Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Убрав звук в телевизоре, он нервно щелкал ручкой переключения каналов. Ни одна из трех программ не могла снять его возбуждения. Он выключил «Горизонт» и сел рассматривать карты.

— Вот посмотри, Элечка! — восклицал отец, разглаживая бумагу. — Какой прекрасный маршрут!

— Меня не надо уговаривать, — напоминала мама. — Я согласна! Мне нравится! Но ты же знаешь Зину…

— Поговори с ней еще раз! — настаивал отец. — Ты ей про иллюминатор в камбузе сказала?

— Сказала.

— И что она?

— Хочет сама посмотреть. Я ее прекрасно понимаю.

— Но это же безумие, катер может уплыть в другие руки! — нервничал отец. — Жора сегодня обещал дать ответ! Почему он не звонит?

Я тоже переживал. Время шло к девяти вечера, а телефон молчал. Да, тетя Зина есть тетя Зина. Ее с наскоку не возьмешь.

Я решил воспользоваться своими каналами. Потихоньку взял несколько двушек из старой чернильницы в прихожей и сказал, что пойду немного прогуляюсь. Автомат на углу 5-й линии и Малого проспекта был свободен. Я набрал дяди-Жорин номер. Трубку, как и следовало ожидать, сняла Катька.

— Привет, — сказал я. — Это Кирилл. Только не говори, что ты со мной разговаривала.

Я расписал ей катер в лучших красках, как он того и заслуживал.

Катька была существом весьма влиятельным: родители стелились перед ее капризами, словно пытаясь загладить свою вину за метр восемьдесят ее роста. Когда мои родители были молодыми и ездили в экспедиции, я жил в семье дяди Жоры и Катькин характер познал досконально.

— А какие там яхтсмены ходят! — приврал я. — Широкоплечие, мускулистые! Не то, что ваши медики в очках и шапочках.

— Ты говоришь прямо, как мой папочка, — сказала кузина. — Он только что рассказывал про широкоплечих мускулистых яхтсменов. Они с мамой до сих пор этот катер обсуждают. Уже два раза валерьянку пили. А если честно, катер мне до лампочки.

— Катерина!.. — проникновенно сказал я. — Ты мне друг или портянка?

— Ладно, — сказала Катька, — поговорю.

Когда я вернулся домой, отец торжествующе ходил по комнате. Глаза мамы сияли радостью.

— Согласилась! — хлопнул в ладоши отец. — Зинаида Сергеевна согласилась! Сейчас Жора звонит Семен Семенычу. Потом перезвонит нам.

Отца было не узнать. Он разве что не плясал матросский танец. Мама, сдерживая улыбку, накрывала на стол, и батя мешал ей — напевал и пытался вовлечь в вальсирование. Я радостно кувыркал по дивану кошку Сильву и обещал прокатить ее на пароходе.

Дядя Жора позвонил скоро и сказал, что завтра с утра нужно внести задаток в пятьсот рублей и потом спокойно оформлять. Но именно с утра!

Отец записал адрес и телефон Семена Семеновича.

Я сказал, что завтра у меня свободный день и могу составить отцу компанию.

Утром отец долго брился, причесывался, надел костюм с галстуком, новое пальто и придирчиво осмотрел себя в зеркало, словно мы шли не в сберкассу, а собирались в гости.

— Сынок, — поправляя галстук, сказал отец, — сегодня очень важный день. Теперь наша жизнь переменится, вот увидишь! Ты приобщишься к великой культуре мореплавания, я рад за тебя…

Я сказал, что тоже рад.

— Море развивает самодисциплину, выдержку, хладнокровие, — продолжал отец, по-разному примеряя шляпу. — И другие полезные качества! Ты знаешь, например, сколько морских узлов придумало человечество?

— Даже не догадываюсь, — сказал я, мягко тесня отца к двери. — Кроме одного, что у вас с дядей Жорой на пупках, никогда в жизни не видел.

Батя гордо рассмеялся, и мы стали спускаться по лестнице.

В сберкассе было душно, трещали кассовые аппараты, народ проверял лотерейные билеты по газетам, заполнял перьевыми ручками бланки, сидел на лавках, и батя, спросив последнего, мужественно встал в уголке и развернул «Ленинградскую правду» с Призывами ЦК КПСС к 61-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

Только через час мы вывалились из сберкассы, и батя, обмахиваясь шляпой, принялся ловить такси. Притормозили две машины с пассажирами на переднем сиденье, но все не по пути. Третья шла с поломкой в парк. Наконец мы подсели в такси, везущее двух женщин через Петроградскую.

Семен Семенович, не моргая, смотрел на отца.

— Вы что, передумали?

— Ни в коем случае! — сказал отец, входя в полутемный коридор коммуналки, и понизил голос: — Принесли задаток, как договаривались… — Он быстро снял шляпу и приложил ее к груди, словно пришел с соболезнованием, а не с задатком.

Пожилой мужчина в темно-синих галифе и майке поскреб лысину и быстро оглянулся. На близкой кухне шкворчала сковородка и вкусно пахло жареным салом.

— Молодой человек с вами? — подозрительно спросил мужчина.

— Мой сын, Кирилл! — представил меня отец. Я поклонился и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок. — Студент, — зачем-то уточнил отец. — Вчера вместе ходили на вашем катере. Очень понравилось!

— Так-так…

Мужчина скрестил на груди руки и протяжно крикнул через плечо:

— Дуся! Иди сюда!

Нас определенно не спешили вести в комнату.

На крик бесшумно приоткрылась ближняя дверь, впуская на паркет холодную полоску дневного света от далекого окна, и мелькнула голова длинноволосого парня.

— Я тебя засек! — резко обернулся Семен Семенович. — Не хочешь работать — завтра пойдешь к участковому! Будешь хипповать в Сибири!

Дверь мгновенно закрылась, и мы разглядели полную пожилую женщину, шаркающую тапками из дальнего конца коридора.

— Чего это он? — Она нацепила очки, болтавшиеся на резиночке, и удивленно посмотрела на отца. — Нет-нет, задаток не возвращается. Мы уже двоим отказали, что ж нам теперь, убыток терпеть! Задаток есть задаток.

— Пап, может, дядя Жора приезжал? — предположил я. — Спроси!

— Видите ли, в чем дело… — начал отец.

— Ничего не знаем! — махнула рукой женщина. — Если отказываетесь, сто рублей неустойка! Таков закон!

Размытая женская фигура босиком прошлепала на кухню и запричитала над сковородкой. В коридор с паровозным плачем выскочил ребенок и побежал, топая ногами по натертому паркету. За ним молча погналась женщина в халатике и вернула в комнату. Дверь за ними захлопнулась, и сквозь вой было слышно, как упал, дилинькнув звонком, велосипед.

Семен Семенович молча буравил отца взглядом и неприязненно косился на меня. Переговоры, как пишут в газетах, зашли в тупик.

— Еще и переоделся! — Дуся осуждающе разглядывала отца.

— Это, наверное, мой брат приходил! — отец развел руки. — Мы с ним близнецы. Посмотрите на меня! Ну! — Он выставил лицо вперед и покрутил им, чтобы показать и профиль. — Он в синей куртке был, да? — Отец понизил голос, давая понять, что тоже кое-что соображает в конспирации. — Принес вам задаток — пятьсот рублей! Правильно? Вы получили задаток?