Дэвид Митчелл - Лужок Черного Лебедя

Мелани Пикетт была в чем-то права. Эта тема для меня и вправду темный лес. И я даже не могу спросить кого-нибудь из ребят, потому что на первой же перемене это разнесется по всей школе. Значит — либо все все знают, но никто ничего не говорит, либо никто ничего не знает, а подружки вроде как… сами образуются.

Кто-то постучал в дверь.

— Джейсон, верно? — это был молодой парень в костюме с металлическим блеском и галстуке с узором «огурцы».

— Верно.

Он утрированным комическим жестом указал на свой бейджик с надписью «Супермаркеты „Гринландия“» и изобразил Джеймса Бонда:

— Меня зовут Лоулор… Дэнни Лоулор. Майк, твой папа… мой начальник, я забыл об этом упомянуть? — послал меня к тебе, сказать, что он дико извиняется, но освободится не скоро. Император неожиданно удостоил нас своим присутствием.

— Император?

— Крэйг Солт, повелитель всея «Гринландии». Только никому не говори, что я его так назвал. Крэйг Солт — начальник твоего папы. Так что все менеджеры должны уделить ему внимание в той манере, к которой он привык. Поэтому Майк предложил, чтобы мы с тобой сходили поискать, где здесь продается самая лучшая рыба с жареной картошкой.

— Сейчас?

— Ну, если у тебя не назначено свидание с какой-нибудь красоткой.

— Нет…

— Отлично! Мы доставим тебя обратно вовремя к началу «Огненных колесниц». Видишь, у меня везде осведомители. Минуточку, я только отцеплю этот дурацкий бейджик… я человек, а не самоклеющаяся пластиковая полоска с выбитыми буквами…

— Не высовывайся далеко! — Мы с Дэнни сидели, болтая ногами, на волнорезе и разглядывали плавающих внизу медуз. — Если сын и наследник Майкла Тейлора бухнется в соленую водичку, моя карьера утонет вместе с ним.

Солнечный свет на воде как сонная мишура.

— Если свалишься на сторону берега, то ничего, — я проделывал языком борозды в мягком мороженом. — Можно вскарабкаться на одну из рыбацких лодок. А вот если на сторону моря, то плохо. Затянет течением под воду.

— Лучше не будем проверять твою теорию на практике, — Дэнни закатал рукава рубашки.

— Мороженое очень вкусное, спасибо. Я еще никогда не видел, чтобы в нем были две шоколадные палочки сразу. Вы доплачивали?

— Нет. Мороженщик — мой земляк, из графства Корк. Земляк о земляке всегда позаботится. Вот это жизнь, а? Всегда бы так. Со стороны «Гринландии» просто садизм — проводить тренинги в таком месте.

— Что значит «садизм»?

— Беспричинная жестокость.

— Почему, — я заметил, что Дэнни нравится, когда я задаю вопросы, — почему этот волнорез называется «Кобб»? Это только в Лайм-Регисе так?

— Даже мои энциклопедические познания имеют предел, о юный Джейсон.

(Когда папе задают вопрос и он не знает ответа, он произносит десять предложений, чтобы убедить себя, что на самом деле — знает.)

На пляже хорошо воспитанные волны расстегивали и застегивали свои молнии. Мамы ополаскивали ноги детей из ведерок. Папы складывали шезлонги и выдавали указания.

— Дэнни, а вы кого-нибудь знаете в ИРА?

— Ты спрашиваешь, потому что я ирландец?

Я кивнул.

— Нет, Джейсон, не знаю. Прости, что разочаровал. Временная Ирландская республиканская армия базируется в основном в Северной Ирландии. Но у себя дома, в Корке, я живу в торфяной хижине, и за моим картофельным огородом присматривает лепрекон по имени Мик.

— Простите, я не хотел…

Дэнни поднял руку в знак мира.

— Познания в вопросах, связанных с Ирландией, — не слишком сильное место англичан. По правде сказать, мы дружелюбнейший народ. Просто иногда, бывает, постреляем друг в друга, вот и все.

Капли мороженого улитками ползли вниз по вафельному рожку.

Я даже не знаю, чего именно я не знаю.

— Ты погляди, какие классные змеи! Когда я был маленький, у нас таких не было! — Дэнни глазел на парящих в небе управляемых змеев со змеистыми ленточными хвостами. — Крутые, правда?

Нам пришлось щуриться, из-за солнца.

Хвосты рисовали красные закаляки на синем фоне и сами стирали их в полете.

— Ага, — согласился я. — Просто эпические .

— Каково работать с моим папой?

Мы сидели в «Капитане Шалопае», и официантка только что принесла нам рыбу с жареной картошкой. Дэнни откинулся назад, чтобы поднос уместился на столе.

— Майкл Тейлор. Дай подумать… У него хорошая репутация… Он справедливый, дотошный… не терпит дураков… Он замолвил за меня пару слов в нужные моменты, за что я ему буду вечно благодарен… Я ответил на твой вопрос?

— Угу, — я залил свою рыбу кетчупом из специальной кетчупницы в форме помидора. Странно слышать, как папу называют Майклом Тейлором. Вдоль набережной зажглись гирлянды прозрачных карамелек.

— Похоже, тебе нравится.

— Я обожаю рыбу с жареной картошкой. Спасибо.

— Платит твой папа, — себе Дэнни заказал креветки, хлеб и отдельно салат, чтобы построить сэндвич. — Не забудь его поблагодарить.

Он подозвал другую официантку и попросил банку «Севен-ап». Официантка тут же принесла ее и спросила, все ли нам нравится.

— О, все замечательно, — сказал Дэнни.

Она склонилась над Дэнни — так жмутся к горящему камину.

— А ваш брат что будет пить?

Дэнни подмигнул мне.

— «Танго», пожалуйста, — удовольствие, что меня приняли за брата Дэнни, не уменьшилось даже от того, что Висельник зажал слово «севен».

«Танго» мне принесла первая официантка.

— Отдыхать приехали, да?

— Бизнес, — Дэнни вдохнул в это скучное слово привкус тайны, — бизнес.

Вошли еще несколько посетителей, и официантки побежали их обслуживать.

Дэнни скорчил смешную рожу.

— Мы с тобой можем в цирке выступать — «два брата-акробата».

Из кухни «Капитана Шалопая» доносилось радостное шкворчание.

Заиграла песня «One Step Beyond» группы «Madness».

— А у вас есть, — я хотел сказать «девушка», но струсил, — братья и сестры?

— Это смотря каким методом подсчитывать, — Дэнни всегда старательно прожевывает, прежде чем ответить. — Я вырос в сиротском приюте.

Господи.

— Вроде приютов доктора Барнардо?

— Да, но мой был католический — нас гораздо активней кормили Иисусом. Впрочем, не настолько, чтобы травмировать на всю жизнь.

Я прожевал еду.

— Извините, пожалуйста.

— Не надо извинений, — Дэнни такие разговоры были явно не впервой. — Я же не стыжусь, с чего тогда тебе стыдиться?

— Значит, — мама или Джулия на этом месте переменили бы тему, — с вашими мамой и папой случилось что-то ужасное?

— Ничего с ними не случилось, кроме друг друга. Передай, пожалуйста, кетчуп. Они живут и здравствуют, насколько мне известно, только по отдельности. Меня отдавали в несколько семей под опеку, но эти эксперименты каждый раз плохо кончались. Я был, что называется, «чрезмерно живым ребенком». В конце концов государство согласилось, что мне лучше всего будет у братьев-иезуитов.