Дорис Лессинг - Бабушки (сборник)

— Дональд, вас же предупреждали! Вы переходите всякие границы!

— Да-да, сэр, разумеется. Прошу прощения, сэр. Виноват. Видите ли, я тут задумал провести дискуссию на тему «Проблемы мира: социализм или капитализм». Надеюсь, вы не будете возражать, сэр?

Человеку штатскому, далекому от имперских пристрастий, затерянный в индийской глуши гарнизон Икс показался бы произвольным скоплением сотен молодых людей, объединенных армейскими мундирами. В глубинах коллективного бессознательного родилась нехитрая песенка-речевка:

Армейская дисциплина складывается из уставных норм и предписаний, долгих часов муштры, армейского обмундирования и экипировки. За долгие месяцы — нет, годы! — ожидания незыблемые границы между нижними чинами и офицерами начали разрушаться, расшатанные сугубо гражданскими мероприятиями: всевозможными концертами, спектаклями и лекциями. Однако же это нисколько не подточило армейскую дисциплину. Сначала поползли слухи, что полк отправляют на северо-восток, сражаться с проклятыми япошками. Слухи подтвердились. Гарнизон Икс охватила бурная радость, будто солдат отправляли на веселую вечеринку, а не на верную смерть. Наконец-то бойцам дали возможность проявить себя, доказать, что годы проклятого ожидания не прошли даром. Джеймс поначалу обрадовался, но вскоре с разочарованием узнал, что его оставляют в гарнизоне.

Он сидел в административно-хозяйственной части, отрешенно глядя на столы с молчащими пишущими машинками. Под потолком медленно вращались вентиляторы, разгоняя тяжелый воздух. Мрачно поджав губы, Джеймс перевел взгляд на капитана Харгрейвза, в обязанности которого входило объяснить своим подчиненным, почему их оставляют в распоряжении.

Младший лейтенант Рейд и капитан Харгрейвз уже давно перешли на «ты» и между собой звали друг друга по именам — за исключением редких случаев, вот как сейчас.

— Томми, — начал Джеймс, но Харгрейвз недовольно поморщился, и Джеймс поспешно произнес: — Сэр, это несправедливо. Нечестно! Так нельзя… сэр! — Смущение удержало его от следующей фразы: «Чем я хуже?»

— Младший лейтенант Рейд, вы прекрасно знаете, что кому-то надо следить за порядком в гарнизоне. В административно-хозяйственной части остается десять человек. Такое же предписание получили и другие подразделения.

Джеймс с трудом скрывал свое возмущение подобным произволом.

— Вы же знаете, «не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет…», [25] Мильтон Дж. О слепоте. (Пер. С. Маршака) — пафосно продекламировал капитан и покраснел от стыда.

— Сэр, а вас, значит, отправляют?

— Да, меня отправляют, — резко кивнул Харгрейвз и торопливо вышел из комнаты.

Джеймс пошел в офицерский клуб и по дороге столкнулся с майором Бриггсом. Майор остановил Джеймса, заметив его возбужденное состояние.

Джеймс отдал честь.

— Лейтенант, я знаю, вы возмущены, но кому-то необходимо остаться. Вы доказали, что лучше других переносите ожидание и прекрасно справляетесь с порученным вам делом. Так что, если хотите, вините самого себя.

Натянутая шутка Джеймса не успокоила. Он и сам знал, что хорошо исполняет канцелярскую работу.

— Вы, наверное, уже слышали: не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет… Впрочем, стоять и ждать вам не придется — работы больше чем достаточно, — объяснил Бриггс.

— А может быть, именно так и служат меньше?

— Ну, я бы не сказал… — протянул майор, зная, что на месте Джеймса чувствовал бы себя точно так же.

Разговор на этом завершился. Они отдали друг другу честь и разошлись.

Солдат отправили на поездах и грузовиках. Гарнизон Икс опустел. Немногие оставшиеся в нем военнослужащие бурно обсуждали свое невезение и пытались утопить возмущение в огромном количестве выпивки.

Джеймс одиноко сидел в административно-хозяйственной части, под медленно вращающимися вентиляторами.

«Возлюбленная моя, моя Дафна! Если бы ты только знала, как мне дорога. Если бы я не думал о тебе ежесекундно, то сейчас… — Далее он подробно обрисовал сложившуюся ситуацию. — Я торчу здесь, а дивизия отправилась на фронт, и с ней ушел мой полк. Я часто размышляю, в чем смысл всего этого: сначала учебный лагерь в Англии… я пропустил и кампанию в Нормандии, и Дюнкерк… в Северную Африку нас не послали… С таким же успехом я мог бы сослаться на больное колено, получить справку о непригодности к строевой службе и пойти в шахтеры. Может, так оно было бы и лучше. Но тогда мы бы не встретились… Наша встреча — это чудо… — На следующих страницах он восхищенно описал волшебное очарование своей любви, а потом перешел к рассказу о прочитанных книгах. — Мне попалась необыкновенно прекрасная поэма. Ты, наверное, ее читала: „Дейрдре“ Джеймса Стивенса. Она напоминает мне о тебе: „Среди всех красавиц на земле нет на свете женщины прекрасней…“ Дейрдре и Дафна… Ты — королева, моя королева Дафна…» — И так далее, и тому подобное, страница за страницей восторженного, бессвязного бреда. А потом настало время идти ужинать — и узнавать новости.

Полк попал в самую гущу боевых действий, участвовал в Кохимской битве, понес потери.

Через несколько недель бойцы вернулись в гарнизон. Пережитое на поле боя изменило их. Джеймс снова потерял друга: Джек Ривз получил ранение и попал в госпиталь. Сержанта Перкинса представили к медали «За отвагу». Были и убитые, но это считалось «приемлемыми потерями» в сравнении с достигнутым: «вторжение японской армии в Индию остановлено, противник разгромлен».

Война подходила к концу — во всяком случае, в Европе. Предчувствие конца всегда чревато неожиданностями: к примеру, в северных странах количество самоубийств возрастает в преддверии весны, когда дни становятся длиннее. В ожидании наступления мира солдаты гарнизона Икс кипели недовольством. В гарнизонной газете появилось стихотворение, озаглавленное «Близко и далеко» [26] Парафраз строки из поэмы А. Теннисона «Памяти А.Г.Х.». с рефреном «Для них — рукой подать, но далеко для нас». Под «ними» имелись в виду офицеры высшего командного состава, в распоряжении которых имелись самолеты «Дакота», регулярно увозившие в Англию командование и высокопоставленных чиновников.

Дональд поставил очередную шекспировскую пьесу, в этот раз — «Ромео и Джульетту». Джеймсу наконец досталась мужская роль, и он блистательно сыграл Ромео. К кипе писем Дафне прибавилось еще несколько пухлых конвертов.