Юрий Антонян - Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

Человечество постоянно сталкивается с явлениями, которые, резко выделяясь своей необычностью, непонятностью своей природы и причин, вызывают гнев и возмущение, чувство омерзения и бесспорное порицание, особенно если они агрессивны и влекут за собой многочисленные жертвы и разрушения. Всех их объединяет то, что они знаменуют возврат к первобытной дикости, к тем весьма далеким временам, когда человек еще не отделил себя от природы, не в полной мере стал личностью, еще не знал ни религии, ни нравственности. Иными словами, в такого рода явлениях со всей очевидностью чувствуется зов древнего человека и они означают отрицание цивилизации.

Я имею в виду каннибализм, инцест и некоторые другие сексуальные нарушения, а также тоталитаризм в его наиболее бесчеловечных формах. Разумеется, это явления разного уровня и разных масштабов, но главным и объединяющим их представляются те истоки, которые, на мой взгляд, лежат в глубокой древности. К названным явлениям можно присоединить и некоторые психические расстройства, которые связаны с первобытными временами. В психиатрической литературе (А. Д. Зурабашвили) уже высказывались соображения относительно археопсихопатологии.

В этой книге я выделяю четыре группы явлений, означающих отрицание цивилизации, но не сомневаюсь, что их больше. Дело в том, что те явления, которые я здесь рассматриваю, мне более или менее знакомы, поэтому я мог бы высказать некоторые соображения (возможно, представляющие определенный интерес) по поводу их природы и источников возникновения. Впрочем, они известны не только мне. Однако если по поводу инцеста и особенно тоталитаризма имеется огромная литература, каннибализм исследован еще очень мало, если иметь в виду познание его природы и причин. Между тем он с пугающей настойчивостью встречается при расследовании уголовных дел, он сохраняется в народных сказках, он описывается в некоторых художественных произведениях, которые, внешне хотя и претендуют лишь на эпатирование читателя, на самом деле представляют собой тщательно замаскированную реализацию тайных и бессознательных влечений самих авторов. В современной русской литературе — я имею в виду некрофильские и каннибальские сочинения скандально известного Владимира Сорокина — они вызывают вполне понятное омерзение. Попытки этого сочинителя представить каннибализм у современных, даже интеллигентных и думающих людей, как прорыв из человеческой ограниченности выглядят просто нелепо и даже смешно, но роднят его с де Садом. Тот тоже представлял себе инцест плодотворным взломом цивилизационных границ. Однако у де Сада все получалось как-то намного естественнее, органично вытекало из его психических и сексуальных расстройств. У Вл. Сорокина же все натужно и с явным истероидным желанием поразить читателя.

Что касается психических расстройств, то их археологические корни изучены явно недостаточно, особенно если иметь в виду эмпирические изыскания.

С одной стороны, культура делает предметом осознания и оценки, оформляет и регламентирует импульсы, идущие к ней от индивида, а с другой — «посылает» к нему нормы поведения, которые в окончательном виде вырабатывает на своем уровне. Иногда культурные нормы, как и нормы права, допускают возможность отклонения от них, но во всех иных случаях они «неумолимы». К числу неумолимых относятся нормы цивилизации, запрещающие каннибализм и инцест. Причем так обстоит дело практически во всем мире. Однако это нельзя сказать о тоталитаризме, к которому весьма предрасположены отдельные народы, видящие в нем не только естественный выход из собственной сложной и противоречивой ситуации, но привычный образ существования. Здесь я вижу свою задачу в том, чтобы показать, что тоталитаризм в наиболее жестоких формах, равно как и каннибализм, инцест и другие сексуальные патологии, является отрицанием цивилизации, а чаще — ее злейшим врагом.

Отрицанием цивилизации является и убийство детей, с которыми во все времена обращались жестоко, хотя иногда убийства объясняли религиозными соображениями, принося их в жертву Богам. Однако обеспечение неприкосновенности детской жизни является аксиомой цивилизации, а поэтому покушение на нее есть не только тягчайшее преступление, но и отрицание того этапа истории, который мы называем современной цивилизацией.

Такие действия современных дикарей или первобытных людей, которые поедали покойников, вступали в инцестуальные связи или уничтожали детей как ненужную обузу, нельзя расценивать как вызов цивилизации или отрицание ее: они попросту не знают, что это такое. Действия же представителей древних цивилизаций (например, семитских), приносящих детей в жертву своим Богам, предусматривались их цивилизацией, соответствовали ей. В данной же книге речь пойдет не об отрицании цивилизации вообще, а именно об отрицании современной цивилизации.

Каннибализм, или людоедство, — явление, практически у всех людей вызывающее резкое, безоговорочное осуждение, отвращение, омерзение, гнев и даже ужас.

Как правило, он бывает связан с совершением преступления или, если каннибал (людоед) признается невменяемым, с общественно опасными действиями. В настоящей работе мы попытаемся объяснить, что такое каннибализм (антропофагия), показать его истоки, патопсихологию каннибальского поведения. Подчеркнем, что это достаточно редкое явление, но даже единичные случаи неизбежно вызывают огромный интерес своей необычайностью, таинственностью, непонятностью. Каждый из них несет на себе отпечаток первобытной дикости. Именно поэтому они должны стать объектом научного анализа.

Различают несколько видов каннибализма в зависимости от его причин:

1. Каннибализм из-за острого голода, что в современных условиях случается крайне редко и обычно в экстремальных обстоятельствах, чаще в группах, отрезанных от остального мира (например, в тайге, после кораблекрушения и т. д.). В глубокой древности люди могли поедать себе подобных как обычную пищу. Неизвестно, было ли это характерно для всех дикарских племен или некоторых из них.

2. Каннибализм при массовом голоде, как это имело место, например, в СССР в результате сталинской коллективизации в начале 30‑х годов и в Эфиопии в конце 70‑х — начале 80‑х годов XX века.