Дмитрий Правдин - Хирург возвращается

— Прости, Дима, давай в другой раз доскажешь. Я просто валюсь с ног. А у меня через три часа поезд отправляется. Билет на руках, но надо еще до дома добраться, собрать вещи… Извини! Когда приеду — непременно дослушаю твой интересный рассказ.

— Ладно, я не в обиде! Понимаю, у вас сегодня непростое дежурство было! Давай, удачи! — Дима протянул мне руку. — Но по секрету, скажи, в какую степь-то едешь?

— К Белому морю! — отвечаю я другу крепким рукопожатием и спешу к выходу.

Я не врал Димке. Я на самом деле ехал к Белому морю, но отнюдь не отдыхать. За годы, проведенные в хирургическом стационаре крупной многопрофильной больницы, я, как ни странно, заскучал по периферии. В свое время я проработал в районной больнице больше десяти лет и, даже сменив сельскую местность на городскую, в душе остался тем же юным авантюристом, на свой страх и риск рванувшим когда-то в глухую дальневосточную ЦРБ.

Наши учителя говорили: «смелость не должна превышать умелость». Это правильно, и в первую очередь это относится к районным врачам. Хирургия в районной больнице сопряжена с большим риском, так как приходится работать практически по всем хирургическим и смежным специальностям. Мало хорошо разбираться в хирургических дисциплинах, нужно решиться эти знания применить на практике. Уехать к черту на кулички — уже авантюра, а расширять на этих куличиках спектр хирургической помощи, не имея за спиной опытных старших товарищей, рассчитывая только на свои собственные силы — авантюра вдвойне. Но, как говорится, победителей не судят.

Работа в большом городе, в огромной клинической больнице весьма интересна и разнообразна, но… Есть все же несколько «но»! Во-первых, категорически запрещено заниматься другими разделами хирургии. Сломан палец — зови травматолога, перебит нос — покажи лор-врачу и так далее.

— Кто вам позволил самому зашить разорванное ухо? — грозно вопрошает профессор, заведующий лор-отделением.

— Так тут же ничего сложного, — я пытаюсь невинной улыбкой сгладить назревающий скандал. — Рядовой случай, в районе сколько раз это делал и нареканий не имел.

— Здесь вам не ЦРБ! — багровеет профессор. — При наличии круглосуточного дежурного стационара вы обязаны пригласить дежурного лор-врача, а не заниматься самодеятельностью! А вдруг у пострадавшего после ваших манипуляций возникнет осложнение в виде воспаления хряща?

— Не должно, — пожимаю плечами, — я же все правильно сделал.

— У вас есть сертификат по оказанию экстренной лор-патологии? Нет? Тогда и не суйтесь не в свою область!

— Простите, профессор, но дежурный лор-врач был занят в тот момент на своей операции, а больной истекал кровью, — делаю последнюю попытку оправдаться.

— Не говорите глупостей, коллега, — слегка сбавляет тон мой оппонент. — Наложили бы давящую повязку и передали нам. Вы у нас новенький, поэтому на первый раз простим, но учтите на будущее, — назидательно произносит профессор и многозначительно поднимает палец, — каждый должен заниматься своим делом!

Сколько раз я слышал эти слова. Но не прошло и трех дней, как мне приходится оперировать раненного в живот. Помимо ранения печени оказалась повреждена и правая почка. По привычке я зашиваю и ее.

— Вы чего творите, коллега? — раздается тревожный голос за спиной.

— Почку вот зашил, — спокойно так отвечаю незнакомцу.

— Вы что? У нас так не принято! Я дежурный уролог! Нужно было меня пригласить!

— Простите, вас звали, но вы долго шли!

— Надо было подождать! — настаивает на своем уролог. — Вы понимаете, что у нас это не приветствуется?

— Понимаю! Прикажете мне стоять и зажимать пальцем дырку в почке? Или все-таки попытаться ушить самому?

— Хорошо, хорошо! — примирительно говорит уролог. — Покажите хотя бы, как вы это сделали?

— Смотрите! — отодвигаю специальным крючком внутренние органы и обнажаю ушитую почку. — Нравится?

— Неплохо, неплохо! Тут вы справились, но на будущее: всегда, если что, зовите нас. Вам повезло, что сегодня я дежурю, а если б сам заведующий, то не избежать вам скандала.

— Так что я не так сделал? Все же хорошо? К чему скандал?

— Не пригласили уролога! А вдруг у больного начнутся осложнения именно со стороны почки? И он подаст на больницу в суд, а там выяснится, что почку ушивал хирург, не имеющий сертификата уролога? Как вам такой вариант? Здесь вам не ЦРБ!

— Да не должен бы он в суд подать… Отчего такой пессимизм? Мы же ему жизнь спасли, с чего он на нас бочку покатит-то?

— Чужая душа — потемки! — изрекает уролог. — Поэтому, чтобы не было проблем, внесите мою фамилию в протокол операции. Я вижу, что орган ушит правильно и пойду вам навстречу. Но учтите: не все урологи такие добрые.

Но это не все. Во-вторых, тебя самым бесцеремонным образом могут отодвинуть от затеянной тобой же операции. Летчик поддерживает мастерство, летая, а хирург — оперируя. Помимо тебя в отделении есть и те, кто сами больных не ведут, а мастерство поддерживать желают, и они делают это за счет твоих пациентов.

К примеру, ты неделю готовил к операции пациента с язвенной болезнью. Договаривался с обследованием, заказал кровь — вдруг пригодится? Исписал кучу бумаг, пока оформил документацию. Выслушал нарекания анестезиологов и исправил их, сделал еще раз ЭКГ, пригласил кардиолога, пульмонолога и еще черт знает кого, лишь бы не «зарубили» операцию. И вот наступает назначенный тобой день. Ты летишь в предвкушении предстоящей операции, еще бы, столько шел к ней… а тебя неожиданно приземляют:

— Доцент Петров хочет прооперировать вашего пациента с язвой!

— Как Петров? А я?

— А вы крючки подержите!

И как ты себя чувствуешь, знает только тот, кто сам прошел через это.

Возможно, этот самый Петров и неплохой хирург, и человек замечательный, но больного-то все же готовил к операции я. И я же буду вести его после операции. Не дай бог, какое осложнение приключится — я буду его исправлять. У нас так заведено, и тут ничего не попишешь. Сам доцент больного готовить не станет, для этого есть лечащий врач. В многопрофильной больнице одни оперируют, а другие — лечат.

— Не нравится? Идите в другое место работать, — любит повторять наш заведующий. — На ваше место очередь, как в Мавзолей!

Он прав, в Питере устроиться в хирургический стационар почти нереально. Человек с улицы просто так в него не попадет — обязательно кто-то должен составить протекцию.

У нас в отделении есть так называемые «волонтеры». Это молодые, способные доктора, из числа тех, кто уже прошел ординатуру, аспирантуру; есть среди них и кандидаты наук. Всех их объединяет одно: страстное желание трудиться в хирургическом стационаре. Но вот досада, их не берут — все ставки заняты, причем треть ставок закреплена за доцентами и консультантами. Они не дежурят по ночам, а в выходные и праздничные дни в больницу и носа не кажут, хотя каждый из них оставил нам номер мобильного для экстренной связи. Мы пару раз пытались дозвониться до них в ночь с субботы на воскресенье. Гиблое дело — звонок проходит, а трубку никто не берет.