Джонатан Коу - ЭКСПО-58

В 2008 году «Британию» окончательно закрыли. Здание было куплено городским советом и простояло не у дел три года. В апреле 2011-го «Британию» снесли с лица земли.

В среду 4 ноября 2009 года 84-летний Томас Фолей проснулся ровно в шесть тридцать утра по радиобудильнику, настроенному на программу четвертого канала «Сегодня». Он резко сел в кровати, точно зная, что ему предстоит особенный день, но в чем именно эта «особенность» заключалась, он вспомнил не сразу.

Ах, да — сегодня он отправится в Лондон: от станции Пэддингтон Томас доедет на электричке до Кингс-Кросс, а там уж сядет на поезд «Евростар» с конечной остановкой в Брюсселе! Он будет на месте где-то после полудня. Потом он оставит кое-какие вещи в забронированном номере в отеле «Марриотт» на Огюст Орстрат и сразу же отправится на центральный вокзал. Купит билет до остановки Антверпен-Берхем, а оттуда уже придется брать такси. В пригороде городка Контих, в одном из ресторанчиков у него была назначена встреча.

Одним словом, Томасу предстоял насыщенный день. Но это даже и хорошо! Потому что в последнее время он редко выходит из дому.

Джил довезла его до станции, и они вдвоем ждали на платформе электричку.

— Пап, обещай там поаккуратней, — попросила Джил. — Не очень хорошо путешествовать в таком возрасте одному.

— Я что, похож на инвалида?

Но Джил оказалась права. Погода в Брюсселе была сырой и туманной. Пока Томас добирался от гостиницы до центрального вокзала вдоль Анфан Изабельстрат, он все-таки навернулся. Правда, лишь немного ободрал локоть, не более того. Две молодые туристки из Америки подскочили к нему и помогли подняться. Но все же — это был звоночек! Томас и впрямь становился старым, слишком старым, чтобы путешествовать без посторонней помощи.

Почему, кстати, она выбрала Антверпен, или, если точнее, его малосимпатичный пригород? Ведь она по-прежнему жила в Лондерзееле, он точно это знал. Поэтому — не проще ли было встретиться в Атомиуме? Во-первых, обоим ближе добираться, а во-вторых, это было более подходящее место для сентиментальной встречи. Томас не видел, каким стал Атомиум после реставрации, и завтра утром, перед возвращением в Лондон, намеревался специально сходить туда.

И почему она выбрала китайский ресторанчик? Стоило же ехать в Бельгию, чтобы есть китайские блюда!..

В полшестого уже начинало темнеть. Томас поймал такси. Они уже ехали по Конинген Астридлан, в плотном потоке машин, и он думал, что для ужина, конечно, рановато, но раз уж она так решила… Стала упрямой на старости лет, к тому же наверняка старалась не есть поздно. Правда, меньше всего Томасу хотелось сейчас чего-то вроде китайской лапшы с курицей.

Кажется, таксист заблудился. Сверяясь с навигатором, он уже сделал три круга по одной и той же дороге. Томас дрожал от холода на заднем сиденье, протирая запотевшее окно, вглядываясь в темно-синие сумерки, перемежающиеся янтарными ореолами фонарей. Туман все сгущался. Наконец таксист не выдержал и, разразившись длинным монологом, состоявшим исключительно из фламандских ругательств, резко крутанул руль влево и съехал с заколдованной дороги, очутившись на площадке перед большим зданием, возле которого были припаркованы несколько автомобилей. Тут он тормознул и остановил машину. Томас вышел, выложив 35 евро, с большим запасом сверху — как благодарность за то, что его пришлось везти в это богом забытое место.

Когда такси уехало, Томас нерешительно замер, разглядывая внушительных размеров деревянную постройку с вывеской «Пекин Вок». [58] Вок (wok) — круглая глубокая китайская сковорода с выпуклым дном маленького диаметра. Может, стоит зайти внутрь и подождать ее там? Томас приехал немного раньше, так что есть время заказать бокал вина, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями…

Но все решилось само собой. Одна из припаркованных машин замигала ему фарами. На какое-то мгновение Томасу стало не по себе, и он мысленно перенесся в тот летний вечер, пятьдесят лет тому назад, на полутемную улицу возле парка Иосафата, когда этот идиот Уилкинс тащил его куда-то, а потом им замигал фарами зеленый «Фольксваген»-«жук» — маленькая, дурацкая, тесная машина…

Томас замер, пригвожденный к месту, не в силах избавиться от нахлынувшего дежавю. Но из машины вышла женщина. Хлопнув дверцей, она направилась прямо в сторону Томаса. Ее было невозможно не узнать — за эти долгие годы она почти не изменилась.

Клара…

Троекратно поцеловав друг друга в щеку (таков бельгийский обычай), они обнялись, как два медвежонка, потому что оба были в толстых пушистых пальто. Хотя, надо признать, Клара была более эмоциональна. Наконец, высвободив Томаса из объятий, она указала на деревянное здание, которое хоть и находилось всего в двадцати ярдах от них, но уже едва различалось в тумане.

— Ну, что скажете?

А что тут говорить? Определенно, для Клары этот дом был каким-то очень памятным местом.

— Вы что, не узнаете? Вы тут уже бывали однажды.

— В самом деле?

— Конечно, — Клара взглянула на Томаса той самой улыбкой из прошлого — выжидательной улыбкой девушки, которой не везет в любви.

— Ну же, посмотрите внимательно, — продолжила Клара. — Вам не кажется, что в этом заведении есть что-то баварское?

И тут Томаса осенило. Он сразу увидел и низкий скат крыши, и длинную, тянущуюся по всему верху узкую террасу. Несмотря на огромную вывеску WOK, выполненную в ориенталистском стиле, сам дом имел характер добродушного крепыша из какой-нибудь немецкой провинции.

— Черт, неужели «Обербайерн»?

— Ну конечно! — глаза Клары радостно заблестели: сюрприз удался. — После ЭКСПО здание перевезли сюда. Его назначение много раз менялось. Сегодня здесь — китайский ресторанчик. Пойдемте?

В зале царил полусумрак, интерьер ничем не напоминал ту самую баварскую пивную, где пятьдесят один год тому назад Клара, Тони, Аннеке и Томас сидели рядом с другими посетителями за длинным столом на козлах и распивали немецкое пиво из огромных кружек, под бесконечные тосты за «мир вашему дому», под громыхание оркестра, игравшего баварские застольные песни. Теперь столики были на четверых, дизайн помещения отличался аскетичностью, с преобладанием прямых углов, низкими потолками и большим количеством горшечных растений, расставленных по полкам и в нишах, со стойкой для самообслуживания, тянущейся вдоль одной из стен. Томас и Клара выбрали столик поближе к этой стене, сняли пальто и уселись поудобнее.

— Как же я рад видеть вас, — сказал, наконец, Томас.

— Я тоже.

Несколько месяцев назад Клара просто нашла Томаса по Интернету и написала ему письмо на электронную почту. Почему она решила связаться с ним? Мотив был прост, и в своем простодушии Клара его не скрывала. Она интересовалась Тони Баттрессом. Томас сразу же ответил Кларе. Он написал, что после выставки они особо не общались — просто обменивались рождественскими открытками. И так продолжалось до 1998 года. А потом пришла открытка, подписанная женой Тони. Она рассказала, что тот умер по осени, от рака легких. Сгорел буквально за несколько месяцев. «Как грустно узнать об этом, — писала Клара. — У меня ведь тоже в прошлом году муж умер. Не скрою: я надеялась, что ваш друг жив или, может, овдовел. У меня был хороший муж, но я так и не смогла забыть Тони. Мне было бы в радость провести с ним остатки своих дней».