Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов
- Название:Клуб неисправимых оптимистов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Иностранка : Азбука-Аттикус
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-389-07735-5, 978-5-389-05541-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов краткое содержание
Герою романа двенадцать лет. Это Париж начала шестидесятых. И это пресловутый переходный возраст, когда все: школа, общение с родителями и вообще жизнь — дается трудно. Мишель Марини ничем не отличается от сверстников, кроме увлечения фотографией и самозабвенной любви к чтению. А еще у него есть тайное убежище — это задняя комнатка парижского бистро. Там странные люди, бежавшие из стран, отделенных от свободного мира железным занавесом, спорят, тоскуют, играют в шахматы в ожидании, когда решится их судьба. Удивительно, но именно здесь, в этой комнатке, прозванной Клубом неисправимых оптимистов, скрещиваются силовые линии эпохи.
Клуб неисправимых оптимистов - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Я не знал, что немцы участвовали в Сопротивлении, — удивился Маго.
— В начале войны в Париже было несколько тысяч австрийцев и немцев, они бежали с родины в тридцатых. Многие занимались сбором разведданных, были связниками и переводчиками, привлекали в движение немецких дезертиров, а французская полиция арестовывала их и выдавала оккупантам. Больше всего было евреев и коммунистов, но были и христиане, и социал-демократы, и обычные граждане, не согласные с нацистским режимом. Вернер стал членом Сопротивления еще до войны. Он знал, что грядет. А мы — нет. Можно написать книгу о том, что он делал, как ему удалось сбежать. Он отрекся от своей страны. И не захотел возвращаться в Германию после войны. Нелегко жить и работать рядом с людьми, которые доносили на вас, арестовывали или аплодировали палачам. Вернер отказывается говорить по-немецки. Он не смог избавиться от проклятого акцента, но однажды, когда нас задержал патруль, он общался с бошами, как настоящий парижанин. Вернер больше не немец, но он и не француз, у него статус апатрида.
— Чем он занимается? — спросил Маго.
— Крутит фильмы в кинотеатре на улице Шампольона, — ответил Альбер Маркюзо. — Хозяин знал его по Сопротивлению и взял на работу, где он может ни с кем не общаться. По вечерам он приходит сюда и ужинает с нами. Вернер почти член семьи. После еды мы всегда играем в шашки.
— У Вернера были враги?
— Нет, насколько мне известно.
— Он ни с кем не ссорился перед тем, как исчезнуть?
— Мне он ничего не говорил. А тебе?
— Он тихий, спокойный человек, — подтвердила Мадлен.
— И все-таки его избили и бросили умирать.
— Это меня пугает. Раньше ничего подобного не случалось. Возможно, происшествие никак не связано ни с войной, ни с прошлым Вернера.
— Хотелось бы верить, мадам. В моем деле случайности крайне редки.
Все время разговора Вернер хранил безучастность, словно его это вовсе не касалось. Трудно было поверить, что он — тот самый человек, о котором рассказывали супруги Маркюзо. Игорь поднялся и сел напротив:
— Как вы себя чувствуете, Вернер?
— Я в порядке.
— Рады, что вернулись сюда? Здесь вы дома.
— Не знаю.
— Вы их не узнаете?
Вернер покачал головой. Его взгляд задержался на соседнем столе, где лежали колоды карт, шахматная доска с фигурами в коробке, шашки, Таро, трек и кости для игры в четыреста двадцать одно. [97] Игра в кости на специальном поле со ставками. Считается одной из популярных салонных настольных игр.
— Хотите сыграть? — спросил Игорь.
Вернер не отвечал и не сводил глаз с игрового столика.
— Партию в белот?
Игорь ждал ответа, но Вернер молчал.
— Четыреста двадцать одно?.. Вы знаете правила? Покажете мне? Сыграем на аперитив, согласны?
Ответа не последовало.
— Может, шахматы? Я не играл четыре года, но когда-то неплохо справлялся.
Вернер все так же молча смотрел на стол. Игорь повернулся к остальным, не зная, что еще предпринять. Мадлен утвердительно кивнула, он разложил доску и расставил фигуры:
— Так как насчет короткой партии? Это нас развлечет. Я уступаю вам белые, даю фору. Делайте ход.
Вернер не реагировал. Игорь ждал. Супруги Маркюзо и инспектор в благоговейном молчании ждали, когда же наконец начнется эта партия. Из зала доносились крики игроков в настольный футбол и щелчки шарика о металлические борта. У Мадлен и Альбера затекли ноги, у Игоря разболелась спина, но никто не двигался и не обращал внимания на шум. Все ждали, когда Вернер сделает ход, но он не реагировал — сидел застыв, как мраморная статуя, и смотрел на доску. Его лицо с поднятыми бровями выражало предельное напряжение. Игорь не проявлял ни малейшего раздражения и едва заметно улыбался, как и полагается игроку, достойному носить это гордое звание, который всегда дает противнику время на определение стратегии и обдумывание первого хода. Вот только соперник, похоже, не собирался начинать игру. Так прошло два часа. По взглядам присутствующих, тяжелым вздохам, откашливаниям и скрипу банкеток Игорь чувствовал, что все устали. Судя по всему, дожидаться реакции Вернера им придется неопределенно долгое время. «Партия в шахматы была явно не лучшей идеей!» — подумал Игорь. Он сидел, поджав губы, и время от времени машинально покачивал головой и моргал, а потом вдруг взял и сделал ход, двинув вперед черную пешку. Жест был нелепым, абсурдным. Со времен изобретения шахмат ни один игрок не начинал партию черными. Это было немыслимое святотатство. Нечто невозможное, несовместимое с шахматами. На лице Вернера появилось выражение изумленного непонимания. У него округлились глаза, приоткрылся рот, он пробурчал что-то себе под нос и покачал головой, как будто хотел указать на дикость жеста, потом взялся за белую пешку и поставил ее напротив черной фигуры соперника. Игра началась. Игорь двинул другую черную пешку, Вернер ответил тем же. Когда Игорь сделал третий ход — тоже пешкой, Вернер пошел конем. Все игроки, даже начинающие, знают: третий ход конем — признак воинственных намерений. Общеизвестно, что человек, действующий напористо, не может чувствовать себя плохо. Вернер взял конем две пешки, потом было сделано еще двадцать ходов, после чего Вернер осуществил рокировку, и положение Игоря стало угрожающим.
— Кажется, дела у меня неважнецкие, — признал он.
— Я поставлю вам мат через три хода, — подтвердил Вернер.
— Вы выиграли, чему я очень рад, — сказал Игорь и опрокинул своего короля.
— Позвольте мне сделать одно замечание.
— Прошу вас.
— Партию нельзя начинать черными. Это запрещено.
Все были потрясены столь молниеносным возвращением памяти. Вернера поздравляли, засыпали вопросами. Он вспомнил все — или почти все, жизнь до нападения и после пробуждения, но о самом нападении и о тех, кто его избил, сказать ничего не мог. Инспектор Маго выглядел разочарованным, и Игорь решил подбодрить его:
— Главное, что все хорошо закончилось.
— Вернер говорит неправду. Он знает, кто его избил.
— Почему вы так решили?
— Он колебался, прежде чем начать говорить. Как будто взял тайм-аут, чтобы придумать какую-нибудь историю о выпадении памяти.
— Не думаю, что вы правы. Вернер просто подыскивал слова. Человеку, к которому вернулась память, не до вранья.
Альбер Маркюзо решил угостить всех «Клеретом де Ди» [98] «Клерет де Ди» — игристое вино Южной Роны, вырабатываемое на основе сортов винограда клерет и мускат.
— по вкусу он напоминал лучшее шампанское, Жаки открыл полдюжины бутылок, и клиентов двадцать воспользовались счастливым случаем. Кое-кто решил, что Альбер выиграл в лотерею, иначе не стал бы проявлять столь редкую для него щедрость. Игорь посоветовал Вернеру воздержаться от игристого вина, и тот послушно заказал кружку пива без пены. Мадлен то и дело повторяла, что это чудо Господне, и сокрушалась, что давно не была в церкви. С возрастом она снова стала набожной, но бистро работало и по воскресеньям, так что на утреннюю мессу она никак не успевала, вот и была уверена, что рано или поздно Всевышний накажет ее за столь вольное к себе отношение. Мадлен поклялась поставить толстую свечу святому Антонию за чудесное исцеление. Сам Вернер участия Бога в своем скором и чудесном исцелении не усматривал. Он был плохим «пользователем», не из тех, кому Бог оказывает милость.
Интервал:
Закладка: