Кевин Брокмейер - Лучшее от McSweeney's

Он написал о находке в «Тасманийский естественнонаучный журнал». Издатель принял текст, но отказался от его провокационного заголовка.

Почти год спустя он случайно увидел в газете сообщение о уорнамбулском морском чудовище, названном так по имени порта приписки трех тунцеловов, на которых одиннадцать рыбаков и мальчик отказывались выходить в море в течение нескольких дней. Они были на промысле, на неких известных только им отдаленных рыбопромысловых участках, недалеко от того места, где шельф круто уходит на глубину, когда громадная, невероятных размеров акула всплыла между ними и погрузилась обратно, унеся с собой сети, одну из лодок и судовую собаку. Мальчик — он был в лодке, которая опрокинулась, — закричал: «Что это? Плавник огромной рыбы?» — а потом всё пошло кувырком. Из пучины спаслись все, кроме собаки. Они в один голос твердили, что никогда раньше не видели подобных тварей. Во время интервью, проводившихся в присутствии местного инспектора по рыболовству и некоего Б. Хевельмана, зубного врача и натуралиста, мужчин очень подробно опросили, и их показания совпадали до деталей, даже вплоть до длины этого существа, которая казалась немыслимой: по меньшей мере, шестьдесят пять футов. Их не смущал тот факт, что такова была длина крытого причала в их родном заливе. В сообщении уточнялось, что все эти люди были привычны к морю, и к любым погодным условиям, и, кроме того, к любым разновидностям акул. Они встречались и с китовыми, и с гигантскими акулами. Они подробно описали возмущение на поверхности воды, вызванное всплытием твари и её последующим погружением. Они настаивали, что это был не кит, — они видели эту ужасную голову. Они сошлись во всем: в размере спинного плавника, в поразительно огромном диаметре существа, в его призрачно-бледном цвете. Что особенно говорило в их пользу, согласно их собственным критериям доверия, так это их бесповоротный отказ возвращаться в море в течение примерно недели, несмотря на потерю заработка — потерю, которую они с трудом могли себе позволить, как подчеркнули их также опрошенные жены.

Только через неделю он смог выехать на место, но когда он, наконец, добрался до Уорнамбула, никто не хотел говорить с ним. Рыбаки устали быть местным поводом для сплетен, и сказали только, что лучше бы кто-нибудь другой, не они, увидел эту тварь.

Не успел он вернуться на рабочее место, как стали появляться другие истории. Всю неделю каждое утро было по сообщению, и их значение мог оценить только он. Небольшое судно затонуло к югу от Тасмании, при штиле, экипаж пропал. Траулер длиной в девяносто футов натолкнулся на риф там, где на картах была обозначена глубокая вода. Китовую тушу без головы, с длинными глубокими ранами вынесло на берег недалеко от залива Хиббс.

Как только ему представилась возможность, он выехал утренним экипажем в Уорнамбул и отыскал там Б. Хевельмана, зубного врача, который оказался неопрятным человеком, похожим на какаду, засевшим, как в берлоге, в помещении в задней части своего дома, где он оборудовал себе лабораторию. Как он с раздражением объяснил Тедфорду, после обеда он уединялся там, отгороженный от своих пациентов и их страданий, и предавался энтомологическим и зоологическим исследованиям, плоды которых украшали стены. Комната была угнетающе тёмной и тесной. Д-р Хевельман был секретарем местного научного общества. До недавнего времени он занимался изучением крошечного, но чудовищного на вид насекомого, обитавшего исключительно в определенного вида экскрементах, однако с тех пор, как рыбаки принесли весть о морском чудовище, эта история совершенно завладела его умом. Он сидел на вращающемся стуле за широким столом, который был завален книгами, картами и схемами, и надеялся, что все это сделает свое дело и сократит визит Тедфорда, что самого Тедфорда никак не устраивало, зато хозяин пребывал в крайнем раздражении. Во время разговора он жевал конец какого-то предмета — как он уверил Тедфорда, это был корешок, полезный для зубов. Он носил маленькие солнцезащитные очки в роговой оправе и скрупулезно заостренную бородку.

Ему не нужна была никакая помощь, и он вполне был доволен тем, что его считают сумасшедшим. Коллеги только укрепляли его в подозрениях, что одной из удивительнейших вещей в природе является то сопротивление, которое типичный человеческий мозг оказывает внедрению в него новых знаний. Когда дело доходило до идей, его соратники упрямо держались своих проторенных дорожек, пока их не сгоняли оттуда силой. Что же, прекрасно. Это изгнание должно было произойти в самое ближайшее время.

Располагал ли он информацией помимо той, что была в газетах? Тедфорд хотел знать.

Уже и та информация должна бы удовлетворить его, парировал Хевельман; его интервью, как минимум, служили удовлетворительным доказательством, что, если кто-то верил в существование чудовища, он делал это в хорошей компании. Впрочем, он действительно знал кое-что еще. Поначалу он отказывался отвечать на вопросы и говорить что-либо на эту тему. Насекомое, которое он изучал, не было, по-видимому, поедаемо птицами из-за потрясающе зловонных, неприятных на вкус выделений, запах которых начинал все сильнее исходить от одежды доктора, по мере того, как Тедфорд сидел в этой душной маленькой комнате.

Однако чем дольше сидел Тедфорд, мягко отказываясь уходить, тем больше информации сообщал легко возбудимый бельгиец. Он рассказал о своем ассистенте-хирурге, который подружился с аборигенами, жившими возле Кауард-Спрингз и Боупичи, и те сообщили ему о каких-то потайных островах на юго-востоке, одержимых духом глубин — чем-то ужасным, чем-то злым, чего следует избегать. И еще у них есть специально слово, обозначающее «акулу, пожирающую море». Он показал кусок грифельной доски, какие обычно имели при себе рыбаки, — с судна, которое, по его словам, бесследно пропало; на ней было написано: «Пожалуйста, помогите нам. Найдите нас прежде, чем мы умрем».

Наконец, когда ему показалось, что Тедфорд недостаточно впечатлен, он с торжественным видом полез в запертый шкаф и извлек оттуда зуб — белый — такой же, как тот, что показывали Тедфорду. По его словам, уорнамбулские рыбаки вытащили его из обрывков своих сетей.

«Более того, он нашел те самые рыбопромысловые участки, — сообщил доктор, ковыряя корешком в задних коренных зубах. — А вместе с ними и острова».

Тедфорду не удалось скрыть, как он потрясен и возбужден.

Все это заняло несколько недель, продолжал Хевельман. Но в целом он был вполне доволен своими успехами и изобретательностью. Он собирался отправиться на место в ближайшие дни, чтобы положительно идентифицировать тварь, а то и поймать ее. Мог бы Тедфорд сопровождать его? Ни в коем случае.