Диана Чемберлен - Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

— Тревис? — Это была Саванна.

— Спасибо тебе большое, Саванна, — сказал я, поворачиваясь на бок и опираясь на локоть. — Спасибо за то, что ты испоганила мою жизнь.

— Я знаю, знаю, Тревис. Прости, прости, что я втянула тебя в это дело.

Такой реакции я не ожидал. Она плакала.

— Поздновато для извинений, — сказал я. — У меня тут фургон, полный наркотиков, а я должен сегодня забрать Беллу. Если бы ты сказала мне, чем вы на самом деле занимаетесь, я бы никогда…

— Я знаю. Так… так вышло. Прости. Ты представить себе не можешь, как я сожалею. Я разбежалась с Роем. Он сумасшедший. Я раньше этого не сознавала.

Секунду я колебался.

— Он убил этих парней? — Я не был уверен, что хочу услышать ответ.

— Нет. Он ранил одного в ногу. Нам пришлось перелезть через забор и прятаться в каких-то зарослях. А потом Рой угнал машину, чтобы нам вернуться сюда. Но я тебя не виню, — быстро добавила она. — Я тогда взбесилась, но я была измучена… и мне только хотелось, чтобы ночь прошла поскорее. Я не должна была тебя в это втягивать.

— Что верно, то верно. — Я представил себе, как она перелезает через забор, бродит в зарослях в часе езды от Роли. Я вспомнил, как она назвала меня простаком. «Ты такой простак», — сказала она. Мне не верилось в такое внезапное преображение.

— Откуда ты забираешь Беллу? — спросила она.

— Пока ниоткуда. Я не могу ее забрать, пока у меня полный фургон наркотиков.

— Тебе придется отвезти их сегодня, — сказала она. — Рой никогда не оставит тебя в покое, пока ты этого не сделаешь. А как только сделаешь, получишь деньги.

— А ты? — Мне было любопытно, что она ответит. — Если ты порвала с Роем, как ты сможешь получить свою долю?

— Получу. Уж об этом я позабочусь.

— А что, если я не поеду?

— Об этом лучше не думать. — Она перешла почти что на шепот. — Если бы ты знал, с кем имеешь дело. Наш последний шофер… Тебе придется поехать. Он говорил, что разыщет Беллу, если ты откажешься.

— Не припутывай сюда Беллу.

— Он думает, что ты нашел кого-то, чтобы присматривать за ней, в кофейне, где ты бываешь.

Я зажал телефон в кулаке. Откуда ему известно, где я бываю? За нами следили, за мной и за Беллой. Все еще стискивая в руке телефон, я пересел на водительское место, откуда мог видеть дорогу.

— Ну конечно, а что мне еще было делать? Я просто подошел к первому встречному и попросил: «Не возьмете ли вы на ночь моего ребенка?»

— Я думала, ты отвез Беллу к ее матери в Боуфорт. Надеюсь, что ты так и сделал. Что там она в безопасности.

— Ты права. Она в безопасности.

— Это хорошо. Потому что ты представить себе не можешь, что проделывает Рой с маленькими девочками.

Руки у меня похолодели.

— Саванна, — сказал я, — как ты могла связаться с таким типом?

— Деньги могут свести человека с ума.

— И отсутствие их тоже, — пробормотал я.

— Значит, ты отвезешь товар на место?

— Я думал отвезти его в полицию.

Она помолчала.

— Ты с ума сошел? — спросила она наконец.

«Да, — подумал я. — Сошел».

— Послушай, твое положение хуже, чем ты думаешь. Неужели ты считаешь, что, сняв с фургона рекламу, ты стал невидимкой?

Я поискал в кармане ключи. «Я уезжаю», — буркнул я и отключился, прежде чем она успела сказать хоть слово. Я включил зажигание. Откуда им известно, что я снял рекламу? Я вспомнил красную машину, которую видел ночью на парковке. Значит, они следили за мной. Я думал, что они меня потеряли. Я был готов поклясться, что они потеряли мой след.

В одном я был уверен: сегодня утром я не рискну показаться в кофейне. Я мог обезопасить Беллу, только держась от нее подальше.

И мне нужно сегодня же отделаться от наркотиков.

Больше ничего не оставалось.

Я была так измучена после той ночи, когда Ханна чуть не умерла, что глаза у меня слипались. В это утро в пансионате были две супружеские пары. Женщины заахали, увидев пудинг. Я надеялась, что улыбка получилась у меня не слишком усталой. Я ответила на их вопросы о пони и музеях и, когда убедилась, что все в порядке, оставила Бриджит довести завтрак до конца и зашла к себе за сумкой. Я все еще была потрясена ночным звонком Алисы. «Она умерла». Я заехала за монитором, который рекомендовал доктор, и привезла его в Хендрикс-Хаус, где нашла Алису крепко спящей, а Гретхен — переодевавшей Ханну. Молли была на ланче, агитируя за своего сына. Прикрепив монитор, мы с Гретхен немного поговорили о том, что произошло ночью. Говорили мы шепотом, чтобы не разбудить Алису.

— Она и глаз не сомкнула, пока я не пришла, — сказала Гретхен. — Ужас, что случилось, но это пробудило в ней материнские чувства.

Я кивнула. Гретхен сняла Ханну с пеленального столика. Я хотела подержать ее, но было ясно, что во мне не нуждались. Алиса безмятежно спала под легким пледом на большой кровати, и я решила, что неплохо бы и мне вздремнуть.

Я вернулась к себе и только легла, как позвонил Дейл.

— У меня хорошие новости, — сказал он, когда я ответила на звонок. — Меня поддержала «Ньюстаймс».

В его голосе звучала радость. Мы этого очень ждали, но мне показалось странным, что он даже не упомянул о том, что прошлой ночью его племянница чуть не умерла.

— О, Дейл, — сказала я. — Это замечательно.

— Поэтому мы сегодня идем ужинать. Куда? В «Голубую луну»?

— Круто, — сказала я и тут же спохватилась: — Я хочу сказать, прекрасно.

Он засмеялся.

— А как сегодня ребенок? — спросил он. — Ночью, как я понял, было плохо?

Я неожиданно заметила, что он всегда называл Ханну «ребенком». Не помню, чтобы он когда-либо называл ее по имени. Но, по крайней мере, он вспомнил о случившемся.

— Кажется, неплохо, — сказала я. — Я купила монитор, так что у нас все в порядке.

Мы поговорили еще минуту-другую, а потом я свернулась под одеялом и закрыла глаза. Но я знала, что не засну. Я думала, как мне снова завести с ним разговор об Алисе и Уилле. Первый раз, во время моей поездки к доктору на осмотр, дело не заладилось, и теперь я начинала нервничать при одной мысли о новом разговоре. Дейл внушал мне опасения. Он был намного старше меня. Умнее. Опытнее. Он не боялся конфликтов. Не боялся отказывать. Неужели я останусь такой на всю жизнь? Всегда буду бояться затрагивать темы, которые его раздражают? Мне надо научиться быть твердой.

Но не сегодня. Это испортило бы нам вечер. Испортило бы его хорошие новости и хорошее настроение. Я все равно знала, что он скажет: «Ни за что». Я испортила бы его предвыборную кампанию, если бы вовлекла в нашу жизнь Уилла.

Но зачем мне его разрешение? Я села, скрестив руки на груди, и взглянула в окно. Я уже стала частью семьи Хендриксов. Я обладала долей их власти. Я была ближе к Алисе, чем кто-либо из них, и, наконец, у меня имелось самостоятельное суждение. Я сама поговорю с Уиллом. Я узнаю, как он относится ко всей ситуации, и тогда буду знать, как мне действовать дальше.