был не в состоянии. Потом, уже через несколько лет, он жалел, что упустил многие идеи, а ведь стоило записать всего несколько слов, сделать небольшие наметки. И они сохранились бы на бумаге, а расшифровать их он сумел бы без труда. Уже потом, поняв свои ошибки, он вставал и среди ночи, и рано утром, если вдруг возникала какая-то идея. И быстренько записывал контуры сюжетов, фразы, словечки в свою тетрадь. Убедился: к утру все забудется, если поленишься вовремя черкнуть несколько слов. Мысль работала бесперебойно. Когда он входил в вагон метро и незаметно оглядывал публику, взгляд всегда выхватывал какое-нибудь лицо: миловидной девушки или молодого парня, или собственного ровесника — тридцатилетнего мужчины. В голове что-то щелкало, и тут же начинала работать его буйная фантазия. Он придумывал семью, быт, дом, родителей, а потом похождения своих героев. Одни уезжали в неизведанные страны, другие овладевали редкими профессиями. Кто-то женился, обзаводился детьми, кто-то не мог найти свою любовь, а у кого-то она была безответная и несчастливая. Иногда, проехав, допустим, от «Юго-Западной» до «Улицы Подбельского», он мысленно выстраивал сюжет романа страниц на триста со сложными ходами и побочными линиями.

Он вслушивался в разговоры окружающих, подмечал новые словечки, обороты живой речи, какие-то образные выражения, которые звучали неожиданно и оригинально, и все записывал на полях газеты, которую держал наготове. Записывать в блокнот он не решался, чтобы не привлекать внимание. Неизвестно, что они о нем подумают, как отреагируют. Еще примут за маньяка и сдадут в милицию. Однажды, наблюдая за двумя девчонками и прислушиваясь к их разговору, по виду им можно было дать лет семнадцать, он нарвался на язвительное замечание:

— Глазки — не зубки, выпадут — не вставишь! — черноволосая девица с вызовом уставилась на него, а блондиночка дерзко расхохоталась.

Слова были сказаны громко и явно с расчетом на публику. Молодежь заржала, пассажиры постарше с любопытством поглядели на Семена. Он почувствовал себя полным дураком и вышел на следующей же станции. Уши у него пылали, ему было очень неловко. С тех пор он решил носить темные очки. Они хотя бы скрывают его любопытный взгляд.

К тому моменту, когда начинается наша история, Семен Лодкин был если не на вершине славы, то уж точно на пике блаженства и самолюбования. Сбой с шестой книгой привел его в полную растерянность. Это было тем более непереносимо, что он только что пережил момент профессионального триумфа. Последняя книга вышла хорошим тиражом, издательство устроило пышную презентацию на Всероссийской книжной ярмарке в павильоне ВВЦ, на своем роскошном стенде. Издательство процветало, его стенды год от года становились все интереснее, а их оформление все более изобретательным. Список издаваемых книг удлинялся, название издательства было у всех на слуху. Семен пригласил на презентацию своей книги кучу народа — знакомых, друзей, приятелей… И в первую очередь, конечно же, свою семью — маму, брата и бабушку.

Презентация проходила в выставочном зале у стенда, а не в конференц-зале, как у Марининой и Донцовой. Семен еще не дорос до такой популярности, но был уверен, что когда-нибудь переплюнет этих «супертиражных дам». Люди специально пришли посмотреть на писателя, чьи книги они с таким удовольствием читали последнее время. О Семене Лодкине мало что было известно, издательство нарочно напустило таинственного тумана вокруг этого автора, придумав этакий пиар-ход. В итоге народу собралось неожиданно много.

Директор издательства представил Семена Лодкина. Попутно рассказал о работе с другими молодыми авторами. Затем посыпались вопросы. Семен удачно отвечал на традиционные вопросы журналистов — кто он и откуда, отпустил несколько едких шуток, но особо не злоупотребляя язвительностью. Сказал, что сюжеты берет из жизни или «из головы». О Москве пишет, потому что любит этот город и хорошо его знает. Но действия его романов происходят и в других местах, обычно в тех, где он побывал сам. Вообще, он пишет о том, что знает. Здесь он добавил фразу, которая всем понравилась: «Я предпочитаю владеть темой, а не идти у нее на поводу…» Он совсем не волновался и был уверен в себе.

Засверкали вспышки фотокамер. Семену протягивали книги с просьбой поставить на них автограф. Распорядитель умело организовал очередь, Семен размашисто расписывался на своих книгах. Его взгляд скользил по лицам читателей. Все-таки удивительно было осознавать, что это он, Семен Лодкин, заставил их всех прийти сюда, купить его новую книгу и протянуть ее для автографа! Он заслуженно пожинал плоды своего труда, было так приятно греться в лучах собственной славы.

Стоя немного в стороне, мама и бабушка с гордостью и умилением радовались успеху Семена, пытаясь скрыть счастливые слезы. Старший брат тоже не скрывал своей гордости за младшего, хотя он и пришел к писательству таким извилистым путем. Он радовался вдвойне. Хорошо изданная книга брата радовала его не меньше, чем хорошо сделанные лицо и бюст главного редактора Ларисы Павловны. Была тут какая-то неуловимая связь.

И вот, будучи на взлете, на пике успеха, Семен обнаружил, что сюжет его нового романа безнадежно буксует. Героиня обреченно ждет своего конца, у нее неизлечимая болезнь. Но если она умрет, закончится и повествование, не дойдя даже до середины. Конечно, можно выстроить сюжет про умирающую женщину. Но как раз с этой темой он справиться не мог. Что чувствует умирающий человек? Какие у него желания, если срок его жизни предопределен? Хочет ли он завершить свои дела или наоборот — бросить все и тоскливо ждать своего конца? Все то, что выходило из-под его пера, казалось ему фальшивым и ложным. Семену нужна была консультация медика, поэтому он и приехал к брату.

Только брат может помочь.

Перелистывая записи старшего брата, Семен чувствовал небольшой внутренний трепет. Может быть, это было связано с запретом Александра рыться в историях чужих страданий. А может, потому что боялся перевести проблемы клиентов Александра на себя. Эта экстрасенсорика — загадочная штука. В последнее время Семен заметил, что стал суеверным. Он, например, стал бояться числа 13, чего раньше за собой никогда не замечал. А уж если тринадцатое приходилось на пятницу, Семен вообще старался не выходить из дома. Ну и всякие черные кошки, перебегающие дорогу, чей-нибудь немигающий взгляд, сверлящий его затылок, нехорошие приметы страшно нервировали его и заставляли порой отказываться от того, что он собирался делать. Даже то, что от него ушло вдохновение, иссякла его буйная, бившая ранее ключом фантазия, он втайне списывал на чей-то сглаз, насланную на него неведомыми недругами порчу. А действительно, с чего это вдруг с ним приключилось подобное? Без темных сил тут не обошлось…