Санджай Гупта - Тяжелый понедельник

Именно в такие моменты Тай испытывал гордость от того, что работал в Челси под началом Хардинга Хутена. При всей резкости шефа, этот великолепный врач с сорокалетним стажем никогда ничего не упускал из виду, никогда не делал снисхождения на глупость и никогда не обращал внимания на то, что говорят другие.

Хутен вновь обратился к Мартину:

— Расскажите нам конец этой чудесной сказки, доктор Мартин.

— Мэри Михаэлидис поступила в отделение неотложной помощи восемнадцатого октября. С первого дня ей было назначено активное лечение. Но эффекта от лечения не было, и вчера больная умерла.

— Через три недели после установления диагноза?

— Да, сэр. Через три недели.

В зале повисла гробовая тишина. В данном случае не было никакой медицинской проблемы, на примере которой можно было бы чему-то научиться. Это было больше похоже на убийство, хотя никто не мог наверняка сказать, что бы случилось с Мэри Михаэлидис, если бы диагноз был поставлен в августе, а не в октябре. Этот случай, впрочем, и не должен был ничему научить, он должен был предостеречь: вот что бывает, когда врачи проявляют небрежность.

Когда Тай был интерном, он некоторое время работал в онкологическом отделении. Сейчас он вспомнил одну пациентку, которую за четыре года до этого прооперировали по поводу рака яичника. Четыре года спустя случился рецидив опухоли, и больная поступила в отделение. Эта больная сказала Таю, что заболевание раком четыре года назад было для нее просто даром судьбы. Раньше она пила чай из китайских фарфоровых чашек только по большим праздникам, а теперь пьет из них чай каждый день…

Мэри Михаэлидис никогда не будет пользоваться китайским фарфором. Она уже никогда не пожелает в конце урока всего хорошего своим ученикам. И никогда больше не будет делить ложе со своим мужем.

— Доктор Мартин, — сказал Хутен, — я рекомендую попечительскому совету больницы и его филиалов лишить вас права практики и хирургической деятельности в нашей больнице. Отныне вам запрещается здесь любая медицинская деятельность. Для больницы вы отныне — персона нон грата.

Хутен умолк. Мартин нервно огляделся. Казалось, он не понимает, надо ли ему что-нибудь говорить. Спустя мгновение тишину нарушил Виллануэва. Он встал, и голос его, словно усиленный мегафоном, заполнил зал:

— И это все? Это все? Этот так называемый врач убил еще одного пациента, а мы говорим ему, что он persona non grata. — Виллануэва произнес эту латынь с таким видом, словно во рту у него было тухлое яйцо. Он протянул руку вперед и ткнул пальцем в сторону Мартина: — Этого типа надо отдать под суд, вывести отсюда в наручниках. По крайней мере ему надо навсегда запретить даже приближаться к больным.

— Доктор Виллануэва, — спокойно заговорил Хутен, — есть определенные процедуры, и мы должны…

Он не успел договорить, как Виллануэва извлек из кармана свернутую газету и начал читать набранное мелким шрифтом объявление о смерти.

— Мэри Михаэлидис, тридцати девяти лет; любимая жена Стивена Михаэлидиса, радовавшая мужа своим звонким смехом; любимая мать Дэвида, десяти лет, Даррена, восьми лет, и Даниэллы, шести лет, обожавших ее за бесконечную доброту; любимая дочь Френсиса и Марты Келли, которые не могли надышаться на такую красивую, добрую и любящую дочь, как Мэри.

Джордж скомкал газету и швырнул ее к первым рядам. Она не долетела одного метра до Мартина и шелестя упала к его ногам.

После разбора Тай начал день с двух операций спондилодеза, после чего мысленно приготовился к третьей, по поводу кисты кармана Ратке. Им вдруг снова овладели сомнения и страх, набежавшие неожиданно, как грозовые тучи в ясный летний день.

У больной, тридцатилетней женщины, было совершенно неправдоподобное имя — Сэнди Шор [7] Sandy Shore — песчаный берег ( англ .). . Она жаловалась на сонливость, головокружение, снижение либидо и, что самое страшное, на прогрессирующее сужение полей зрения. На МРТ была выявлена заполненная жидкостью киста, расположенная близ гипофиза на основании мозга, — редкая киста кармана Ратке. Исследования показали, что образование быстро растет, сдавливая зрительный нерв. Если операцию не сделать в ближайшие дни, больная может потерять зрение.

Тай решил подобраться к опухоли доступом через нос и его придаточные пазухи. Это было выгодно с точки зрения больной, так как такой доступ не оставлял шрамов и, кроме того, выздоровление после операции было практически немедленным. С точки зрения Тая, такой способ обеспечивал минимальную кровопотерю и сопровождался минимальным риском инфекции. Он очень любил этот новый метод, носивший название трансназального эндоскопического доступа. При таком доступе требовалось больше ума и квалификации, чем при обычном, когда с лица сдирали кожу и грубо вскрывали череп.

Правда, и у эндоскопического доступа были свои недостатки. Таю предстояло провести в ткань мозга тонкую эндоскопическую трубку с осветителем и прикрепленным к ней крошечным хирургическим инструментом. За ходом операции он будет наблюдать не непосредственно, а на экране монитора с использованием компьютерного картирования местоположения конца эндоскопа. После установления эндоскопа в нужное положение опухоль надо будет резецировать слой за слоем, а кусочки опухоли удалять через нос — тем же путем, каким будет введен эндоскоп.

Кроме того, эндоскопические операции на мозге тоже не свободны от риска. Возможна утечка цереброспинальной жидкости. Процедура требует ювелирного мастерства. Методика была изобретательной, но не страховала от случайностей.

Перед тем как оперировать, Тай любил минут пять посидеть где-нибудь в пустой комнате и представить себе весь ход операции. Если это была первая за день операция, то он мысленно проигрывал ее в голове, еще сидя в машине на больничной парковке. Представляя себе весь процесс, он совершал руками нужные движения. Тай слышал, что «Голубые ангелы» ВМС тоже тренируются, воображая себе движения штурвала при выполнении перестроений и головокружительных фигур высшего пилотажа. Если же это была не первая операция, то он обычно заходил в раздевалку или в туалет, выключал свет и проходил в воображении весь процесс операции от начала до конца. Это успокаивало и настраивало на работу. Иногда, для того чтобы добраться до внутренних чакр, Тай мысленно повторял одно и то же слово. Никто бы не догадался, что этим словом было «нежность». Руки нейрохирурга должны работать с шелковой мягкостью.

Перед операцией Сэнди Шор у Тая не было возможности мысленно отрепетировать свои действия, мысленно воспроизвести их. Это выбило его из колеи, он чувствовал себя страшно неуверенно, входя в операционную. Вообще день не задался с самого начала. Во время первой операции анестезиолог не смог быстро интубировать больного — попался толстяк с короткой шеей, а это всегда создает трудности для анестезиологов. Операция прошла гладко, но с задержкой. Вторую операцию тоже не удалось начать вовремя. Так как опоздала операционная медсестра. Они не успели закончить, в то время как Сэнди уже лежала на столе в медикаментозном полусне.