Джулия Стюарт - Тауэр, зоопарк и черепаха

В конце папки он нашел несколько пустых листов с одними лишь именами узников и представил, какую высокую оценку получил бы Милон в школе, если бы прожил еще и успел завершить работу. Он вынул из стакана на столе карандаш и подержал, как держал его когда-то сын.

Подойдя к шкафу, бифитер распахнул дверцы. Он почувствовал запах Милона и на мгновение окаменел. Наконец он все же поднял руки и начал передвигать вешалки, вспоминая, как выглядел сын в том или в этом. Затем оглядел ботинки, выстроившиеся на дне шкафа, и подумал, какими маленькими они теперь кажутся. Не в силах больше выносить знакомый запах, он закрыл дверцы, погасил свет и, пробираясь в темноте на ощупь, медленно пошел вверх по лестнице своего опустевшего дома.

Конвульсивно дернувшись в последний раз так, что его артритные колени едва не свело судорогой, смотритель воронов рухнул на Амброзин Кларк. Он лежал, вдыхая запах кулинарного жира, исходивший от ее волос, а птицы испуганно метались кругами по всему птичнику. Их перепугали экстатические вопли поварихи, которая ерзала по дощатому полу при каждом движении его бедер. Понемногу испуганное биение крыльев затихло, и только туканы продолжали выписывать круги, переливаясь всеми цветами радуги.

Натянув черные длинные носки, смотритель воронов покосился на повариху, которая упаковывала в бюстгальтер пышную белую грудь. Ее волосы были смяты его руками, потому что для пущего удобства он держал ее за голову. Как всегда, поражаясь тому, насколько быстро испаряется пламя желания, он потянулся за своей одеждой в шелухе от птичьего корма. Он натягивал брюки, и под ложечкой засосало при мысли, что сейчас его ждет жестокая расплата. И точно, как только оба они оделись, Амброзин Кларк полезла в свою корзину. Не обращая внимания на протест смотрителя воронов, который ныл, что у него ну совершенно нет аппетита, повариха принялась вынимать коробки. Взглянув на них, смотритель воронов понял, что сегодня утром ему не отвертеться от плотного викторианского завтрака, в который входили почки, слоеный пирог с треской и студень в форме зайца. Смотритель воронов давился угощением, твердо уверенный, что эта пытка пострашнее дыбы Уильяма Уоллеса, чьи жалобные стоны до сих пор эхом отдаются от стен Кирпичной башни.

Повариха ушла первой, опасливо выглянув из окна, прежде чем отворить тяжелую дубовую дверь. Натянув черные кожаные перчатки, смотритель воронов через несколько минут последовал за ней, и от вони зориллы у него снова свело живот. Он шагал через крепость, пока еще не открытую для посетителей, и гнев на королевских животных, поселившихся в Тауэре, жег сильнее изжоги. После открытия зверинца посетители заметно утратили интерес к воронам, хотя эти птицы были потомками воронов, вошедших в историю, а их интеллект ученые ставили в один ряд с интеллектом приматов и дельфинов. Наведываясь в кабачок, он часто высказывал свое возмущение по поводу королевских зверей, и сладкий апельсиновый сок не мог заглушить горечь слов. Однако сочувствовали ему крайне редко. Несмотря на изначальное неприятие, почти все бифитеры привязались к животным: их изумлял ненасытный аппетит росомахи; мягкие шкурки кольцехвостых кускусов, засыпавших прямо у них на руках; ловкость декоративных крыс, которых Руби Дор научила катить по стойке бара маленькие бочки, и обаяние синемордой Герцогини Йоркской, прыгавшей на колени, чтобы искать в голове блох с безжалостностью школьной медсестры.

Проливной дождь заставил смотрителя воронов перейти на невеселый бег, он съежился, чтобы капли не затекали под форменный воротник. Неожиданно вид чьего-то тела заставил его замереть на месте. Он смотрел, не веря собственным глазам, потом побежал, испустив утробный, угрожающий рык. Дождь хлестал его по спине, но он опустился в траву на колени и поднял ворона, превратившегося в кучку окровавленных черных перьев, выискивая в нем признаки жизни. Шея птицы болталась, остекленевшие глаза не моргали, несмотря на дождь. Он поспешно отнес мертвую птицу домой, положил на стол в столовой и принялся делать искусственное дыхание рот в рот.

Бальтазар Джонс брел под дождем — самой простой разновидности, — и вода ручьями стекала с полей его шляпы, когда он вдруг заметил пробежавшего вдалеке смотрителя воронов и подумал, не случилось ли чего. Вечером, накануне, он, наконец-то собравшись в прачечную самообслуживания, захватил с собой найденную майку и заметил на ней ярлык производителя мужского белья, которого часто расхваливал смотритель воронов. Бифитер довольно долго стоял перед стиральной машиной, пытаясь понять, как майка смотрителя могла оказаться на лестнице Кирпичной башни, потом его внимание привлекла вялая морковь на полу, после чего он снова пустился на поиски Миссис Кук.

Прихватив для бородатой свиньи шведскую брюкву, бифитер зашел в башню Байворд, чтобы покормить шлемоносных василисков. В дверях его встретила одна из угрюмых сотрудниц пресс-центра крепости, которым пришлось покинуть уютный офис на первом этаже, чтобы поселить там ярко-зеленых рептилий. И теперь сотрудницы дружно проклинали президента Коста-Рики за его чертов подарок, вонь от которого просачивалась в их убогое новое пристанище на втором этаже как раз в те часы, когда они пили кофе. Мало того что им пришлось испытать унизительный переезд, теперь они еще ежеминутно отвечали на телефонные звонки, потому что весь мир, похоже, хотел знать новости о королевском зверинце.

— А-а, йомен Джонс, я как раз хотела с вами поговорить, — сказала женщина в розовом кашемировом шарфе. — Нам позвонили из одной аргентинской газеты. Они интересовались тем, где сейчас пингвины-скалолазы.

Бифитер поскреб намокшую бороду.

— Они у ветеринара, — ответил он.

— До сих пор? — уточнила она.

Бальтазар Джонс кивнул.

— Я так и сказала, но мне, кажется, не поверили, — продолжала сотрудница пресс-центра.

Бифитер смотрел куда-то вдаль.

— Здесь торопиться нельзя, — сказал он.

— Я понимаю. И еще мы получили вопрос от «Католик таймс», они хотят знать, почему шлемоносные василиски называются ящерицами Иисуса Христа.

— Потому что в случае опасности они могут бегать по воде, — пояснил он.

Повисла пауза.

— И еще у нас была пара звонков по поводу жирафов, — продолжала она. — Напомните мне, откуда этот подарок?

Бифитер перевел взгляд на зажатый в руке корнеплод.

— От шведов, — сказал он.

Покормив шлемоносных василисков, Бальтазар Джонс пошел под дождем в башню Девелин, надеясь, что бородатой свинье понравится новый мячик. Проходя мимо Белой башни, он услышал за спиной быстро приближавшиеся шаги. В следующий миг его вжали спиной в стену, и чья-то рука вцепилась ему в горло.