Дэнни Уоллес - Шарлотт-стрит

Напуганный может стать смелым. Лишенный надежды вновь обрести ее.

Разумеется, искал Шону в Интернете. Глупо даже спрашивать.

Я набирал в «Гугле» «Шона, Лондон».

«Шона, Лондон, девушка».

«Шона, Лондон, я потеряла фотоаппарат, у меня, наверное, старый велосипед с корзинкой, девушка, ау».

И разумеется, не нашел ничего, кроме двух миллионов четырехсот тысяч результатов за шесть сотых секунды.

Шона, как выяснилось, не самое редкое имя в городе с населением семь миллионов. Но теперь… Теперь у меня есть образец ее ДНК. Я знаю часть ее истории. Часть ее жизни. Все зацепки теперь стали четкими и ясными, теперь это не просто картинки.

Теперь это… слова.

Они так долго смотрели на меня и ждали, пока я их прочитаю. Но мне потребовалось отснять свою пленку, написать свою историю, чтобы понять связь между ними.

Дома, покончив со свадьбой и оставив прежнюю жизнь позади, я открыл «Гугл» и принялся печатать.

Первые три слова получились легко…

«Аляска-билдинг».

«Рио» — кинотеатр.

«Норвегия» — ресторан.

Я вспомнил аллею на Хайгейтском кладбище. Египетская аллея… то есть…

Египет.

Паб, в который Дэмиан водил ее, тот, где был сделан мой любимый кадр: на нем ветер треплет ее волосы, а на ее щеках играет румянец, — кадр, на котором я хотел бы быть вместе с ней…

«Аделаида».

У меня начала кружиться голова, земля вокруг оказалась усыпана алмазами, я нашел свою внутреннюю рыбу и только собирался нажать на «искать», как мне в голову пришла мысль, и я рассмеялся и вспомнил сосиску, сладкий чай, отблеск желтого огонька такси в темном окне и то, с каким удивлением я обнаружил там себя…

«Рим» — кафе.

И наконец, чтобы завершить путешествие.

Шона.

Щелк.

«Новое приходит не к тому, кто сидит на одном месте, а к тому, кто путешествует».

Привет.

Меня зовут Шона Макаллистер.

Мне двадцать девять лет.

Я выросла в деревне Килспинди, графство Перт.

Мой любимый цвет — желтый.

Больше всего из своих вещей я люблю велосипед.

А мой самый постыдный секрет — это полное собрание альбомов «Холла и Оутса». Ничего не могу с собой поделать — наверное, я такой родилась. Все началось со слов «Лондон, любовь и удача»… Спасибо, папа.

И, сделав это ужасное признание, я должна сделать еще одно. Я решилась. Я так и сделаю.

Наконец-то я чувствую себя собой.

Он обещал ей показать мир.

Я помню, как Дэмиан это сказал.

История, записанная на пленке ее одноразового фотоаппарата, была историей их отношений, поездкой от Аляски до Рио и обратно. Эта история была описана в коротких записях в ее блоге, в том, на котором я только что сохранил ссылку. Путешествие вокруг света, не покидая Лондона.

Дэмиан был, разумеется, человеком, полным идей. Интересно, не относился ли он к жизни вообще в целом как к пиар-стратегии. Темой каждого свидания становилось новое место, и каждая фотография становилась новым элементом истории. Идеальная коллекция свиданий, собранная в одноразовом фотоаппарате, подобранном ими, когда они впервые встретились. История знакомства и расставания в двенадцати кадрах.

Чем больше я читал ее блог, тем больше мне казалось, что жизнь обошлась с ней круто. Она не упоминала, чем зарабатывает на жизнь (называла это просто работой, но мне хотелось думать, что это связано с книгами, а она преподает в университете), и ни слова о том, что в ее жизни есть еще кто-то, за исключением парня в автобусе, от которого она боялась что-то подхватить.

Тем не менее история ее с Дэмианом отношений была описана в ее блоге полностью. Пусть без имен, но мне и так все было ясно.

Она оптимист, но ей нанесли жестокий удар. Я не стал бы называть ее романтичной. Она реалистка. Оптимистичная реалистка.

Я нашел упоминание о том вечере, когда она потеряла фотоаппарат. Мое сердце учащенно забилось, когда я это читал. Я был описан как «парень» и «тот парень». На следующий день — тот самый, когда я поедал свою волшебную пиццу у «Абрицци», — она зашла в «Снеппи-снепс», а потом сидела в кафе и топила горе в чае с молоком и сахаром в то самое время, когда я оставил себя без ужина в ста метрах от нее.

Она казалась очаровательной.

И я точно знал, что ничего не выйдет.

По той причине, что девушка — я не могу называть ее Шона, пока мы не знакомы, — приняла решение. Если никто не хочет показывать ей мир, если она не может посмотреть мир с кем-то, она сделает это одна.

Она продала машину отца «фейсел-вега» — ту самую, на которой он возил ее в Глазго на концерт. Она досталась ей в наследство, когда отец умер. Теперь у нее достаточно средств. Она отказалась от аренды на квартиру, предупредила менеджера по персоналу.

Так какие сейчас у меня шансы? О каких шансах вообще можно говорить, если она не знает о моем существовании?

Девушка уезжает в субботу утром с Кингс-Кросс.

Одна, потому что, как и я, не любит долгих прощаний.

Если бы это было в кино, я узнал обо всем в утро ее отъезда. Следуя зову сердца, я бы распахнул дверь квартиры, убежал бы с середины важной встречи, ушел бы со свадьбы своей бывшей девушки или пожертвовал еще чем-нибудь в этом роде.

Но оставалась еще неделя, я мог все обдумать, решить, что лучше не идти, а только мечтать о том, что было бы, если бы я все же пошел. Наконец пятница стала субботой, и утро неумолимо приближалось.

— Нет.

— Ты должен это сделать.

— Нет.

— Второй уровень. Ты должен.

— Нет, Дэв.

— Ты должен, Джейс.

— Нет, Эбби.

— Хоть попробуй тогда.

— Я не могу.

— Вы должны помочь этому произойти, мистер Пристли.

Я сидел на кухне в окружении уложенных коробок, готовый к переезду, к переходу на второй уровень, смотрел на закипающий чайник и слушал тиканье часов. Я проснулся рано. Сделал все, что мог, чтобы отвлечься. Включил компьютер, зашел на «Фейсбук» и рассмеялся, увидев те же слова.

…Проводит лучший отпуск в жизни.

Теперь они не причиняли мне боль. Напротив. Я был рад.

Я открыл фотографии.

Сара. Счастливая. Загорелая. Рука на животе, и Гэри нежно обнимает ее за плечи.

Занимался тусклый зимний рассвет. Пришел почтальон, залаяла соседская собака.

Я медленно вышел из дома, по Блэксток-роуд направился к Аппер-стрит, прошел Каледониан-роуд — мимо магазина и дальше, по направлению к Кингс-Кросс. Я только что подписался сам не знаю на что.

Я знал, что так и будет.

Я обошел платформы.

Ничего. Уборщики, проводники, люди с портфелями и бумагами. Я чувствовал себя совершенно спокойно. Человек, которого я ищу, не знает, как я выгляжу. Все вокруг меня думают, что я жду поезда. Возможно, впервые в жизни я не стеснялся и был совершенно спокоен, чувствовал себя хозяином ситуации.