Дельфин де Виган - Отрицание ночи

Спустя несколько недель Лиана заметила, что у дочери увеличилась грудь. Люсиль забеременела. В Версале Лиана и Жорж устроили семейный совет и решили, что в сложившейся ситуации Люсиль лучше выйти замуж. Ей тогда только исполнилось восемнадцать, Габриелю – двадцать один. Впрочем, родители не настаивали. Люсиль сама сделала выбор. Не задумываясь. Она любила Габриеля и давно мечтала о собственной семье и собственной жизни. Вдали от суеты и чужих миров Люсиль собиралась создать собственное пространство. Она никогда не пыталась представить себе свое будущее – конкретное раскрашенное в разные цвета. Она просто не умела отрешиться от того, что есть, от своего настоящего. А иногда Люсиль казалось, что ее мечты просто слишком невероятны и необъятны – даже в голову не помещаются.

Готовясь к помолвке и свадьбе, занятая поиском квартиры, Люсиль время от времени останавливалась, смотрела в пустоту и чувствовала победную свободу. Она первая из сестер и братьев намеревалась покинуть отцовский дом. Она шла навстречу будущему. И впервые будущее выглядело светлым, ярким, определенным.Люсиль и Габриель поженились в октябре. Сразу после свадьбы Люсиль уехала из родительского дома и перебралась вместе с Габриелем в крохотную студию. Именно там мои будущие родители ожидали рождения ребенка. В самом начале марта Люсиль родила девочку, а вскоре они с мужем нашли квартиру в тринадцатом округе.

Думаю, что я не очень правильно описываю то, как Люсиль уходит из родительского дома. Мне недостает широты охвата, размаха, все как-то скомканно, перепутано, неточно. Все черно-белое. Впрочем, меня не удовлетворяет до конца ни один из фрагментов этого сочинения, которое я называю романом. Мне ни разу не удалось по-настоящему раскрыть личность Люсиль.

Я хотела рассказать о том, какой веселой, сильной и жизнерадостной была мама, несмотря ни на что.

Я хотела рассказать о многочисленных летних отпусках, которые Лиана и Жорж провели вместе с детьми на юге, во Франции, в Италии, в Испании; о том, как Жорж всякий раз ухитрялся отыскать лакомое местечко за умеренную плату; о том, как ему удавалось жить не по средствам, на широкую ногу при крохотной зарплате, обеспечивать семью, возить детей и жену на отдых, каждый раз приглашая с собой еще какого-нибудь бледного кузена или соседского ребенка с низким уровнем эритроцитов. От летних поездок осталось несколько видеокассет – на одних Люсиль с братьями и сестрами на пляже, волосы у всех выгорели от солнца, девочки в модных тогда купальниках; на других – ребята вокруг надувной лодки в море или на песке, строят замки. Люсиль очень красивая, улыбается, бегает вместе со всеми, играет…

Я забыла упомянуть о том, что Жорж научил детей кататься на водных лыжах на Йонне – он плыл на надувной лодке с крохотным моторчиком и ребят тянул за собой. В течение многих лет Жорж всерьез занимался водными лыжами и превратил свое увлечение в семейный спорт.Но – что поделать! – детство Люсиль кануло в Лету вместе с ней самой и навсегда останется для меня туманным.

Люсиль стала хрупкой, исключительно красивой женщиной, забавной, тихой, странной, часто опасной для себя и для других; женщиной, которая долго стояла на краю пропасти; женщиной, которая вызывала восхищение, восторг, страсть; подавленной, раненой, униженной женщиной, которая за один день потеряла все и несколько раз попадала в психиатрическую лечебницу; безутешной женщиной, вечно виноватой, запертой в собственном одиночестве.

На кассете под названием «Пуарье 1960–1970» я обнаружила одну незнакомую запись: Люсиль и Габриель незадолго до свадьбы – в гостях у моих бабушки с дедушкой в Пьермонте. В бледном свете осеннего уик-энда влюбленная пара выходит из маленькой машины (не знаю, какой марки) и робко смотрит в объектив. Лиана встречает молодых людей, кладет руку на живот Люсиль и с удовлетворенной улыбкой поворачивается к камере, которую держит Жорж. Я наблюдаю за Люсиль и Габриелем и диву даюсь их молодости и незрелости – они еще совсем дети, озорники, изображающие взрослых людей! Оба в светлых водолазках из тонкой шерсти, стоят рядышком, Габриель держит Люсиль за шею, а Люсиль выглядит как подросток – с пухленькими щечками и не до конца развитым телом. Честное слово, моя пятнадцатилетняя дочь выглядит старше, чем Люсиль на этом видео.

От Лизбет и от сестры отца я получила копии писем, которые Люсиль писала в течение нескольких месяцев, будучи беременной мною. Ничего особенного в них нет – размышления о браке, о зародыше, который шевелится в животе, и о проблемах социального страхования. Люсиль «так взволнована, счастлива, влюблена… что не знает, с чего начать». Она слушает мюзикл «Salut les Copains» [8] , ест яблоки и пытается навести уют в квартире. Внизу на странице Люсиль рисует себя в профиль с животом и круглыми бедрами. Рисунок подписан: «Это я. И нечего смеяться». В письме к Лизбет мама перечисляет, какие имена для ребенка ей по душе: Жеральдина для девочки, Люцифер или Вельзевул для мальчика. Совершенно ясно, что Люсиль понятия не имеет о жизни, которая ее ждет, и реальность кажется ей сказкой.

Видеозапись свадьбы моих родителей навевает страшную тоску, которой я не могу найти объяснения. Мама в белом платье с бретельками и поясом под грудью, с вуалью на лице. С животом. Габриель в темном костюме. Родители выглядят счастливыми и влюбленными, однако что-то в мамином взгляде выдает отрешенность, уязвимость.

Свадьба буржуазная, богатая, в лучших традициях. После венчания в церкви гости едут на банкет в одном из прекраснейших особняков Версаля. Все шикарно и со вкусом одеты, Лиана сияет, Жюстин и Виолетта (тринадцать и одиннадцать лет) в окружении кузин старательно играют роль подружек невесты. Люсиль становится матерью, едва закончив Пижье и освоив профессию секретаря. Ее муж работает в рекламном агентстве Жоржа. На первый взгляд у молодоженов есть все для счастья.

Я не упомянула о документальном видео, снятом о моей семье в начале 1968-го, то есть спустя два года после свадьбы Люсиль. Его показывали по каналу ORTF в 1969 году. Я знала о существовании загадочного репортажа, который никто не мог отыскать, даже в архивах Национального института аудиовизуальных коммуникаций. А ведь эта запись является частью семейной мифологии – камера показывает, как Лиана в возрасте семидесяти лет в блестящем облегающем костюме садится на шпагат, как в Пьермонте строят бассейн. Использовав всевозможные связи, я узнала, как раздобыть запись, и позже перенесла ее на DVD. Передача называется «Форум», она посвящена отношениям между родителями и подростками. Съемки удивительные, я бы сказала, в стиле ретро: черно-белые кадры, старомодная одежда, интонации, ритм, форма очков, сама обстановка. Первые репортажи – о разных семьях – сопровождаются дебатами, во время которых родители, подростки, психологи и психоаналитики комментируют увиденные кадры и выражают свое мнение относительно выбора образования или качества родственных отношений.